Александра Кравченко - Муж во временное пользование
Нина перевела взгляд на Бориса: через мгновение и он мог заметить Ярослава. Схватила Ильчука-младшего за руку:
— Боря, посмотри вокруг! Скользни взглядом от этих нарядных лож вверх, к аркаде, окружающей галерею. Смотри, какая она изящная, почти воздушная! Теперь обрати внимание на скульптуры у портала сцены. Подними взгляд еще выше, на плафон.
— Не понял. Какой плафон? На люстре?
— Темнота, плафоном называется лепной или расписной потолок. Видишь посередине потолка эти четыре картины? Они написаны венским художником Лефлером.
«Просвещая» таким образом Борю, Нина незаметно поглядывала в партер.
Ярослав уже скрылся из виду. Через несколько секунд каким-то шестым чувством Нина ощутила, что он где-то рядом — возможно, сразу за дверью ложи.
Нина сделала вид, что у нее запершило в горле, усиленно закашлялась, поднесла платок ко рту и сказала Борису сдавленным голосом: «Я сейчас, на минутку». Он беспокойно заерзал в кресле, но все же не стал посылать за ней соглядатая. Девушка быстро вышла из ложи в коридор, пробежала несколько шагов и тут же наткнулась на Таню, которая поджидала ее у стены.
— Молодец, что догадалась выйти, — сказала она, обнимая Нину за талию. — Пойдем, на улице ждет машина.
Нина оглянулась. К ней быстрыми шагами приближался Ярослав. Она сделала движение ему навстречу. И в этот момент открылась дверь ложи и оттуда вышел Борис в сопровождении телохранителя.
— Решила смотаться? — резко спросил он Нину и тут же осекся, увидев Ярослава.
Секунду длилась пауза, потом Борис что-то шепнул своему спутнику и быстро направился к выходу. Ярослав сразу же поспешил за ним, но охранник Бориса преградил ему дорогу.
Последовала короткая, безмолвная стычка. Охраннику удалось повалить Ярослава на пол, но тот из лежачего положения ударил противника ногами по корпусу, отбросив к стене. Вскочив, Ярослав снова кинулся вдогонку за Борисом. Однако время было потеряно: Ильчук-младший уже сбегал вниз по лестнице. Ярослав перелез через балюстраду и с ловкостью бывшего десантника прыгнул вниз, оказавшись прямо перед Борисом. Охранник, потирая ушибленную о стену голову, метнулся к перилам и увидел своего хозяина, мечущегося перед Ярославом, преградившим ему дорогу. Рука молчаливого телохранителя потянулась к карману, и в этот момент на него сзади насел парень, в котором Нина узнала сотрудника Кирилла.
Все произошло в один миг и совершенно бесшумно. Даже дежурные театра не успели ничего толком заметить. И все-таки какое-то движение, словно порыв ветра, пронеслось по театру…
Когда все закончилось, и Нина впервые за последние двадцать восемь часов почувствовала себя обыкновенной женщиной, а не загнанной лошадью, убегающей от волков, она прежде всего принялась расспрашивать Ярослава и Таню, что произошло в ее отсутствие.
Оказалось, как Нина и предполагала, Ярослав догадался по телефонному звонку, что она находится в квартире у Татьяны и под контролем жены Хустовского. После этого Кирилл и Ярослав побывали на Таниной квартире, нашли и оброненный Ниной платочек и шприц с наркозом под кроватью. Расспросили соседей. Две старушки сообщили о машине скорой помощи, о больной, которую несли на носилках санитары, и о двух женщинах, ее сопровождавших.
Ярослав с Кириллом подключили к работе Костю и Женю, и те, подобравшись к домам Ираиды и Закоры, не обнаружили там ничего подозрительного.
Исколесив полночи по городу, оперативники, как профессиональные, так и добровольные, ничего не узнали. Было решено вызвать на допрос Ираиду Хустовскую, но к утру она исчезла из города. Закора упорно твердил, что ничего не знает, что, возможно, его дочь похитили те же люди, которые хотят оклеветать Олега. Неясно было, остались ли вообще Нина и Таня в городе или Ираида с помощниками уже куда-нибудь их завезла.
Ярослав не находил себе места. Кирилл отменил поездку в Харьков, решив пока все силы бросить на поиски главной свидетельницы. И тут, наконец, появилось долгожданное известие — звонок из Одессы. Увы, воздушного сообщения между Днепровском и Одессой не было, но Ярослав и двое оперативников, посланных Кириллом, домчались в рекордно короткий срок на автомобиле и успели в театр как раз к началу второго акта. Там их уже ждали сотрудники местного угрозыска с Татьяной.
Рассказывая обо всем, Ярослав не переставал отчитывать Нину за ее глупую неосторожность, но при этом в его глазах светилась безудержная радость. Он все время старался дотронуться до Нины, словно желая убедиться, что это она перед ним — живая и невредимая. А Нина втайне была так довольна своей смелостью и находчивостью, что все упреки Ярослава пропускала мимо ушей. Она рисковала не напрасно, пойдя на контакт с Борисом. Теперь его можно было обвинять еще по двум пунктам: торговля девочками и попытка подкупа свидетеля. Кроме того, Нина запомнила адреса, по которым ездил Борис. В одном из тех домов располагался филиал фирмы, недавно взятой на заметку Кириллом. Деньги, которые прокручивались через фирму, поступали с разных счетов, и одна из ниточек вела к таинственному объекту «Х», который, благодаря расследованию Игоря, теперь обрел имя.
Возвращались в родной город вчетвером: оперативник за рулем, Ярослав рядом с ним, а Нина и Таня — на заднем сиденье. Второй сотрудник угрозыска остался в Одессе разбираться с Борисом Ильчуком.
Таня подавленно молчала, только смотрела в окно и хмурила брови, словно сосредоточившись на какой-то мысли. Ярослав, измученный волнениями бессонной ночи и сумасшедшего дня, тоже приумолк. Да и Нина, чувствуя общую потребность успокоиться и расслабиться, не нарушала молчание. Включенное радио заменяло пассажирам беседу. Песни и передачи сменяли друг друга, за окном пролетали пейзажи, иногда привлекая внимание и так спокойно, тихо проходило возвращение в родной город.
Но внезапно одна из песен попала в унисон настроению Нины. Слова, спетые мужественным голосом Высоцкого, заставили ее внутренне напрячься и незаметно взглянуть на Таню. «Наши мёртвые нас не оставят в беде, наши павшие как часовые…» В этот момент Таня подняла на нее глаза — и тут же отвела их в сторону. Но Нина успела заметить, что, как и позавчера на кладбище, в Таниных глазах слезы застыли, не проливаясь. Нет, теперь они все-таки пролились, и Таня, отвернувшись к окну, незаметно смахнула их со щек. Нина не стала ее трогать, не стала нарушать молчание.
Горе, как и счастье, каждый должен пережить по-своему…
Глава двадцать третья
Прошло девять месяцев с того сумасшедшего дня, когда Нина и Таня совершили свой побег, который сейчас казался Нине какой-то фантастикой. Ей до сих пор не верилось, что она, совсем не героическая особа, могла оказаться в центре почти киношных приключений.
