Пол Мейерсберг - Роковой мужчина
– Понимаешь, – сказал Джо, – все это снимки на одну тему: женщина ни во что ставит мужчину. Такая завалит кого хочешь. И мне нужна именно такая история – где не мужчина будет менять женщин, а женщина – мужчин.
Затем я увидел кое-что, чего не заметил сначала. На последней фотографии присутствовал мужчина. В дальнем конце комнаты рядом с дверью висело зеркало. В зеркале отражался мужчина, одетый в одни лишь брюки. Он глядел на спину женщины. Возможно, этим мужчиной был сам Хелман с фотоаппаратом, или человек, смотрящий на фотографию изнутри ее. Или я.
– Мэсон, ты слушаешь меня? – прозвучал далекий голос Джо.
Я был настолько поглощен фотографией, как будто слушал музыку через наушники. Внешний мир перестал существовать. Я подался вперед и наклонил голову, чтобы разглядеть человека в зеркале. И увидел себя. Возможно, это было зеркало в коридоре отеля или зеркало в спальне моей матери. Человек на фотографии смотрел на женщину вместе со мной. Мы были двойниками.
В последние несколько дней моя жизнь превратилась в ряд запечатлевшихся в памяти фотографий. Мысленно я перевернул страницы фотоальбома. Женщина в коридоре отеля. Письмо Алексис. Лицо Фелисити в дверях ее квартиры.
– Эй, Мэсон, что с тобой? Я очнулся от наваждения.
– Это интересный альбом, но я не представляю, как сделать по нему фильм. Кто будет главным персонажем? Какой сюжет?
– В том-то и дело. У меня нет сюжета, но есть масса сцен. А эта женщина в черном вполне может стать роковой женщиной.
– Но тебе придется многое придумать.
– Придумать придется все.
– А материала здесь недостаточно.
– Мэсон, если здесь ничего нет, то зачем ты рассматриваешь фотографию? Ты смотришь на нее уже три или четыре минуты.
Что я мог объяснить Джо? Я сказал:
– Эта девушка мне кого-то напоминает. Она – фотомодель?
– Не думаю. Хелман берет обыкновенных женщин. Ну, может, и не совсем обыкновенных, но они не профессиональные фотомодели. Сигизмунд рассказывал мне, что снимает в основном подруг своих приятелей или случайных знакомых. Наверно, время от времени он встречает женщин с великолепной фигурой и немного фантазирует на их счет.
– Я думаю, из этого можно сделать сюжет.
– Вот и давай, – сказал Джо.
– Я знаю молодого писателя, который может этим заняться. Его зовут Пол Джасперс. У него очень богатое воображение.
– Ты хочешь сказать, что сценариев он не писал?
– Именно. Но напишет.
– Значит, он обойдется мне недорого.
– Пятьдесят за черновик и окончательный вариант.
– Тридцать пять за все.
– Шел бы ты куда подальше, – сказал я.
– Помни, Мэсон, суть в том, что в центре сюжета должна быть женщина. Придумай ей характер, историю, а все остальное придет само.
Мы оба повернулись, услышав звонкий звук шлепка, похожий на выстрел. Гул разговоров затих. За три столика от нас девушка-блондинка, которую я не знал, дралась с Ларри Кэмпбеллом, которого там не было, когда я входил в ресторан. Ее белое платье разорвалось, обнажив одну грудь. Она ругалась по-французски, Ларри огрызался в ответ.
– Дрянь, потаскушка! Ты думаешь, что достигнешь всего с помощью секса? Ошибаешься!
Официант пытался утихомирить Ларри. Продюсер с «Коламбии», пришедший вместе с Ларри и девушкой, схватил ее за руку.
– Хорошо, что Ларри не понимает слов Софи.
– Ты знаешь ее? – спросил я.
– У нее маленькая роль в «Случайности».
– Ларри – ее агент?
– Был – до этой минуты.
Ларри схватил Софи в охапку. На него было пора надевать смирительную рубашку. Женщина за соседним столиком швырнула ему в лицо стакан воды со льдом, и Ларри отпустил Софи. Девушка произнесла еще несколько слов по-французски и в гневе выбежала из ресторана, протискиваясь мимо официантов и людей у бара, наблюдавших за представлением. Официант нагнулся подобрать ее белые туфли, оставшиеся у столика. Должно быть, она сбросила их в пылу ссоры.
– Ларри – мерзавец, – сказал Джо. – Позвони Софи. Она хорошая актриса на маленькие роли. У меня в офисе есть ее номер.
– У меня сейчас хватает клиентов. По крайней мере, хватает на маленькие роли.
– Маленькие могут стать большими, – заметил Джо.
Ларри вытер покрасневшее злое лицо полотенцем, принесенным официантом, встал и покинул ресторан.
Продюсер, которого звали Марк или что-то в этом роде, тоже собрался уходить и заканчивал разговор по телефону.
– Я думал, что ты знаешь ее, – сказал Джо.
– Софи?
– Да. Она нынешняя подружка Оза Йейтса. Почему я этого не знал? Оз ничего не говорил мне.
Джо вытряхнул из флакона очередную пилюлю, способствующую усвоению какой-то другой пилюли. Я вернулся к теме «La Belle Dame Sans Merci».
– Должно быть, это будет первый фильм в истории, снятый на основе фотографий.
– Кино – это зрелищное искусство, Мэсон. Что же странного в том, что фильм будет снят на основе фотографий? В наши дни фотографии действуют на людей сильнее, чем книги. Никто больше не читает книг, и ты это знаешь. Помни, Мэсон, мой замысел очень смелый. Мы можем все подать с точки зрения лесбиянства. Смелость – вот что главное!
– А как насчет женских организаций?
– При чем тут женские организации? Сигизмунда не интересуют феминистки. На его фотографиях женщины возбуждают друг друга. Мужчинам нравится, а женщины заинтригованы. Каждая женщина хоть раз в жизни думала о любви с другой женщиной. Я хочу снять фильм про настоящий секс, про сексуальную жизнь людей, их фантазии и так далее. Точь-в-точь, как на этих фотографиях. Я хочу сделать настоящий секс-фильм, а не фильм с сексом или дешевую порнографию. Это не любовная история. Это история секса. Но она должна быть классной. Она должна быть обращена как к мужчинам, так и к женщинам. Девочки тоже любят трахаться, верно?
Я снова посмотрел на фотографии. Я думал о Ларри, Озе и той французской актрисе. Джо прав. Секс присутствует везде. Взять, например, Алексис. Секс изменил ее жизнь. А может быть, и мою.
– А фантазия? – спросил я. – Ты хочешь включить в фильм сцены сексуальной фантазии?
– Секс – это и есть фантазия, – ответил Джо.
Я снова посмотрел на фотографию склоненной женщины, а затем на мужчину в зеркале. Я мог бы поклясться, что он пошевелился.
УРСУЛА
В дверь офиса постучали. В этот момент я говорил по телефону с продюсером Майка по поводу его гонорара. Линия работала плохо. Я напряженно вслушивался, зажимая пальцем левое ухо, чтобы не слышать звук строительных работ за окном. Решив, что явился посыльный, я не отозвался. Пусть знает, в какое время приходить.
Затем я почувствовал запах духов – лимонный запах вербены, который преследовал меня еще в отеле в Альбукерке. В ушах у меня зазвенело. Я снова услышал стук, на этот раз в приоткрытую дверь моего кабинета. В моей голове тревожно грохотал барабан.
