Пол Мейерсберг - Роковой мужчина
Обзор книги Пол Мейерсберг - Роковой мужчина
Едва взглянув на Урсулу, Мейсон уже знал: это его судьба. Но неужели она – убийца? И та блондинка, которую она тащила по коридору отеля, ее жертва? Но Мейсон был так далек от разгадки…
Пол Мейерсберг
Роковой мужчина
КНИГА ПОСВЯЩАЕТСЯ БОББИ ЛИТТМАНУ
Часть первая
ОТРАЖЕНИЕ В ЗЕРКАЛЕ
Отступая шаг за шагом, она тащила тело, ухватив его за руки. Ей не хватало сил – тело мертвым грузом едва волочилось по коридору. На мгновение женщина остановилась, чтобы оглядеться. В узком коридоре никого не было. Поудобнее ухватившись за запястья, женщина потащила тело дальше. Еле слышно захрустели суставы, непонятно чьи – ее или жертвы. Женщина была разута, и пока она ступала по темно-красному нейлоновому ковру, черные чулки перекрутились на ее лодыжках. Тело, которое она тащила, было гораздо крупнее ее, и поэтому женщина казалась насекомым, оттаскивающим мертвого сородича к месту погребения.
Напряженное лицо женщины в свете белых люминесцентных ламп казалось бледной неподвижной маской. В нем не было ни кровинки. Короткие волосы, темные и аккуратно подстриженные, походили на парик, плотно облегавший голову. В облике женщины было что-то неестественное, кукольное. Хрупкость обнаженных рук и подгибающихся ног делали ее похожей на марионетку, подвешенную на невидимых нитях. Когда женщина оглядывалась, в ее черных безжизненных глазах не отражалось ни страха, ни каких других чувств.
Только по тому, как беспокойно двигались на застывшем лице женщины губы, становилось ясно, что она отдает отчет в своих действиях и боится быть застигнутой врасплох. Ее губы сжимались, когда женщина напрягалась, дергая тело за руки, и расслаблялись, когда тело начинало двигаться быстрее. Бесстрастность ее облика можно было принять за физическое удовлетворение.
Платье из тонкой ткани очень шло к ее волосам и фигуре. Когда женщина наклонялась, чтобы поудобнее ухватиться за тело, становились видны маленькие груди – аккуратные выпуклости, казавшиеся чужеродными на узком торсе. Пройдя всего несколько футов, женщина снова остановилась, чтобы передохнуть и оглядеться. Судя по ее черному платью, чулкам и аккуратной прическе, можно было подумать, что она направляется на вечеринку. Лицо женщины было бледным и спокойным, на лбу не выступило ни одной капли пота.
Температура на улице приближалась к сотне градусов.[1] В июле месяце в пустынях Нью-Мексико очень жарко. Окно в конце коридора было завешено шторами. Под окном жужжал кондиционер. Рядом с маленьким отелем проходила старая железнодорожная ветка, по которой за все воскресенье не прошло ни одного состава. Маленький городок Артезия, лежавший за железной дорогой, тонул в мареве. В местной церкви телевизионщики снимали очередную сцену. Они выпадали из графика и поэтому работали в воскресенье. Я оказался здесь, чтобы проведать одного из своих клиентов. Майк Адорно играл второстепенную роль в телефильме «Город-призрак», современном вестерне с элементами мистики. Но никакие сцены, придуманные сценаристами, не могли соперничать в причудливости со зрелищем, открывшимся моим глазам. Великолепная завязка для фильма. Я решил, что по возвращении в Лос-Анджелес подброшу эту идею Полу Джасперсу, молодому писателю, в отношении которого я питал большие надежды.
Я замер с открытым ртом, наблюдая за женщиной в черном. Едва выйдя из своего номера, я почти сразу увидел ее и ее жертву в зеркале в конце коридора. От этого зрелища невозможно было отвести глаз. Что произойдет, если она увидит меня в связывающем нас в этот момент зеркале? При этой мысли у меня по коже побежали мурашки, но я продолжал разглядывать ее неподвижное лицо, и мне казалось, что я чувствую пальцами хрупкость ее рук и ощущаю исходящий от женщины лимонный запах духов. Судя по всему, она прошла мимо моего номера как раз перед тем, как я вышел в коридор. Должно быть, она протащила тело совсем рядом с моей дверью.
Я не сразу разглядел ее жертву – блондинку, одетую в белую мини-юбку, синюю хлопчатобумажную рубашку и белые кроссовки. Чулков на ногах не было. Как мне показалось, у нее была слишком большая грудь, хотя возможно, что зеркало, висевшее под углом, искажало пропорции. Да и вообще, я главным образом смотрел на женщину в черном. Девушка, которую она тащила, видимо, была без сознания или мертва. Чуть позже мне пришло в голову, что она несколько напоминает Барбару.
Остановившись, чтобы перевести дыхание, женщина подняла глаза. Я моментально оказался у двери в свой номер, пытаясь попасть в замок ключом, все еще зажатым в руке. Заметила она меня или нет?
Войдя в номер, я очень тихо и осторожно закрыл дверь и стал ждать. Ждать? Чего? Постой минутку. Зачем ты вообще прячешься? Почему бы не вернуться в коридор и не посмотреть, что там происходит дальше? Ну же, давай! Может быть, если эта женщина хочет избавиться от тела, стоит сообщить администрации отеля или даже в полицию? Но я не хотел быть замешанным в чужие дела, пусть даже на моих глазах совершалось преступление.
Однако я был крайне заинтригован и ощущал себя в роли детектива. Но если так, то откуда взялось чувство вины? Как будто преступником был я сам.
БАРБАРА
Вернувшись в номер, я прикрыл дверь. Телевизор в ногах кровати работал, но звука не было. По экрану бегали два агрессивных мультипликационных персонажа, большой пес и маленький кот, пытаясь уничтожить друг друга, поскольку такое желание якобы присуще им от природы.
Барбару я нашел в ванной.
– Принес? – спросила она.
– У них не было пива.
– Не было пива? Нечего себе!
Я вышел из номера принести пива, но сцена, разыгравшаяся в коридоре, совершенно выбила меня из колеи.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – вдруг забеспокоилась Барбара. Должно быть, у меня был странный вид. Я наклонился и поцеловал ее в грудь – сначала нежно, затем присосавшись к ней так, что грудь оказалась у меня во рту. Моя энергичность привела Барбару в восторг. Я просунул руку у нее под ягодицами, пощипывая ее кожу. Перед моими глазами стояло зрелище женского тела, которое тащили по коридору. Я попытался вообразить его раздетым, представить, как голая спина скользит по грубому ковру.
Любовный акт с Барбарой не заладился. Ей нравилось обращаться со мной, как с ребенком – обнимать меня, нянчить и баюкать. Она получала от этого огромное наслаждение. Но к тому времени, как мы оказались в постели и она раздела меня, я уже не хотел ее. Я хотел снова прокрутить, как фильм, сцену в коридоре, невольным свидетелем которой стал, произвольно останавливая действие, чтобы вникнуть в подробности, становясь по своему желанию то ее участником, то наблюдателем. Увиденное мной пробудило во мне желание особого рода, которое я не испытывал с юных лет, когда разглядывал фотографии и читал книги, вызывавшие сексуальное возбуждение.
