Джекки Коллинз - Ее оружие
Дюк тоже воспринял эту затею Маргарет скептически. Зачем ей все это нужно? У них все так хорошо начиналось, он буквально восхищался этой женщиной, но и не предполагал, что она может обладать таким влиянием.
И вдруг все эти скептики примолкли, зато дела Дюка после пары анонимных телефонных звонков круто пошли под гору. «Вправь мозги своей бабе, и тогда можешь считать, что ты нам ничего не должен». То было вначале. Но с каждым днем угрозы звучали все настойчивей. Правда, и сам Дюк старался изо всех сил, чтобы убедить Маргарет свернуть свою кампанию. Та, однако, ничего и слышать не хотела об этом.
В конце концов он заплатил свой долг, те двести тысяч, чтобы избавиться хотя бы от части свалившейся на него беды. Деньги он занял у своего старого друга Боско Сэма, торговца наркотиками. Угрозы по телефону немедленно прекратились; но неделю спустя Маргарет была застрелена.
Дюк жаждал мести не меньше, чем Рио и Касс и обе сестры Маргарет, о существовании которых он до ее смерти ничего не знал. Правда, после их совместного заседания, когда он их послушал, он нисколько не сомневался, что их план провалится. Эго ж надо! Эти бабенки решили растлить и тем самым — подумать только! — психически изничтожить сыновей Энцио Бассалино, и заодно таким образом доконать и самого папашу Энцио!
Какой вздор!
Ни черта у них из этого не получится! У них нет ни малейшего шанса.
Ладно, пусть тешатся своими играми, пока он не запустит в действие свой собственный план.
8
Он был немного смугл, высок и красив — типичный зажиточный итало-американец. Когда он улыбался, — а улыбка почти не сходила с его губ — обнажался безупречный ряд белых зубов. У него были влажные карие глаза, слегка вьющиеся черные волосы. На вид ему было лет тридцать с небольшим. Он любил носить черные итальянские костюмы, шелковые рубашки и изготовленную на заказ обувь. Ник Бассалино одевался только в самое лучшее, что могла предложить реклама модной одежды.
И жил он со вкусом и размахом, в большом доме, стоявшем на одном из холмов в окрестностях Голливуда. Ник не был актером, хотя получал не раз предложения сняться в кино благодаря своей весьма привлекательной внешности. Лишь опытный специалист, изучая ее внимательно, мог отметить, что зубы Ника выправлены опытным дантистом, форма носа улучшена пластической операцией, а черные, как смоль, волосы слегка подкрашены.
Ник был главой фирмы «Варехаузинг Инкорпорейтед». Она имела обширное поле деятельности, включая дела, связанные с кражей легковых и грузовых автомобилей. В своем роде это была крупнейшая фирма на Западном побережье. Имея такого отца, как Энцио Бассалино, Ник был обеспечен мощной поддержкой с тыла.
Рядом с Ником неизменно видели Эйприл Крофорд, стареющую кинозвезду, уже четыре раза побывавшую замужем. Начинающих актрис и прочую мелочь, подвизавшуюся при Голливуде, Ник просто не замечал. Он всегда старался быть в центре внимания, где бы ни появлялся, а в Голливуде вернейшим средством для этого было показываться с какой-нибудь примадонной.
Они уже год жили вместе, и этот из союз — что касалось общественного мнения — был полезен как для него, так и для нее.
Эйприл считала большим достоинством Ника уже то, что у него самого были деньги и он не жил за ее счет. К тому же он хорошо выглядел и не был юнцом, что избавляло ее от возможных насмешек обывателей. Он хорошо ладил со всеми ее друзьями: как с мужчинами, так и с женщинами. И что для Эйприл было самым главным — он оказался великолепным в постели.
Что касалось Ника — то он просто наслаждался такой великосветской связью. Ведь благодаря этому он вошел в круг киношной богемы, его фотографии время от времени появлялись на страницах журналов, что, по его мнению, ставило его в разряд людей самого высокого ранга.
Он не мог понять, почему его отец так невзлюбил Эйприл. Энцио частенько названивал ему, вправляя мозги.
— Ну что, как дела у тебя с твоей старухой? Не мог найти ничего получше? Ты хочешь, чтобы над нашей фамилией смеялись?
— А ты хочешь, чтобы со мной рядом была какая-нибудь смазливая юная дурочка? — отвечал ему Ник.
— А почему бы и нет? Разве плохо, когда рядом с тобой молодая бабенка с упругим бюстом, на которую зарятся другие мужики, а владеешь ею ты?
— Ах, ничего ты не понимаешь… — возражал Ник всякий раз. Его воротило от папашиных аргументов.
— Ну, конечно, где уж мне, старику, понять. Но этот старик, который, как ты говоришь, понять ничего не может, кое-чего все же добился в этой жизни, так что тебе грешно жаловаться, что ты мой сын.
— Ну, хорошо, хорошо, забудь это. Я отобью тебе телеграмму, когда у нас все будет кончено.
— Ну, и негодяй же ты! — подытоживал обычно разговор Энцио, и они оба смеялись.
Между ними существовала более чем родственная связь — это была любовь, нерушимая, гордая любовь, которая объединяет итальянскую семью.
Энцио — как бы ни складывалась его личная жизнь — всегда оставался для своих сыновей прекрасным отцом. Он почти полностью взял на себя их воспитание, когда здоровье их матери вконец расстроилось после истории с Чарли. Ником он был доволен, особенно его деловой хваткой. Этот знал, что почем, и те, кто хотел вступить с ним в дело, крепко подумывали вначале о том, стоит ли с ним связываться. Ник был действительно достойным сыном Энцио Бассалино.
Ник и Эйприл жили в разных домах, но Эйприл всегда хотела, чтобы по выходным дням Ник был рядом с ней. Это была хорошо сохранившаяся блондинка сорока лет, маленькая, стройная, всегда безукоризненно одетая и причесанная. Глядя на нее со стороны, ей можно было дать не больше тридцати, но вблизи мелкие, усталые морщинки и наметившиеся мешки под глазами выдавали ее истинный возраст.
— Ну, ты готов? — спросила Эйприл, войдя в комнату Ника.
— Для тебя я всегда готов, моя сладкая! — ответил Ник, заключив ее в свои сильные объятья так, что она вскрикнула от неожиданности и восхищения.
Когда в свои восемь лет Ник впервые увидел ее на экране, он тут же влюбился.
— Давай сегодня пораньше вернемся домой с этой вечеринки, — предложила Эйприл. Несмотря на четыре замужества и множество былых любовников, она еще ни разу не испытывала столько радости от близости с мужчиной, сколько с Ником.
— Как прикажешь!
— По мне бы лучше туда вообще не ездить. Может, позвонить ей?.. Она поймет…
— Не думаю, — откликнулся Ник, одеваясь. — Мы ведь уже собрались, к тому же ты и выглядишь сегодня просто великолепно, прямо как куколка!
Ему ни в коем случае не хотелось пропустить великосветскую вечеринку у Джанины Джеймсоне. Они поехали к ней в черном «мерседесе» Ника. На Эйприл было светло-голубое, усеянное блестками платье. Несколько блесток пристало и к пиджаку Ника, и он с недовольной миной стряхнул их.
