Сюзанна Брокман - Переломный момент
Пока они шли по туннелю, Джоунс считал, что Макс воспользуется ею для опоры, потому что ранен сильнее, чем показывает. Но когда тот принялся сбивать шваброй паутину, Джоунс решил, что в отношении ползучих тварей блистательный и могущественный Макс Багат остался ребенком.
Конечно, когда они открыли дверь – вообще-то люк – Джонус обнаружил, зачем на самом деле агенту швабра.
Тот медленно высунул ее из люка, словно голову осматривающегося человека...
И выстрел выбил швабру из рук Макса.
Люк снова запечатали.
Они спаслись.
Или попали в ловушку.
В зависимости от того, как посмотреть.
Несомненно, еще одна безвыходная проигрышная ситуация почти не играла роли для Джоунса. Он уже встрял в одну с беременностью и раком.
Он не знал, что ответить, когда Молли сообщила, что почувствовала, как шевелится ребенок. Она всегда твердила о честности, но Джоунс был чертовски уверен, что в этот раз она не захочет услышать от него: «Боже, а я-то надеялся, что обстановка спровоцирует выкидыш».
Но ладно. Молли всегда демонстрировала позитивное мышление, и раз уж Джоунс не мог быть честным, то постарался выглядеть оптимистично, чтобы это скрыть. Да, в удобной маленькой крепости Эмилио они были в безопасности. По правде им оставался только план Б, но – ух ты, ура-ура, вперед, команда! – в их версии план Б означал блокаду.
То есть, давайте, стреляйте, ублюдки. За исключением прямой атаки с серьезной артиллерией, они защищены от нападения.
Отсутствующий хозяин даже проделал для них большую подготовительную работу, благослови Боже его черное сердце.
Что означало, после того как команда Макса дважды проверила все двери и окна, убедившись, что пока угрозы нет, задраила все кондиционеры и вентиляционные отверстия на случай газовой атаки и наполнила ванны, раковины и все доступные емкости водой, а теперь не сводила глаз с мониторов видеонаблюдения, показывающих временное затишье...
Они получили небольшую передышку.
И поэтому, как только эти двое по очереди побывали в душе – о, спасибо, Иисус – Макс наконец-то созрел разрешить Джоунсу взглянуть на свою так называемую просто царапину от пули.
Пока Дейв вычищал кухню – как давно он делал это в последний раз? – Молли и Джина вымыли длинный стол и накипятили воды, чтобы простерилизовать коллекцию ножей и прочую кухонную утварь, которая могла понадобиться Джонусу при извлечении пули из Багата.
В конечном счете генератор, найденный в подвале, израсходует весь газ. Нужно пользоваться, пока есть такая возможность.
Они нашли пакет первой помощи, оказавшийся размерами с коробку для школьных завтраков и с почти исчерпанными запасами. Осталось несколько лейкопластырных повязок, которыми можно скрепить швы.
Это хорошо, потому что вместо хирургического шелка кто-то положил в пакет дорожный набор для шитья. Нехватка шовного материала волновала Джоунса меньше отсутствия антибиотиков. В таких климатических условиях, с пулей в заднице, которая прошла сквозь грязные джинсы, Максу грозила серьезная опасность заражения.
Эмилио потратил миллион долларов на камеры слежения, но, очевидно, не смог расстаться с парой баксов на более серьезные запасы медикаментов.
Поди пойми.
В белом купальном халате, на котором уже проступила кровь, но больше похожий на самого себя, благодаря найденной в ванной одноразовой бритве, Макс сейчас обыскивал бар Эмилио.
– Если ничего не найдешь, – сказал ему Джоунс, – сахар – хорошая замена. Думаю, ты ищешь антибиотик, а не анестетик?
Макс не потрудился ответить. Дурацкий вопрос. Вместо этого Багат сказал:
– Когда закончим, нужно будет провести инвентаризацию: осмотреть каждый кабинет, каждую каморку. Посмотрим, сможем ли найти коротковолновое радио.
– Хорошая идея, – отозвалась Молли.
– Не могу поверить, что в Кении ты ни разу не помогал в больничной палатке.
Джоунс не сразу понял, к кому она обращается – настолько нелогично звучали слова Джины. Не просто обращается – нападает на него.
Он закрыл рот, прежде чем с языка сорвалось «Да что с тобой, черт возьми?»
Ведь понятно, что с ней. Девушка до смерти боялась, что рана Макса опаснее, чем тот говорил. Плюс совсем недавно Джина перекинулась парой слов с Багатом, как это тактично назвала Молли.
Джоунс не воспринял враждебное отношение Джины, как личное, осознавая, что она волнуется и за Джулза Кэссиди, о котором Макс сказал «наверное... он в беде».
Достаточно иносказаний. Макса подстрелили, они с Джиной шумно поссорились, а Джулз определенно был мертв.
«Беда» Кэссиди закончилась. Помощь еще могла подоспеть, но не от него.
Нет, если они хотят спастись, нужно ждать, как бы долго это ни было, пока кого-нибудь в офисе ЦРУ в Джакарте осенит, что Макс и Джулз пропали на краю земли.
А это, вероятно, потребует времени. У правительства США было чем заняться на этой неделе.
И вполне вероятно, что вообще никто не придет на помощь.
Выдержать осаду можно только с безграничным количеством еды и воды. В конечном итоге их запасы кончатся.
А когда это произойдет, они перейдут к плану Г. Г – гибель. Как он и полагал.
Ладно, сейчас он смотрел на все под прямым углом, но картинка получилась довольно мрачная. Оказывается, невозможно одновременно быть честным и мыслить позитивно.
– Он не мог работать в лагерной больнице, – вступилась за Джоунса Молли. – Он не хотел, чтобы кто-нибудь знал о его медицинском опыте, не мог рисковать, чтобы кто- нибудь связал Лесли Полларда с Дейвом Джоунсом или Грейди Морантом.
Джина повернулась к нему.
– Так ты настоящий доктор или?.. – Она состроила гримаску, полунедоуменную и чисто нью-йоркскую. Перепугана до смерти и пытается это скрыть за стервозностью.
Нью-йоркцев с младенчества учат не выказывать страха.
– Я был санитаром в армии. – Среди прочего. – Обучался лечить раны, полученные в сражении. Огнестрел – это по моей части.
– Но разве санитары не помогают пациентам продержаться до настоящего госпиталя? – прорвалось наружу беспокойство Джины.
– Он два года проработал в госпитале у Чая. – Молли обняла младшую подругу. – Что можно считать эквивалентом пункта первой помощи в городе вроде Нью-Йорка или Чикаго. Спас много жизней. – Она убедилась, что привлекла внимание и Макса. – Прежде чем скажете «Ага, наркоторговцев, убийц и воров», подумайте о том, что его пациенты были обычными людьми, работающими на Чая, потому что в том месте это был единственный постоянный работодатель. Или потому что они знали: если откажут ему – закончат в какой-нибудь братской могиле. До того как Грейди начал лечить, если эти людей получали раны в столкновениях с другими бандами, их просто оставляли умирать.
