Ирина Щеглова - Роковая строфа
Шахматов вскочил с кровати и, вцепившись себе в волосы, начал быстро ходить по палатке.
– Они били без промаха. О, у них все рассчитано на много ходов вперед! Я оказался в свое время на дороге у этого Викиного профсоюза, как она его называет. Я отнял у них значительный куш. Но мне это даром не прошло. Хотя целились они дальше, их интересовал Соболев, вот они попутно обыграли меня, а теперь подкатываются к нему. Вот, вот какая игра!
Шахматов остановился и замер, прислушиваясь, не идет ли кто, ничего не услышав, он вслух задал себе еще один вопрос:
– Да, но почему я еще жив? Зачем я им теперь? Я – полностью отработанная пустая порода! На что они рассчитывают? Если это всего лишь каприз Вики, то жизнь моя несомненно висит на волоске, я слишком много знаю, поэтому опасен… Но, что если меня хотят как-то использовать? Как? Собственно говоря, только как приманку для Интерпола… Хм… В таком случае, мы еще посмотрим, так ли уж безобиден полудохлый червяк, насаженный на крючок. Во всяком случае, лучше бы Вике от меня избавиться. Отчаявшийся человек не дорожит собой, у него ничего не осталось, кроме нечистой совести. И она меня гложет.
Борис снова сел на походную кровать, он сидел и смотрел на свои руки, пальцы его дрожали. Открытие, сделанное им только что, ошеломило и испугало его. Но самое главное: он не знал, что теперь делать.
– Что же, – прошептал он, – им удалось разрушить мою семью. Они попытались завладеть и Соболевым. Попытка не удалась. Но они не оставят все так. Значит, Рита, ее отец, Андрей – все они по-прежнему находятся под угрозой. Если бы я мог хоть как-то предотвратить эту угрозу, возможно, не удалось бы хоть частично сгладить вою вину перед этими людьми. Ведь есть еще Маша, моя маленькая сестренка. Я и ее сделал несчастной. Как бы мне хотелось поговорить с ней, объясниться, попросить прощения. Я знаю, что прощения мне нет, но Маша такая добрая, она, наверное, попытается понять меня… Я должен связаться с ними! Соболев и Андрей – они должны узнать правду.
93
Вика, легко перепрыгивая с камня на камень, перескочила стремительную горную речушку и начала взбираться по склону. Обнаружив удобный уступ, она обернулась и махнула рукой тяжело дышащему грузному мужчине в камуфляже. Тому самому, которого узнал Шахматов.
– А ты отяжелел, – усмехнулась Вика, когда мужчина опустился рядом с ней на нагретый солнцем камень.
– Кабинетная работа, будь она проклята, – он достал платок и вытер пот со лба. – Жарковато тут у вас.
– Это с непривычки, – ответила Вика. – Ну, чем пожаловал, учитель?
Он глянул на нее искоса и спросил:
– Я слышал, с тобой Шахматов?
Вика немного поежилась, но все же выдавила из себя:
– Говорят…
– Не мое дело мешать тебе, – продолжил тот, кого она называла учителем, – но я все же спрошу, зачем он тебе?
– Разве он кому-то мешает? – напряглась Вика.
– В общем, нет, но ведь это – балласт. Разве ты так не думаешь?
– Когда мне станет тяжело, я избавлюсь от него, – буркнула Вика.
– Ладно-ладно, – примирительно похлопав ее по колену, согласился учитель. – Я, собственно говоря, не потому хотел с тобой поговорить.
– Я тоже на это надеюсь.
– Не обижайся, девочка, – улыбнулся учитель, – никто не собирается лезть в твою личную жизнь. Тут вот какое дело: до меня дошли слухи, что ты по-прежнему интересуешься семейством Соболевых?
– Я? – Вика удивленно вскинула брови.
Ее собеседник тяжело вздохнул и попросил:
– Вика, давай без лишних слов и ненужной дипломатии. Ты знаешь, я человек достаточно осведомленный. Поэтому я знаю, что у тебя личные четы с Маргаритой Соболевой, теперь Истоминой. Я знаю, что бывшая сиделка Шахматова – Валентина, сбежала куда-то, прихватив с собой младенца, сына Истоминых. Я знаю, что ты охотишься на Валентину и этого ребенка, а так же мне известно о твоем человеке, находящемся в Швейцарской клинике, где приходит в себя Маргарита. Ты что-то задумала? Скажи. Возможно, наши планы совпадают…
Вика прищурилась и пристально посмотрела на учителя:
– Возможно…
– Я хочу сказать, что мы продолжаем разрабатывать Соболева. Сегодня обстоятельств сложились таким образом, что нам желательно его устранение.
– Ты предлагаешь мне задание? – спросила Вика.
– Да.
– План мой? – уточнила она.
– Как всегда.
– Время на подготовку?
– Не больше месяца, – сказал учитель.
– Хорошо, – согласилась она.
– Это все, что я хотел от тебя услышать, – сказал он, поднимаясь. – Встретимся через несколько дней. Связь прежняя. Да, кстати, ты ведь можешь использовать этого Шахматова…
– Разберусь, – остановила его Вика. – А ты все-таки в спортзал походи что ли…
– Язва, – пошути учитель.
– Знаю.
Они вернулись в лагерь довольные друг другом. А еще через час гости уехали. Пыль улеглась на плацу, и все стихло.
Вика вошла в палатку и увидела мирно спящего Шахматова.
Пока она искала чистую футболку и полотенце, Борис поднял голову и спросил:
– А где все?
– Получили увольнительные и гуляют до завтрашнего утра, – ответила Вика, – ты спал?
– Задремал немого, ты же не велела высовываться.
– Отбой, можешь выйти, погулять. Я иду в душ. Потом поговорим, у меня к тебе есть дело.
– Наконец-то! – обрадовался Борис.
– Погоди, может оно тебе не понравится. – Остановила его Вика.
Вика ошиблась. Борис не спал. Он видел, как его бывшая телохранительница вместе со старым знакомым покинули территорию лагеря. Пойти за ними Шахматов не решился, хотя соблазн был очень велик, но опасность разоблачения остановила его:
– Не время, еще не время, – шептал он, сдерживая себя. Он успел улечься на походную кровать, едва увидел приближающуюся Вику. Теперь оставалось понять, о чем же был разговор у этих двоих. Шахматов рассудил здраво: если ему подписан смертный приговор, то его немедленно приведут в исполнение, если же он еще нужен, то Вика вступит с ним в переговоры. Ему следовало подготовится и к смерти, и к переговорам, это было выше его сил. Потому Борис решил просто пустить все на самотек.
Когда Вика ушла в душ, Борис некоторое время просто лежал, приводя в порядок собственные мысли. Судя по всему, ему подарили жизнь, но в обмен на что? Или, Вика выторговала его для себя? Не слишком похоже на правду… Скорее всего, его будут использовать, но могли бы обойтись и без него. Значит, Вика все-таки спасла его в очередной раз. Неужели она и вправду любит его?
Она вернулась свежая и бодрая; швырнула полотенце на свою кровать, присела к Борису, улыбнулась ободряюще:
– Ну, что, страдалец? Совсем я тебя измучила?
– В каком смысле? – Борис не ожидал такого начала разговора, а потому немного растерялся.
