Нора Робертс - Смерть не имеет лица
Сделав короткую паузу, Ева продолжала:
– Она без колебаний будет убивать снова и снова. Ей чужды такие понятия, как совесть, мораль, верность по отношению к кому-либо, кроме самой себя – и человека, которого уже более тридцати лет нет в живых. Эта женщина не следует душевным порывам, она исходит исключительно из расчета. У нее было тридцать лет, чтобы задумать то, что она сейчас старается воплотить в жизнь. И надо признать, ей это неплохо удается.
– Вы не упомянули о том, что вчера она не получила облигации, – заметил Макнаб.
– Вот поэтому она попытается снова нанести удар, и тяжелый. Деньги – один из ее главных мотивов, но это еще не все. Анализ ее личности, проведенный Мирой, показывает наличие непомерной гордыни и сознания собственной миссии. Из всего этого можно сделать вывод, что она-то и есть Кассандра – не только просто женщина в своей бренной физической оболочке, а более сложное целое. Как бы то ни было, она не остановится на достигнутом. Вчера вечером ее гордость была задета. К тому же она еще не завершила свою миссию. Думаю, что последуют новые взрывы. С ней невозможно вести какие-то переговоры или торговаться, поскольку она лжет и любить играть роль богини, считая себя выше других. Она верит в то, что говорит, даже если это ложь.
– В конце концов, у нас же есть сканеры, – опять вставил слово Макнаб.
– И мы будем их использовать. Сотрудники «взрывного отдела» хотят перегруппироваться. Кроме того, им хочется отплатить за Энн, и они будут работать по этому делу день и ночь.
– Лейтенант, насчет лаборатории, – сказала Пибоди, протягивая Еве бумагу. – Пробы следов крови, кожи и волос, взятые на полу в доме Брэнсона, совпадают с его соответствующими медицинскими данными.
Ева взяла из рук Пибоди листок и заметила, что во взгляде ее помощницы вновь появилось беспокойство.
– Они были достаточно предусмотрительны и, очевидно, скопили заранее какое-то количество крови. Помимо того, у нее было много времени, чтобы успеть раскидать по полу другие «следы» под видом того, что она пыталась отчистить место. А что с телом, Макнаб?
– Все еще не нашли. Сейчас там работают водолазы. Я на связи. Из Мэна мне только что переслали телефонный аппарат Моники Роуван. Устройство записи разговоров заблокировано, но я вскрою блокировку.
– Спиши все оттуда. Я беру на себя дом Брэндона и его офисы. Если что-то будет проявляться, сразу сообщайте мне, немедленно.
Запищал коммуникатор, и Ева ответила:
– Даллас.
– Это сержант Говард, Отдел поиска и спасения. Мои водолазы что-то нашли. Вы, наверное, хотели бы сами взглянуть?
– Перешлите ваши координаты. Я уже иду, – быстро сказала Ева и взглянула на Макнаба.
Когда он встал, Пибоди шагнула вперед.
– Сэр, я понимаю, у вас есть причины держать меня в стороне от этой части расследования. Но мне кажется, что в данный момент эти причины не имеют большого значения. Обращаюсь к вам с убедительной просьбой разрешить мне сопровождать вас в качестве вашей помощницы.
Ева задумалась, постукивая пальцами по столу.
– Ты что, собираешься и дальше разговаривать со мной в том же духе – такими длинными официальными фразами?
– Да, сэр. Пока не получу того, что хочу.
– Обожаю шантажистов, – заключила Ева. – Ты едешь со мной.
Ветер хлестал по лицу и вспенивал грязную поверхность реки. Ева стояла на обветшалом грязном причале, продрогшая до костей, и наблюдала, как один из водолазов вскрывал мешок с телом.
– Мы, наверное, возились бы еще несколько дней, если бы вы не сказали, что нужно начать поиски чего-то механического. Но даже с учетом этого можно сказать, что нам дико повезло. Если бы вы знали, чего только люди не топят в этой реке! – сказал Говард.
Он наклонился вместе с Евой над мешком и не удержался от нового комментария:
– Смотрите-ка, просто как огурчик! Не то, что обычный утопленник после такого срока. Не вспучился, не начал разлагаться. Видать, рыбки его пытались попробовать, но он им пришелся не по вкусу.
Ева увидела следы зубов там, где рыбы пытались что-то отхватить. Одна из них, видимо, самая упорная, умудрилась почти вытащить из глазницы левый глаз, но сдалась, бросив эту бесполезную затею. Однако водолаз был прав: это «нечто» выглядело чертовски лучше, чем обычный утопленник.
Лежавший в мешке дройд очень смахивал на Б. Дональда Брэнсона. Помимо аутентичности лица, он обладал той же комплекцией, только был испачкан донными осадками. Ева кончиком пальца повернула его голову набок и разглядела значительные повреждения на затылке.
Водолаз был весьма информативен:
– Когда я обнаружил его там, внизу, то сначала подумал, что у нас датчики сдохли. Ну, думаю, сюрприз: вот лежит человек, а приборы на него не срабатывают. Никогда раньше не видал таких классных дройдов, как этот. Я так и не был бы до конца уверен, что это не покойник, если бы не его рука.
На запястье было повреждение в виде продольного разреза, через который виднелась внутренняя начинка конструкции, сотканная из датчиков и чипов.
– Естественно, когда мы его подняли и решили хорошенько разглядеть на свету…
– Ну, это уже не в счет. Вы сделали снимки?
– Спрашиваете!
– Некоторые из них нам понадобятся для иллюстрации записи. Теперь вы хорошенько упакуйте это, опечатайте и отправьте в лабораторию. Пибоди, запиши все нюансы.
Ева вернулась на берег и позвонила Фини:
– Посылаю дройда в лабораторию. Кто из твоего отдела мог бы поработать с бригадой Дикхеда? Необходимо посмотреть заложенную в дройда программу и прокрутить ту ее часть, которая по времени приходится на вечер происшествия. Хотелось бы определить время установки программы и того, кто ее устанавливал.
– Нет ничего невозможного. Повреждения значительные?
Ева заглянула в записи осмотра, которые делала ей Пибоди, и ответила:
– Существенные.
– Ладно, сделаем, что в наших силах. А это поможет вывести Зака из-под обвинения?
– Нет таких законов, которые карали бы за убийство дройда. Он может быть привлечен за нанесение ущерба частной собственности, но не думаю, что Брэнсоны будут подавать такой иск.
Фини улыбнулся:
– Отличная работа! Можно, я расскажу обо всем Заку?
– Нет, – остановила его Ева и оглянулась на Пибоди. – Пусть ему расскажет об этом его сестра.
Ева убрала коммуникатор и подозвала Пибоди.
– Здесь мы закончили. Едем дальше.
Пибоди неожиданно взяла Еву за руку.
– Ох, Даллас, мне было так страшно, когда мы сюда шли! Боялась, что вы могли ошибиться. Вообще-то я соображала, что, даже если это окажется настоящий Брэнсон, все равно дело может быть классифицировано как несчастный случай, и Зака не отправят в тюрьму. Но ему пришлось бы расплачиваться за эту историю всю оставшуюся жизнь: он никогда не смог бы простить себе смерть человека – даже случайную.
