Джоанна Росс - Тайные грехи
Ли осталась лежать на грязной, скомканной простыне; по лицу струились слезы. Поруганное детское тельце болело так, словно в него вонзились тысячи раскаленных иголок. Сердце полнилось страхом. Ее начало трясти.
Такой ее и нашел Джошуа, вернувшись в детскую с нагретой купальной простыней и свежим постельным бельем. Ли сосредоточила внимание на ласковых, успокаивающих руках отца – тех самых, которые недавно причинили ей боль. Он искупал ее в теплой воде с ароматным шампунем и переменил ночнушку. Положил ее в антикварное кресло-качалку в углу; оттуда она, свернувшись калачиком, наблюдала, как папа стелет свежие, накрахмаленные простыни.
– Ты все еще любишь папочку? – спросил Джошуа, вновь укладывая ее в постель.
– Да, – тихо-тихо, как будто с морского дна, пролепетала Ли.
Он погладил ее по щеке.
– И я тебя. Больше мамы, больше всех на свете. Ты – только моя принцесса!
Ли испытала укол совести за свою невольную радость оттого, что он ставит ее выше мамы. Но ей было так тепло в лучах папиной любви!
– Но другие не поймут нашу особенную любовь. – Джошуа хмуро отвел шелковистые волосы у нее со лба. – Другие захотят причинить нам зло.
– Почему?
– Из зависти. Они даже могут попытаться отнять тебя у меня.
Детское сердце замерло от ужаса.
– Нет!
Джошуа поднес к губам ее трепещущие ручки.
– Я им не позволю. Но ты должна мне помочь.
Папа – такой сильный! Храбрый! Могущественный! Чем ему может помочь маленькая девочка?
– Как, папа?
– Нужно держать это в секрете, – ответил Джошуа, уставив взгляд в самую глубину ее глаз. – Это будет наша особенная тайна.
Прошли многие годы, прежде чем Ли до конца осознала значение заключенного между ними пакта. Наша особенная тайна…
– Нет! – Она с силой отодрала от себя эти нечистые руки. – Пусти!
Лицо Джошуа посерело; глаза блестели; над верхней губой выступил пот.
– Ты неправильно поняла… – Он снова потянулся вперед, к ней.
– Не трогай меня! – взвизгнула Ли. – Ты что, не понимаешь? Я вспомнила! Вспомнила все!
Ее слова с трудом продирались сквозь гул у него в ушах. Виски пронзила боль, острая как клинок.
– Принцесса!
– Не смей меня так больше называть, паршивый эгоист, бесчувственный сукин сын! Черт побери, я вспомнила! Я все-таки вспомнила!
Глаза Джошуа застилала пелена. В мозгу начался фейерверк.
– Не говори так. Я – твой отец.
– Ты – чудовище, извращенец, гнусный растлитель малолетних!
Он предал ее! Это ощущение – яростное, горькое, так долго скрывавшееся в тайниках памяти – наконец всплыло на поверхность.
Джошуа хотел объяснить, рассказать об измене Сайни, собственной импотенции… но, словно натолкнувшись на незримую преграду у него в голове, слова не вышли наружу.
Свирепые обвинения Ли пулями вонзались в сердце – без пощады. Джошуа дернулся – и рухнул к ее ногам.
Глава 35
Томительно тянулось время. Ли ждала хоть словечка о состоянии отца. Она вместе с ним на «скорой помощи» приехала в клинику и, пока медики боролись за его жизнь, терзалась угрызениями совести.
Симпатичная блондинка-медсестра принесла ей чашку кофе из торгового автомата в холле. У него был кислый вкус, но Ли жадно выпила – за неимением чего-либо покрепче. И все прислушивалась к Бог знает кому принадлежавшим голосам, сыплющим непонятными медицинскими терминами.
Вскоре после прибытия в клинику она позвонила домой. Трубку сняла экономка и сказала, что Мэтью ушел. Нет, не сказал, когда вернется. У Ли было такое чувство, словно рушится вся ее жизнь, – но ей ничего не оставалось, как передать для него сообщение. И молиться.
Пришла новая смена. Мимо сновали сестры в девственно белых накрахмаленных халатах, с уверенными манерами. Ли продолжала нести скорбную вахту.
– Мисс Бэрон? – На пороге возник врач в мятых белых брюках, белых туфлях и длинном белом халате; у него был утомленный вид.
– Да?
– Меня зовут доктор Бриттон. Лечащий врач вашего отца сейчас на конференции в Нью-Йорке, мне поручили заменить его.
– Я страшно волнуюсь… Он?.. – Ли не смогла заставить себя выговорить это слово.
– Ваш отец перенес кровоизлияние в мозг. Инсульт. Но он держится. Его поместили в реанимацию.
– Я могу его видеть? Врач передернул плечами.
– Это нежелательно. Он все равно без сознания.
– Но…
– Он даже не заметит вашего прихода. – Умные голубые глаза пытливо вглядывались в ее – без единой кровинки – лицо. – Поезжайте домой. Отдохните.
– Я не могу уехать, не повидав отца. Умоляю! Скажите – он будет жить?
– В настоящий момент ничего Не могу обещать. Ближайшие несколько суток покажут.
Ли спрашивала себя: сможет ли она когда-нибудь смотреть на отца – хотя бы думать о нем – без воспоминания о его предательстве? Она не простила Джошуа, но не могла отвлечься от его тяжелого состояния. Так же, как от неоспоримого факта, что это из-за нее с ним случился удар. Она всю жизнь считала, что стоит только избегать конфликтов – и все будет прекрасно. А что она сделала теперь? Впервые вышла из себя – и чуть не убила отца.
– Если он умрет, то по моей вине, – задыхаясь, вымолвила она. – Мы поссорились. Я сказала немыслимые вещи.
Отбросив соображения профессиональной этики (требующие соблюдать дистанцию), врач взял ее ледяную руку в свои.
– Ссоры случаются в любой семье. Это не такой уж редкий случай.
– Только не в нашей. Я всю жизнь старалась оправдать ожидания отца. – Господи, она уже говорит о Джошуа в прошедшем времени, как о покойнике!
– Ссорятся в каждой семье, – мягко, но настойчиво повторил врач. – Даже в семьях знаменитостей. Хотите верьте, хотите нет, но временами даже мои дети осмеливаются мне перечить. Даже если события будут разворачиваться по худшему сценарию, вы должны знать, мисс Бэрон: вы не виноваты. Судя по истории болезни, мистер Бэрон уже много лет страдал гипертонией. Удар мог случиться в любой момент: на площадке для гольфа, теннисном корте, на работе..
– Но он случился не там, – Ли почти рыдала. – Как вы не понимаете? Это произошло, когда он был со мной. Из-за меня.
Врач пристальнее вгляделся в нее.
– Вообще-то я противник снотворного, но в вашем случае…
– Нет. – Ли глубоко вздохнула. – Со мной все будет в порядке – после того как я посмотрю на отца.
– Вы очень настырная молодая особа, мисс Бэрон.
– Мне говорили.
Врач провел рукой по усталому лицу, и Ли почувствовала жалость к этому человеку, чья жизнь проходила среди смертей и страданий.
– Вы его увидите. Только на десять минут.
– Десять минут через каждый час.
– Вы собираетесь остаться на ночь, – с утвердительной интонацией произнес доктор.
