Анатолий Бурак - Сентиментальное путешествие в Россию
— Угу. — Из вежливости промычала я.
— Вечером волейбол. — Проинформировала Миа. — Придёшь?
— Не-а. — Я мотнула головой.
Пару раз сыграв, отказалась от участия. Не спорт, а филиал дома престарелых, честное слово. Девочки, озираясь голодными глазами в поисках зрителя, вяло перебрасывали мяч через сетку. Ну, какая радость, если нет главного? Восторженного почитания и лёгкого намёка на соблазн?
Пожалуй, чернокожая обитательница экзотического зверинца была исключением, искренне восторгавшимся каждой минуте. Самое большое разочарование, связанное с несостоявшейся артистической карьеры она уже пережила. А по сравнению с крахом надежд, всё остальное выглядело просто семечками.
Сзади послышалось осторожное покашливание. Мы дружно обернулись. Облачённый в белые одежды управляющий — мужчина преклонных лет — старательно отводил взгляд от обнажённых тел.
— Мисс Райн, вам назначено на сегодня. — Тихо, но твёрдо произнёс он. — Примите душ, воспользуйтесь контрацептивами. В десять вечера за вами зайдут.
Шаркая, свуга пошёл прочь, а Миа возбужденно хлопнула меня по руке.
— Ну вот, а ты боялась!
— Угум… — Прогнусавила я.
— Э-э, дорогая. — Миа внимательно посмотрела мне в глаза. — Да ты никак, сомневаешься?
— А что, заметно? — Нервно хохотнула я.
— Да не тебе лица нет. — Жёстко констатировала она.
Ну, ещё бы! Единственным партнёром в моей непутёвой жизни был Мишка. Не считать же таковыми несчастного Павла и, получившего вполне по заслугам, Сержа Ракова.
А тут такое!
— Расслабься. — Посоветовала более искушённая Миа. — Или, попроси этого дядечку — кивок в строну удаляющегося евнуха — чтобы дал покурить кальян.
Только этого не хватало! Мало того, что добровольно согласилась на роль подстилки, так ещё и наркоманкой заделаться предстоит!
— Нет уж, спасибо. — Скривилась я. — Перетопчусь, как-нибудь.
— Очень на это надеюсь. Ибо, как и все несостоятельные мужчины, господин малость вспыльчив. — Тут милая сплетница осторожно оглянулась.
— Так он ещё и импотент? — Разнервничалась я.
Вот уж, не было печали. Оказаться наедине с озлоблённым и винящим в неудаче женщину старикашкой.
— Не так, что б стопроцентно. — Сквозь зубы прошептала Миа. — Но, в его возрасте раз на раз не приходится.
— И что же делать? — Так же тихо недоумевала я.
— Говорю же, курни травки и постарайся смотреть на происходящее с юмором.
— А… Он, часом, не садист? — Попыталась заткнуть фонтан красноречия я.
— Слава Богу, нет. — Успокоила Миа.
— Ладно, пойду готовиться. — Я резво вскочила и, благодарно погладив негритянку по голове, двинулась в сторону домика.
В ответственные минуты просто необходимо побыть одной. Хотя, что это я? Тоже мне, судьбоносный момент, именуемый страшным словом Измена. Да и вообще… Так ли уж не прав забулдыга из анекдота?
Следующие несколько часов жутко комплексовала. И, естественно, допускала, что первоначальной причиной плохого самочувствия была склонность к всевозможным фобиям, нервным расстройствам и прочим психическим отклонениям от нормы. Сия печальная гипотеза выглядела небезосновательной хотя бы потому, что, как ни крути, а моей жизни в общем и целом ничего не угрожало. А неделя, проведённая в обществе умирающих от скуки дамочек и вовсе говорила об обратном.
Без особой надежды сняла трубку и попросила связать с Москвой. При всей средневековой ауре, что осеняла местного феодала, тираном он отнюдь не был. Звонить разрешалось куда угодно и в любое время суток. Главным неудобством было предупреждение, что все разговоры, в целях безопасности, записываются. Хотя, мне от этого не холодно, не жарко. Так как на другом конце провода никто не отвечал. За час до «часа Х» забралась в ванну и, остервенело натираясь мочалкой, горько расплакалась.
Посыльный, тот же старик, появился без пятнадцати десять.
— Вы готовы? — Сухо поинтересовался он.
Я молча кивнула. Затем, сообразив, что это просто не вежливо, с трудом выдавила.
— Да.
— Тогда, пойдёмте.
Мы неторопливо двигались к основной резиденции, находящейся в двух километрах.
— Не болтайте. — Предупредил распорядитель. — Мистер Саид этого не любит.
«Кто бы сомневался»! — Скептически ухмыльнулась я. — «Слабый пол — это ж существа второго сорта»!
Но, поймав суровый, и изрядно отдающий женоненавистничеством взгляд, а, заодно вспомнив, во что его хозяину обходятся подобные удовольствия, состроила кислую мину. Кто их знает? Вдруг, для восточных мужчин секс — дело серьёзное? Сравнимое с занятием бизнесом у нас дома или выплавкой чугуна в бывшем Советском Союзе? Тут уж, действительно, каждое лишнее слово может оказаться песчинкой, попавшей в часовой механизм. Тем более что возраст-то у папика, более чем почтенный. А реноме поддерживать — хочешь, не хочешь, — приходится.
Немного иронии здорово подняло настроение. Особенно, если учесть, что припёрлась сюда лишь для конкретного и, по возможности, конструктивного разговора.
— Проходите. — Дворецкий распахнул высокую полированную дверь из красного дерева, и я впервые оказалась в личных покоях настоящего арабского шейха.
Ну, что сказать… Ради одной только экскурсии стоило решиться на все сумасбродства. Такой вычурной роскоши не наблюдала даже в Санкт-Петербургском Эрмитаже. А ведь российская аристократия понимала в этом толк. Увиденное можно сравнить, разве что с грёзами, навеянными сказками «Тысячи, и одной ночи». Высокие потолки, расписанные под звёздное небо. Стены украшены причудливой золотой вязью. Невысокое ложе, застланное цветастым персидским ковром. И множество подушек на полу.
На одной из стен разглядела небольшую трещину, подозрительно изгибавшуюся под прямым углом. Не сдержавшись, подошла и, толкнув, убедилась, что это искусно замаскированная дверь. То, что открылось взору заставило ахнуть. Туалетная комната. Но не привычная, отделанная розовым или изумрудным кафелем и сверкающая никелем кранов. Огромное, около двадцати квадратных метров помещение было выполнено в вычурном мавританском стиле. Все металлические детали — из золота. Ванну же, высеченную из цельной глыбы мрамора, неведомый художник изваял в форме морской раковины.
Что ж, кем бы не был Саид-Керим но в фантазии и умении получать все доступные радости жизни ему не откажешь.
— Любуетесь? — Раздался за спиной негромкий голос.
Дёрнувшись всем телом, я резко обернулась, и сердце забилось с утроенной частотой.
Довольно высокий, чуть полноватый человек, стоявший в дверном проёме отнюдь не выглядел дряхлым. Нет, морщины, породистая седина, бесспорно, были заметны. Отсутствовало главное. Ведь в стариков нас превращают не преклонные года, а уставшие души.
