Нелл Макфайзер - Любовная западня
— Не торопи меня, приятель. Сейчас придет твоя очередь.
Тимбер положила быку в кормушку специальную смесь и прошла в другой конец сарая. Прислонившись к изгороди, она смотрела на лошадей. Коровы — это не так уж плохо, но Тимбер они уже надоели. Да к тому же разве можно их сравнивать с арабскими скакунами Джеймса Фортсона… Тимбер любила разглядывать силуэты гордых животных на фоне сумеречного неба, любила смотреть на жеребят, резвящихся около своей матери.
— Красиво, правда? Можно было бы написать неплохую картину — вы верхом на одном из этих замечательных созданий.
Услышав низкий голос, Тимбер вздрогнула и, оглянувшись, увидела мужчину, стоявшего немного поодаль. Сколько он здесь пробыл? Смутившись, Тимбер выплюнула изо рта соломинку и вновь посмотрела на лошадей.
— Вот так-так! Мистер Фортсон никому, кроме тренера, не разрешает подходить к своим «арабам». И я не могу его за это осуждать, — добавила Тимбер, задумчиво глядя на жеребенка. — Если бы у меня были такие кони, я тоже никого бы к ним не подпускала. — Она вновь повернулась к незнакомцу, только сейчас поняв, какую глупость совершила — позволила себе обсуждать достоинства Джеймса Фортсона с человеком, который явно был одним из гостей Холма. — Надеюсь, я не слишком резка в своих суждениях, мистер… э…
Тимбер чувствовала себя неуклюжей деревенщиной. Она никогда и нигде не видела таких людей — даже в Атланте, куда один раз ей удалось поехать. Незнакомец производил на нее магическое впечатление. Светлые волосы напоминали об облаках на небосклоне какой-то сказочной страны; блестящие зеленые глаза говорили о тайнах изменчивого моря; золотистая кожа была до неправдоподобия идеальна. А в уголках четко очерченного рта пряталась жесткая улыбка, говорившая о том, что этот человек привык иметь обо всем собственное мнение.
— Прошу прощения! Наверное, мне пора представиться…
Мужчина вышел из тени, заметно прихрамывая. Его хромота ошеломила Тимбер. Все равно что заметить грубую царапину на теле прекрасной статуи, подумала она.
— Меня зовут Джейсон Сэвилл. Как вы, наверное, уже догадались, я здесь в гостях у Фортсонов.
Тимбер поняла, что смотрит на него, разинув рот — как какой-нибудь неотесанный деревенский увалень. Попытавшись изобразить нечто отдаленно напоминающее реверанс, она протянула руку:
— Здравствуйте, мистер Сэвилл.
— О, когда знакомство происходит в сумерках на пастбище, не стоит строго соблюдать формальности. Друзья зовут меня Паном.
— А почему? — робко спросила Тимбер. — Почему вас так зовут?
Мужчина со вздохом посмотрел на свою ногу.
— Наверное, из-за этого. Не знаю, может быть, вам раньше не приходилось видеть человека с изуродованной ступней. Это выглядит не слишком красиво. Больше напоминает копыто. Раздвоенное копыто. — Он снова улыбнулся, прогоняя неприятное впечатление от своих нарочито резких слов. — Вы ведь знаете мифологию? Пан был довольно неприятным типом, но если не понимать мое прозвище слишком буквально, я ничего против него не имею. Да, вы ведь пока что не сказали мне, как зовут вас.
— Мое имя — Тимберли Дьюлани. У меня тоже есть прозвище. Люди называют меня Тимбер.
— Тимбер? — Сэвилл вскинул брови. — Тимбер… — повторил он. — Мне нравится. Оно вам вполне подходит. Я так и вижу прекрасное золотистое дерево, которое подставляет свои руки-ветви всем ветрам, а солнце целует его волосы…
Тимбер захихикала от смущения и взобралась на изгородь.
— Вы говорите, как поэт.
— Это потому, что я и есть поэт. — Сэвилл протянул руку, и Тимбер поняла, что он просит помочь ему взобраться на забор. — Благодаря этому я и встретился с молодым Рассом Фортсоном. Он записался на мой семинар, и вскоре мы подружились. Потом он пригласил меня приехать, и я согласился. Предполагалось, что мы прилетим вместе на самолете его отца, но что-то там не сложилось, и Расс настоял, чтобы я один ехал вперед. Думаю, — добавил Сэвилл, — мне отведена роль буфера между ним и Джеймсом. Я еще не видел, чтобы отец и сын так настороженно относились друг к другу.
— Я знаю. Насколько помню, они всегда не ладили. Значит, вы преподаватель? Профессор в Эмори? — Тимбер испытывала перед Сэвиллом благоговейный трепет. Правда, он мог оказаться кем угодно — она все равно трепетала бы перед ним.
— Профессор, но не в Эмори. Я преподаю в женском колледже неподалеку — в Эйвери-Волш. Некоторым из студентов Эмори разрешается посещать мои занятия.
Тимбер ахнула.
— Вы знаете наш колледж? — поинтересовался Сэвилл.
— Да! Я еще с детства мечтала в нем учиться. Но я… Нет, это была просто глупая мечта.
— Мечты никогда не бывают глупыми, — тихо сказал Джейсон. — Без них мы никогда не получим от жизни то, чего хотим. Стойте на своем, и кто знает — может быть, все получится!
Тимбер только фыркнула:
— Как же! Может быть, пойдет снег в августе!
Она повернулась и посмотрела на Джейсона.
— Даже если я сумею получить стипендию, даже если у меня будут деньги на одежду и учебники, неужели вы можете себе представить, что я смогу посещать ту же самую школу, что и миссис Джеймс Фортсон?
— Я не был знаком с покойной матерью Расса, но вполне могу представить, что вы, Тимбер, ходите туда, куда хотите, и делаете то, что хотите. — Он поднял голову. — Вы что, пытались получить стипендию в Эйвери-Волш и не получили? Это меня удивляет. Мы знакомы совсем недолго, но я чувствую, что в вас есть и решительность, и проницательность.
Тимбер оторвала полосу коры от столба и швырнула ее в траву.
— Не знаю, как насчет проницательности, а вот лень меня одолевает не так уж редко. Но главная причина, по которой я не получила стипендию, конечно же, не в лени. Карлин, дочь нашего директора, метила туда же, куда и я. Мистер Кэстлберри, само собою, пошел на все и даже подделал ее отметки. Теперь лучшей ученицей вместо меня стала она. — Тимбер пожала плечами. — Правда, у них тоже нет денег. Наверное, я не могу винить их за то, что они так же, как и я, хотят вырваться вперед.
— Тем не менее, на мой взгляд, это несправедливо. Причем я подозреваю, что стипендии достойны именно вы. Так, значит, покойная жена Джеймса Фортсона училась в Эйвери-Волш?
— Ага. То есть я хочу сказать — да, сэр.
— Не называйте меня «сэр». Вы не моя студентка. Мы с вами просто новые друзья и болтаем о том о сем, сидя на изгороди. Мы с Рассом тоже друзья, хотя он мало что рассказывал мне о своей жизни. Например, он ничего не говорил о вас.
— Просто нечего было говорить. Не забывайте — я всего-навсего дочь издольщика. — Тимбер тут же пожалела о том, что в ее словах прозвучала горечь. Этот человек может подумать, что она обижена на Фортсонов. А если он скажет об этом Джеймсу — что тогда будет с ней и с матерью? Они лишатся земли, и им негде будет жить — вот что. — Детьми мы с ним вместе играли. Потом Фортсон-старший отправил сына в военную школу, и о детских играх пришлось забыть. Во всяком случае, мы не… ну, словом, у нас с Рассом не так уж много общего.
