Нора Робертс - Сердце океана
Бренна и Шон, уже хлопотавшие на кухне, налили ему виски. Тревор молча взял стакан и залпом выпил до дна.
— Молодец, — похвалила Бренна, — но придется выпить еще один. — Щедрой рукой она плеснула в его стакан еще виски. — За Эйлиш Кэролин Галлахер.
Зазвенели стаканы, и Тревор выпил снова, расчувствовавшись и забыв об обычной осмотрительности.
— Ну и ночка выдалась!
— Не говори. — Шон хлопнул его по спине. — Благослови тебя бог, Тревор. Ты настоящий герой.
— Не обижайся, Трев, но я первый приз вручила бы Джуд. Надеюсь, я хоть наполовину буду такой же отважной, когда придет мой черед.
Тревор поднял стакан и перехватил взгляд, которым обменялись Шон и Бренна.
— Ты беременна?
— Мы только что объявили об этом в пабе. Вот почему у меня в стакане чай, а не виски. Не волнуйся, мне рожать в феврале, а к тому времени в театре только останется завершить отделку.
— Мы тоже будем рожать дома, — заявил Шон. — Мне понравилось.
— Хорошо. Если ты научишься принимать роды.
— В любом случае поздравляю. — Тревор чокнулся с ними. — Только сделай мне одолжение, постарайся не спешить, как Джуд. Она уложилась в два часа, я чуть не умер от страха.
— Но отлично справился.
— Да, хорошая работа, — согласился Шон. — Я думаю, мы должны вернуться в паб и объявить всем. Если у тебя еще остались силы, идем с нами, отпразднуем. И обещаю, тебе никогда не придется платить Галлахерам за выпивку. — Шон схватил Тревора за плечи и с энтузиазмом поцеловал. — Да хранит тебя бог! Идем, Бренна.
Оправившись от шока, Тревор расхохотался.
— Счастливая ночь, — заметила Дарси, входя в кухню.
— Шон меня поцеловал. Прямо в губы.
— Ах так? Я не позволю даже родному брату перещеголять меня. — Дарси прыгнула на Тревора — он еле удержался на ногах — и целовала долго и пылко. — Ну вот, думаю, теперь хватит. — Посерьезнев, она отстранилась, нежно погладила его по щеке. — Ты герой. Нет, не качай головой. Мы бы без тебя не справились, но я даже не хочу об этом думать.
— Ты тоже не подкачала.
— Мне от страха хотелось завизжать и удрать.
— Мне тоже.
Дарси заморгала, спрыгнула с него.
— Правда? Ты казался таким опытным, таким спокойным. Командовал, будто прием родов по субботам твое хобби.
— Я, признаться, был в ужасе.
— Тогда ты еще больше чем герой.
— Это был не героизм, а дикий ужас. — Теперь уже он мог в этом признаться. — С моей сестрой и не сравнить. Там я просто держал ее за руку, слушал, как она проклинает мужа, ну, может, дышал вместе с ней. И там были врачи, мониторы и… прочее. — Ему стало полегче. — А это… Боже, это было так первобытно.
Тревор допил виски.
— Буря, разгул стихии, рожающая Джуд. Все наперекосяк и тем не менее совершенно правильно, как будто так и должно быть.
— И все мы вместе в этом доме. — Дарси коснулась его руки. — Да, все это очень правильно. Это какое-то чудо, и оно касается и меня. Ребенок, наша Эйлиш, по-моему, она здоровенькая, да?
— На вид абсолютно. Не волнуйся.
— Ты прав, конечно. Закричала, еще не вырвавшись на волю, и уже сосет грудь. Джуд просто сияет. Давай выпьем за наше идеальное маленькое чудо.
Тревор покосился на бутылку.
— Я уже выпил дважды с Бренной и Шоном.
— И что ты хочешь этим сказать? — Дарси достала стаканы, налила виски Тревору и себе.
— Ничего. Я не знаю. Ну, за наше маленькое чудо. За новорожденную Галлахер.
— За ее здоровье! — Дарси поднесла свой стакан к губам, закинула голову и выпила виски залпом. Тревор почувствовал себя обязанным сделать то же самое. — Я отнесу мамочке чай и приберусь. Ты будешь в пабе?
— Я подожду тебя здесь.
— Отлично. — Дарси повернулась, чтобы поставить чайник на плиту, заметила под стеганым чехольчиком заварочный чайник. — Шон не только с поцелуями меня опередил. Посиди, успокойся, — предложила она, расставляя на подносе чашки. — Чудеса чудесами, а рожать детей дело, оказывается, непростое.
— Ты мне рассказываешь!
Когда Дарси вышла, он хотел присесть, но почувствовал себя виноватым. Надо подняться и посмотреть, все ли у них в порядке. Да и не мог он сидеть, его переполняла какая-то волшебная энергия.
Тревор услышал, как открылась дверь, как Дарси радостно встретила Молли О'Тул.
Слава тебе, господи! Впервые в жизни Тревор был счастлив передать бразды правления в чужие руки. Он обошел кухню, вгляделся в темноту за окном и уже собирался сварить себе кофе, если найдет его, когда в кухню влетел Эйдан.
— А вот и герой дня!
На этот раз Тревор подготовился и все равно не смог уклониться от пылкого поцелуя.
— Три — ноль в пользу Галлахеров, — пробормотал он. — Я уже начинаю привыкать. Как Джуд?
— Вся светится. Сидит в кровати, хорошенькая, как картинка, и пьет чай, а Дарси баюкает ребенка.
— Дарси?
— Вышибла меня из комнаты. — Эйдан достал себе стакан. — Сказала, что свежеиспеченный отец, должен спуститься сюда и выпить виски, а она воспользуется привилегией тетушки и начнет баловать ребенка.
— Тетушка? — Как ни пытался, Тревор так и не смог представить Дарси тетушкой.
— Молли О'Тул с ними. Говорит, что останется на ночь. Они уже нарядили Эйлиш в рубашонку с кружавчиками. Она такая…
Эйдан осекся, наклонившись, уперся руками в рабочий стол.
— Господи. Как это все меняет! Клянусь тебе, у меня душа дрожит. Никогда не думал, что можно чувствовать что-то так сильно, что я могу полюбить в одно мгновение. Ей нет еще и часа, а я мог бы убить за нее, умереть за нее. Когда я думаю, что мог потерять их, если бы судьба не подарила мне шанс…
Тревор молчал. Ему нечего было сказать.
— Я на всю жизнь перед тобой в долгу.
— Ничего подобного.
— Не возражай. Когда бог вознаградит тебя ребенком, ты поймешь, как велик мой долг. — Эйдан опомнился, обернулся. Еще немного, и он смутит парня до смерти. — Мы, ирландцы, сентиментальный народ. Давай выпьем, а то меня ноги не держат.
Тревор подумал, что если тосты будут продолжаться в том же темпе, то — какие там ноги! — он просто рухнет на пол и разобьет физиономию. Но он поднял стакан и выпил с Эйданом за молодую мать, а потом за новорожденную.
К тому времени, как Эйдан удалился наверх, а Дарси вернулась на кухню, Тревор наблюдал за вращающейся дверью сквозь янтарную пелену «Джеймисона» и прекрасно себя при этом чувствовал.
Чтобы понять это, Дарси хватило одного взгляда на его лицо, на глупую, но довольную мальчишескую улыбку, на взъерошенные волосы и отяжелевшее тело.
Она подошла к нему, похлопала по щеке. Так хотелось прижать его к груди и убаюкать, как только что убаюкивала она новорожденную племянницу.
