Нора Робертс - Сердце океана
— Я шел сюда, дом был темным. Я подумал, что-то случилось.
— Нет, нет. Я имела в виду, как она? Как она держится?
— Она была одна. — Тревор подумал, что никогда не забудет, как она выглядела, не забудет, что пришлось ее оставить. — Ей было страшно. И больно.
— Она крепкая, наша Джуд Фрэнсис. Она справится. Как и мы. Только надо сообразить, что делать. — Усилием воли отогнав подкрадывающийся страх, Дарси вбежала в дом, отбросила облепившие лицо волосы. — Тебе не обязательно быть рядом. Мужчинам тяжело на это смотреть.
— Я с тобой.
Джуд сидела в постели, вцепившись в руку мужа, и тяжело дышала. Взгляд Эйдана был испуганным, но голос звучал успокаивающе:
— Вот так, дорогая. Все хорошо. Все уже почти закончилось. Почти закончилось.
Джуд рухнула на подушки. По ее лицу струился пот.
— Схватки все сильнее.
Эйдан вскочил на ноги, но руку Джуд не выпустил.
— Она рожает. Она говорит, что родит здесь. Здесь нельзя. Я говорил ей. Но она не слушает.
— Дурачок, она прекрасно родит здесь! — бодро воскликнула Дарси. Она знала, что, если и Эйдан запаникует, отчаянное положение станет безнадежным. — Чем здесь плохо? Очень даже уютно. Ну и ночку ты выбрала, Джуд Фрэнсис, чтобы привести в мир нового Галлахера.
Дарси подошла к кровати, уголком простыни вытерла лицо Джуд. Что же делать? Господи, что она должна делать? Мысли разбегались. Нет, она должна думать.
— Ты же посещала занятия. Расскажи-ка нам, милая, с чего мы должны начать?
— Я не знаю. Это не предусматривалось. Господи, как же я хочу пить.
— Я принесу тебе воды.
— Лед. — Тревор шагнул вперед. — Она может сосать кусочки льда. Эйдан, ей будет удобнее, если ты сядешь на кровати позади нее и будешь поддерживать ее спину. Джуд, сядь повыше. Я был с сестрой во время всех ее трех родов.
Правда, тогда это все было иначе. Все происходило в идеально чистой родильной палате, главным помощником был муж сестры, а руководили процессом врач и акушерка.
Дарси улыбнулась:
— Ну вот. У нас тут опытный акушер. Как раз то, что нам сейчас нужно. Милая, я принесу влажное полотенце и лед.
Джуд судорожно вздохнула, замахала рукой и вцепилась в локоть Дарси.
— Вот. Он выходит!
— Нет, еще нет. — «Спокойствие, мужество», — приказал себе Тревор и, собравшись с духом, откинул простыню. — Показалась головка. — Он целиком включился в процесс. — Джуд, пока не тужься, передохни, дыши! Эйдан!
— Давай, дорогая, дыши. — Эйдан обнял жену одной рукой, другой стал гладить круговыми движениями ее напрягшийся живот. — Не торопись! Дыши глубоко и проскользнешь над болью.
— Ха! Как же! — Схватки достигли пика. Джуд вскинула руку, схватила Эйдана за волосы, тот едва не вскрикнул от боли. — Что ты в этом понимаешь, черт побери? Откуда тебе знать, придурок!
— Давай, давай, детка, не упускай момент, — подбодрила ее Дарси, осторожно пытаясь высвободить руку из пальцев Джуд.
— Идиот, болван, кретин! — выкрикнула Джуд на пике боли.
— Точно, и даже больше, дорогая, — прошептал Эйдан, поглаживая ее живот. — Ну, ну, уже легче, правда? А теперь ты не могла бы отпустить мои волосы и оставить мне те, что еще не выдернула с корнем?
— Хватит трепаться! — «Пора, — подумал Тревор, — время истекает». Он услышал хлопок парадной двери, топот на лестнице и с благодарностью подумал о лишних руках.
— Шон, — приказал Тревор, как только Бренна и Шон влетели в спальню. — Разожги камин. Нам нужно тепло. Бренна, иди вниз и принеси лед и покроши его. А еще найди острые ножницы и веревку. Дарси, чистые простыни и полотенца.
Когда помощники отправились выполнять его поручения, Тревор взглянул на Джуд.
— Я должен вымыть руки. Моей сестре нравилось рожать под музыку, говорила, что это ее успокаивает.
— Мы тоже так собирались.
Тревор кивнул и, выходя из комнаты, приказал Эйдану:
— Пой.
Бригада у них оказалась ловкая и дружная. Через десять минут в камине пылал огонь, наполняя комнату теплом и светом. Снаружи бесновалась буря, но здесь звучала песня.
Джуд прижалась спиной к Эйдану, пытаясь надышаться перед схватками. Всю свою волю, все свои силы она сосредоточила на ребенке, стремившемся на свет божий. Сейчас ей было не до скромности или стыдливости. Она чувствовала лишь благодарность к Тревору, стоявшему на коленях у ее ног.
— Я должна толкать, да?
— Подожди минутку. — Ему необходима была эта минутка, чтобы собраться с духом. — Остановишься, когда я скажу, чтобы я смог повернуть ребенка. — «Я же видел это, — напомнил он себе. — Я справлюсь». — Хорошо. При следующей схватке толкай, а когда я скажу «стоп», дыши. — Тревор смахнул пот со лба.
— Начинается. Я должна…
— Толкай! — услышала Джуд как раз в тот момент, когда от боли искры посыпались из глаз, и, к изумлению Тревора, младенец оказался в его руках и сразу же закричал.
— Вот это да! Торопыга. — Тревор глупо уставился на младенца в своих руках. — Девочка, — выдавил он, подняв голову, и встретился взглядом с Дарси. И в третий раз увидел, как она плачет от счастья.
— Джуд. — Покачиваясь, Эйдан прижался щекой к волосам жены. — Ты только посмотри на нее. Посмотри. Она красавица.
— Я хочу… — Слова застряли в горле, Джуд протянула руки и рассмеялась, когда Тревор положил ребенка на ее живот, когда она впервые дотронулась до своей девочки. — Она — чудо! У нее уже есть волосики. Посмотрите. Какие чудесные темные волосики.
— И голос не подкачал. — Шон обошел кровать, наклонился и поцеловал Джуд в щеку. — У нее твой нос, Джуд Фрэнсис.
— Правда? Да, кажется, ты прав. — Джуд обернулась и поцеловала Эйдана в губы. — Спасибо тебе!
Счастливый, он опустил голову на ее плечо.
— Как мы ее назовем? — спросила Дарси, промокая влажной салфеткой лицо Джуд и еле сдерживаясь, чтобы не дать волю своим чувствам. Ей хотелось и смеяться, и плакать одновременно. Нет, пока еще рано, предостерегла она себя, еще не время. — Какое имя вы, в конце концов, выбрали для нее?
— Эйлиш. — Джуд перестала считать пальчики дочки, такие крошечные, такие чудесные, и перевела взгляд на Тревора: — Тревор, как зовут твою маму?
— Что? — Он так и не пошевелился с того момента, как заглянул в глаза Дарси. — Мою маму? Кэролин.
— Ее имя Эйлиш Кэролин Галлахер. И вы все будете ее крестными папами и мамами.
Они и не заметили, что буря за окном стихла.
Еле переставляя дрожащие ноги, Тревор вышел из спальни. Очень странное ощущение, ведь он чувствовал себя таким бодрым и легким, что, казалось, смог бы пробежать, не запыхавшись, десять миль, если бы не подгибались ноги.
