Инна Бачинская - Лев с ножом в сердце
Джинсы тесноваты. Черный свитер впору. Она рассовывает по карманам ключи, складной нож на пружине, подаренный поклонником в незапамятные времена, фонарик. Некоторое время стоит в прихожей, пытаясь унять дрожь в коленках.
— Успокойся! — приказывает она себе. — Иди! Время!
Часы — фарфоровый кот с бегающими туда-сюда глазами — показывают двенадцать.
Она оставила машину далеко от дома Кирилла. Без пятнадцати час. Ночь удивительно тихая, безветренная и очень темная. Время от времени вспыхивают молнии. Надвигается гроза. Нужно спешить, чтобы успеть до дождя. Она шла по пустынной деревенской улице, прижимаясь к забору. Илларии казалось, она слилась с деревьями и кустами в единое целое. Ни звука вокруг. Где-то далеко проехала машина, громыхнул мотор.
Створки ворот, повинуясь кнопке пульта, медленно разъехались в стороны. Иллария тенью проскользнула во двор. Замерла, прислушиваясь. Дом только угадывался во мраке — здесь было темнее, чем на улице. Она постояла, привыкая к мраку, и через минуту уловила едва заметный блеск оконных стекол.
Иллария отперла дверь на ощупь. Вошла внутрь. Светя себе фонариком, отключила сигнализацию. Прислушалась. В доме царила тишина. Сейф — в кабинете на втором этаже. Она бесшумно поднялась по широкой лестнице, повинуясь скорее инстинкту, чем зрению. Ладони в тонких резиновых перчатках стали влажными. Круг света от фонарика плясал на ступеньках. Она споткнулась и с трудом подавила крик. В коленках — давешняя противная слабость…
Дверь кабинета оказалась приоткрытой. Она толкнула ее ногой и услышала рядом с собой легкий шелест. От неожиданности Иллария вскрикнула и уронила фонарик. Испуганно зажала рот рукой. Спина мгновенно покрылась жаркой испариной. Фонарь упал с громким стуком и погас. Тьма стояла, хоть глаз выколи. Иллария опустилась на колени и принялась шарить вокруг себя. Шелест повторился ближе. Струйка холодного воздуха мазнула по лицу, холодные пальцы сквозняка прикоснулись к затылку. Иллария замерла в ужасе. Еще секунда — и она потеряет сознание.
«Спокойно, спокойно…» — бормочет она, уговаривая себя. Фонарика все нет. Она продолжает шарить по полу, но безрезультатно. Потеряв надежду найти фонарь, Иллария поднимается с коленей и, держась за стену, осторожно входит в кабинет. Сейчас она доберется до письменного стола и включит лампу. Сейф за картиной над столом. Кирилл говорил, что не способен удержать в голове ни одного номера телефона. А коды выбирает самые простые…
Запах… В кабинете стоит странный резкий запах… Иллария не может понять, что он ей напоминает. И звук… капающей воды? Или неравномерно лопающихся пузырьков газа. Кап, кап, кап… Иллария делает неуверенный шаг, протянув руки вперед. Ее накрывает жаркая волна страха. Она замирает, прислушиваясь. В ушах тонко и противно звенит. В доме стоит напряженная стоглазая тишина. Еще шаг, и, споткнувшись о препятствие, она падает на что-то мягкое, похожее на ворох тряпья. Она с трудом поднимается, ноги скользят… добирается до письменного стола, включает лампу и видит лежащего на полу Кирилла! Голова его запрокинута… грудь, живот… сплошное кровавое месиво… кровь везде… на белом махровом халате, на светлом ковре… его рыжие волосы потемнели от крови… И ружье рядом… Кровь на ее собственных руках… густая, теплая, липкая.
За окном вдруг вспыхивает молния и грохочет гром. Иллария захлебывается собственным воплем. Пытается бежать, но не может двинуться с места. Ей кажется, что Кирилл вздохнул. Она явственно слышит вздох… И вдруг ей в лицо бросается серая тень… раздается резкий шелест и дурной хриплый вопль… Иллария заслоняется рукой и едва не теряет сознание от ужаса…
Она бежит… натыкается на стену. Скользя ладонями по ней, находит дверь. В коридоре чуть светлее. Она почти различает перила лестницы. Кубарем скатывается по ступенькам, с трудом удерживая равновесие. Распахивает входную дверь и вылетает на крыльцо…
И все это время мозг сверлит одна мысль: не может быть! Как же так? Откуда Кирилл взялся? Он же уехал! И только потом — кто? Кто его убил?
Иллария сбегает по ступенькам крыльца, несется по красно-синей дорожке, вылетает на пустынную улицу, желая лишь одного — убраться отсюда как можно дальше. Она с размаха налетает на мужчину, отшатывается и кричит отчаянно. Мужчина хватает ее за плечи и трясет. Иллария, зажмурившись, продолжает кричать тонко и пронзительно. Он закрывает ей рот ладонью. Она вырывается и кусает его за руку, и тогда он бьет ее по лицу. Подтаскивает к уличному фонарю и спрашивает:
— Что случилось? — Изумленно смотрит на ее руки в окровавленных резиновых перчатках, испачканное кровью лицо. — Вы что, убили кого-то?
Иллария бессмысленно всматривается в лицо мужчины.
— Это вы?!
— Что вы здесь делаете? — спрашивает Павел Максимов.
— Я не убивала, — шепчет Иллария. — Это не я!
— Что случилось?
— Кирилла убили, — говорит она. — В кабинете.
— А что это за маскарад? — Он кивает на ее руки в резиновых перчатках.
— Я хотела забрать одну вещь… из сейфа, а он лежит на полу в крови…
Ее трясет.
— Забрали?
— Нет! Я споткнулась и упала, а там… он! В кабинете…
— Кто лежит?
— Кирилл… Но этого не может быть. Он же уехал!
— Что за вещь?
— Моя вещь… — Она боится сказать ему правду.
Он рассматривает ее испачканное кровью лицо и спрашивает:
— Он вас шантажировал?
Иллария кивает и всхлипывает.
— Откуда у вас ключ?
— Он… Кирилл дал…
— Дал ключ и сказал, что уедет? — В голосе его сквозит недоверие.
— Ключ он дал… раньше, когда все было еще… хорошо… — Она осекается.
— Пошли, — говорит Павел.
— Я не пойду туда!
— А как же… ваша вещь?
— Пошли, — соглашается она.
Они беспрепятственно проникают в дом, поднимаются по лестнице в кабинет. Горит настольная лампа под зеленым абажуром. Иллария, удерживая подступающую тошноту, старается не смотреть на Кирилла, но ей это плохо удается…
— Это не я, — шепчет она. — Вы мне верите?
Павел молча смотрит на труп. Спрашивает:
— Кто это?
— Кирилл Пушкарев, — с трудом произносит Иллария. Отводит взгляд.
— Кирилл Пушкарев, — повторяет Павел. Наклоняется над трупом, смотрит внимательно. Выпрямляется. Спрашивает: — Код знаете?
Иллария, раскрыв рот, с недоумением смотрит на него.
— Код сейфа? — нетерпеливо повторяет Павел.
— Да, сейчас… Кирилл говорил, что никогда не мог запомнить чисел… — произносит она, запнувшись. Имя вспыхивает и тает, за ним уже нет человека… — Сейчас… пять-четыре-пять-четыре-пять-пять. Сейф за картиной.
