Кэрол Кейл - Чужие секреты
— Чего надо?
Грэди расправил плечи и значительно произнес:
— У меня есть основания полагать, что вы насильно удерживаете в своем номере девушку.
— Она здесь по своей воле, а тебя это не касается.
Грэди вставил молоток в щель двери, не давая мужчине закрыть ее.
— Дайте-ка я с ней поговорю.
Мужчина ругнулся и потер лысину.
— Иди отсюда.
— Жози! — крикнул молодой человек в глубь комнаты.
— Ой, Грэди! — отозвалась Жози. Раньше она называла его только "хозяин".
Мужчина замешкался, Грэди решительно оттолкнул его и прошел в комнату. Жози стояла около смятой постели в одних черных трусиках, прижимая все остальное, включая и туфли, к груди. Позже Грэди припомнил, что фигура у нее оказалась очень даже ничего, видимо форменное платье помешало ему это заметить раньше. Но в тот момент ему было не до того — он боялся, что мужчина бросится на него.
— Выходи! — Грэди кивнул головой в сторону двери.
Хлюпая носом, Жози побрела к выходу.
— Вы знаете, сколько лет девочке? Ей еще нет и шестнадцати.
Словно подтверждая его слова, Жози размазывала кулаком слезы по щекам и по-детски всхлипывала.
— О, я не… — Мужчина взялся за ручку двери.
— Хотелось бы, чтобы вы тоже убрались отсюда. И больше никогда не приезжайте, — добавил Грэди, окрыленный легкой победой.
Он значительно взглянул в окно, где под ярким фонарем стоял «форд-эскорт» постояльца с прекрасно видным отсюда номером.
— Или я вызову полицию, — припугнул Грэди.
Мужчина потер подбородок, и юноша с удивлением и радостью отметил, что рука его дрожала. Затем он полез в задний карман брюк и вытащил бумажник.
— Вот! — Он сунул Грэди три мятые двадцатидолларовые бумажки. — Этого хватит? У меня нет больше наличных. Надеюсь, все улажено?
Как загипнотизированный, Грэди потянулся к банкнотам, но лысый отступил на несколько шагов:
— Значит, все? — уточнил он.
— Все!
Двадцатки скользнули в руку Грэди, и дверь захлопнулась перед ним. Молодой человек забыл о молотке, и тяжелый предмет, упав, больно стукнул его по ноге. Он обернулся к Жози, которая сосредоточенно пересчитывала свои деньги.
— Ловко получилось! — коверкая слова, произнесла девушка, и он впервые увидел, как она улыбается.
Собственно, никакой ловкости они не проявили, все это была чистая случайность, но все-таки Грэди впервые заработал такие деньги без всяких усилий и очень быстро.
Вернувшись к себе, он стал выключать передатчики, но задумался, присев с наушниками на краешек кровати. Грэди припомнил, как примерно с год назад в важном господине, который оставался в черном «кадиллаке», он узнал сенатора, в то время как его «жена» записывала в регистрационную карточку вымышленные имена. Поскольку Грэди не интересовали политические интриги, он испытал на них свою новую воздушную антенну, интересуясь лишь качеством звучания разговоров. Сейчас ему пришло в голову, что в бумажнике у сенатора могло оказаться куда больше, чем шестьдесят баксов.
Еще он вспомнил случай, когда один тип, накануне назвавшийся детективом из Вайоминга, перевозящим арестованного в Альбукерк, уехал наутро на восток в одиночестве, в то время как его подопечный двинулся самостоятельно в сторону южной границы, едва ли стремясь попасть в ту самую тюрьму в Альбукерке.
Грэди долго не мог заснуть, представляя, обладателем каких крупных сумм он мог бы легко стать.
Деньги сами по себе не волновали его, они нужны были ему только для покупки всяких электронных штук. Но с тех пор, как Винни втемяшилось в голову переделать мотель в офисы, над ним нависла угроза лишиться не только любимого занятия, но и остаться без куска хлеба и крыши над головой.
Единственный выход — открыть свой собственный мотель… Беспокойные мысли роились у него в голове. Наверное, теперь ему понадобится более совершенный магнитофон хорошо бы еще завести видеокамеру. Шантаж тут ни при чем. Просто он заставит совершивших ошибку расплачиваться — это будет справедливо. Придется заниматься этим до тех пор, пока не удастся скопить деньги на собственный мотель. И, может быть, еще на машину…
4
Три дня спустя, разговаривая по редакционному телефону, Макси рассеянно обозревала туго обтянутые голубыми джинсами ляжки своего бывшего супруга. У нее мелькнула мысль, что она много раз видела его обнаженным, однако она тут же напомнила себе, что делать это доводилось не только ей, но и еще дюжине женщин в Денвере и его окрестностях.
Она попросила собеседницу повторить вопрос.
— Я хочу убедиться, что это безопасно! — прокричала пожилая дама, словно Макси была глуховата, хотя она всего лишь отвлеклась на минуточку. — Компания мне ничего не скажет, потому что они всегда хотят содрать как можно больше за электричество.
— Значит, вы уезжаете в отпуск и хотите отключить электричество, потому что… — Макси запнулась, опасаясь, что говорит что-то не то. Но ее опасения были напрасны.
— Я не хочу, чтобы дом был подключен к сети, — объяснила женщина.
— Так чего же вы боитесь? Ведь у вас не было аварий?
— Не было, потому что мы соблюдаем осторожность, — недовольно ответила ее собеседница, досадуя, что ей пришлось иметь дело с таким бестолковым экспертом.
Рис нагнулся к ящику стола и потянулся за папкой, убрав наконец из поля ее зрения ляжки.
— Уверяю вас, миссис… — Макси заглянула в свой блокнот, — Джаспин, ни одна капля электричества не просочится в ваш дом, пока вас не будет.
Рис усмехнулся, а Джим Донован в дальнем углу комнаты, не отрывая пальцев от клавишей компьютера, покачал головой.
— Я думаю, мне надо сделать так, как я хочу, — недовольно подвела итог женщина.
— Что, еще один подписчик не удовлетворен консультацией? — спросил Рис, листая папку. Его голубые глаза насмешливо блеснули.
Макси потянулась и зевнула.
— Ты знаешь, что у некоторых млекопитающих зевота — признак агрессии? — Рис подошел ближе, и она почувствовала запах его одеколона.
Поэтому-то она и предпочитала работать дома. Ее маленькая удобная квартирка в пяти минутах ходьбы от редакции была оборудована всем необходимым для работы — в придачу там имелся холодильник со всякими вкусностями, — и ее не одолевали связанные с Рисом воспоминания. Дома было гораздо удобнее писать еженедельную колонку, а большие статьи тем более.
Два с половиной года назад, когда газета только открывалась, Джим взял на работу Риса; а через восемь недель смог нанять и Макси. Именно в редакционной комнате Макси и Рис впервые увидели друг друга, здесь завязался их бурный роман, в результате которого спустя пять месяцев они поженились, а спустя еще десять месяцев развелись. Мягкосердечный Джим так и не решился уволить ни того, ни другого в разгар драмы, надеясь, что одна из конфликтующих сторон уволится сама. Но со временем страсти остыли, бывшие супруги заключили перемирие и стали почти друзьями. Хотя Макси на всякий случай и старалась соблюдать дистанцию, атмосфера в комнате была обычно вполне мирной.
