Фредди Ромм - Старые долги
– Милая, ты недовольна, что я пригласил его?
– Как тебе сказать…
– Больше не буду, обещаю тебе.
Я киваю, загружаю посудомоечную машину и думаю: плохо Олег знает Павла, теперь тот каждый вечер постарается встречать его и напрашиваться. И голод изобразит, и что угодно. Но, в конце концов, мы же не благотворительная организация?! Всё, хватит об этом.
– Олег, что там случилось у Андрея?
Его глаза становятся большими от удивления:
– Как, ты не знаешь?
Я начинаю сердиться.
– Откуда? Это тебе он рассказал, а не мне.
– Ну, да, это не телефонный разговор. Но мне показалось… Ты же открыла страницу Интернета как раз на этой новости?
Я, признаться, уже забыла, что где открыла. Пойти освежить в памяти…
– Ты имеешь в виду – это происшествие с депутатом?
– Да, конечно.
Меня будто током ударяет. Как же я сразу не поняла, кто этот стрелок, спасший детей на переходе?!
Сергеев
Подполковник уже вышел в коридор и запер кабинет, собираясь домой, как вдруг внутри зазвонил телефон. Следователь тихо выругался и вернулся к своему рабочему столу.
– Эй, Сергеев, что там у тебя? – услышал он недовольный голос своего начальника полковника Лыкова.
– Да всё в порядке, – осторожно ответил Сергеев. Он почти не сомневался, что понадобился начальнику в связи с делом о мнимом покушении на депутата.
– Нашёл того, кто стрелял в Иванова?
– Револьвер, из которого произведены выстрелы, не замечен в преступных действиях, – туманно и не вполне литературно отозвался подчинённый, лихорадочно соображая, как отвечать, чтобы не сразу выдать Кароля, но и не попасться на вранье.
– Ищи! Старайся!
Сергеев решил, что пора перехватить инициативу:
– Михаил Яковлевич, я сомневаюсь, что покушение имело место.
– Ты что говоришь? – подполковник словно увидел, как его начальник подскочил на месте. – Завтра мне предстоит докладывать начальству о ходе расследования, и что я скажу – нечего расследовать?
– Михаил Яковлевич, исходя из данных экспертизы, неизвестный стрелял не в депутата, а в покрышки его машины. В стёклах автомобиля никаких пробоин нет. Вообще никаких повреждений, только три покрышки прошиты пулями.
Лыков закашлялся и не сразу спросил:
– Зачем это ему понадобилось – машину портить?
Сергеев вздохнул: сейчас – или никогда!
– Полагаю, что машина господина Иванова нарушила правила дорожного движения. Она сбила двух гражданок, которые шли по переходу…
– Что такое ты говоришь?! Они же нарушили, перебегали в неположенном месте!
– Товарищ полковник, даже если так считать, то получается, что шофёр при виде этих женщин не сбросил скорость. Тормозного пути нет. Тогда получается, что неизвестный стрелял в машину, чтобы спасти этих женщин! А кроме того – не позволил депутату наехать на детей!
Лыков застонал:
– Что мне делать?
– Полагаю, нужно возбудить уголовное дело в отношении водителя депутата, а также рассмотреть вопрос об ответственности всех, кто находился в машине. Мы с вами понимаем ведь, что водитель не по своей инициативе нарушил правила. Господин депутат наверняка ему это приказал.
– Сергеев, а ты уверен?
Подполковник разозлился:
– Михаил Яковлевич, я вам сейчас принесу данные экспертизы!
– Не надо, я тебе верю. – Лыков шумно вздохнул. – Так что, стрелка искать не будем?
– Если только с целью привлечь его как свидетеля. Мне кажется, усилия того не стоят.
– Ладно, – уныло пробормотал Лыков. – Готовь материалы на возбуждение уголовного дела. Ох, чувствую, вытурят меня за два года до пенсии…
АндрейМосква, декабрь 1981 года
– Ёлочка, ёлочка! Можно, я загадаю желание? – мальчик хитро прищурился, улыбаясь и глядя на ёлочку, низ которой он нарядил игрушками, а выше добраться не мог. – Пусть мама и папа поскорее вернутся домой и никуда больше не уходят! Я так хочу, чтобы они всегда были со мной! Скучаю, когда их нет дома…
Ёлочка ничего не отвечала, только ветви её, разбуженные прикосновениями малыша, слабо покачивались, отчего игрушки легонько постукивали одна о другую.
– Ёлочка, ёлочка! А ещё я хочу…
Внезапно, прерывая мечтания мальчика, зазвонил телефон. Андрюша в замешательстве посмотрел на таинственный аппарат, по которому он разговаривал всего три раза – с мамой. Взять трубку или нет? Наверное, это папа или мама звонит…
– Ал-лё?
– Андрюша, милый… Здравствуй…
Это не папа и не мама, хотя голос знаком…
– Простите, мамы и папы нет дома!
– Андрюшенька… Это я, дядя Вова.
Дядя Вова, брат мамы, всего несколько раз приходил в гости к Каролям – на дни рожденья. И у него Андрюша успел побывать пару раз – на праздники своей двоюродной сестры Риты. Мальчик растерялся: чего хочет дядя?
– Андрюшенька, у меня плохая новость. Я сейчас приеду. Ты мне откроешь?
Мальчик хотел было ответить, что лучше дождаться маму и папу, но вдруг почувствовал, что…
– Да… открою, – холодея от страшного предчувствия, пролепетал он.
Звонок в дверь раздался минут через пять.
– Кто там?
– Андрюша, это я.
Мальчик потянулся, открыл замок и отступил: дядя Вова выглядел как-то странно.
– Андрюша, мальчик мой хороший…
Наступила пауза, во время которой до ребёнка постепенно доходило, что сейчас он услышит нечто страшное.
– Андрюша… Мамы и папы больше нет…
– Почему? – мальчик скорее удивился, чем испугался: новость была слишком страшна, чтобы в неё поверить.
– Их убили, мой хороший. – Дядя Вова присел на корточки, обнял и прижал к груди ребёнка. – Андрюша, поедем ко мне!
Мальчик встрепенулся: только теперь, когда от него потребовалось действие, он понял, что означали чудовищные слова дяди.
– Нет!
Дядя Вова непонимающе уставился на племянника.
– Я не хочу! Не хочу! Это неправда!
Мальчик застучал кулачками по колену дяди Вовы, и тот мягко поймал детские ручки. Прежде чем дядя Вова нашёл что ответить, Андрюша заплакал.
– Нет… нет… – словно споря с самим собой и всё более чувствуя наваливающуюся тяжесть самой страшной потери, рыдал он. Дядя Вова мягко гладил ребёнка по головке и ждал, пока тот успокоится.
Андрюша затих, когда совсем обессилел. Дядя Вова вздохнул:
– Ты можешь идти? Если хочешь, я тебя понесу. Сядешь ко мне на плечо?
– Не хочу, – угрюмо отворачиваясь, пробормотал малыш. Он понимал, что дядя ни в чём не виноват, но он принёс самую ужасную весть, какая только возможна, и уступать ему не хотелось.
– Одевайся, мой мальчик.
Андрюша хотел было ответить, что ему всегда помогает одеться мама, но это бы означало, что сейчас к нему лишний раз прикоснутся руки дяди Вовы, а этого не хотелось. Не потому, что эти руки неприятны, просто – не хочется ничьих прикосновений. Он оделся сам, не глядя на дядю, и подошёл к двери. Однако, когда та открылась, не сразу ступил за порог. Словно надеялся, что вот-вот с лестницы войдут мама и папа.
Они спустились во двор и сели в чёрные «Жигули» дяди Вовы. Андрюша смотрел в сторону, изредка смахивая набегающие слёзы. Дядя Вова раздумывал, что и как сказать, и предпочитал пока воздерживаться от излишних слов.
Когда дядина машина тронулась, увозя его от родного дома, памяти мамы и папы, детских игрушек, новогодней ёлочки, которой так и не доведётся приодеться в праздничный наряд, Андрюша беззвучно заплакал: здесь и в эти минуты заканчивалось его детство.
Андрей проснулся и почувствовал на лице слёзы – будто снова окунулся в тот ужас, самую страшную минуту своей жизни. Всего лишь сон… Рассудок подсказывал, что за сном не следует искать ничего глубокого, но интуиция упорно твердила: берегись, это неспроста.
Андрей обернулся, чтобы посмотреть на самую прекрасную из женщин. Таня безмятежно спала, улыбалась во сне. «У нас будет ещё малыш», – с тайным восторгом обещанного отцовства подумал Андрей и осторожно, едва касаясь губами, поцеловал руку Тани, лежащую на подушке. Спать не хотелось – наверное, виной тому было злополучное видение. Кароль осторожно встал с постели и прошёл в соседнюю комнату. Сел за компьютер, включил. Внутри вспыхнул азарт: интересно, какую реакцию вызвал вчерашний материал о поведении господина депутата Иванова и его спутников?
«Ха, удивили! Водители вообще не дают пешеходам пройти по зебре, намеренно стараются сбить, а эти, которые приложились к кормушке, самые наглые».
«Когда просто по тротуару идёшь, стараются обдать из ближайшей лужи – специально по ней проезжают».
«Зачем вы обобщаете? Я сам вожу машину, «Мицубиси», и всегда пропускаю пешеходов. И из лужи никогда не обливаю».
«Ну, значит, вы один такой на всю Москву. А большинство водил просто звери».
Андрей не без разочарования отвернулся: его сообщение, вроде бы скандальное, почти не вызвало удивления у читателей, просто каждый высказал накипевшее. О пулях, выпущенных в депутатский автомобиль, вообще ни слова, словно их никто не заметил. Однако главное сделано, читатели в курсе случившегося, история получила огласку, и теперь господину Иванову будет гораздо труднее представить это событие как покушение на свою драгоценную персону.
