Екатерина Красавина - Храм украденных лиц
— Сколько времени вы давали эти уроки?
— Год.
— В чем они состояли?
— Я учила ее правильно вести себя, общаться. Рассказывала, как правильно построить беседу. О чем можно говорить, о чем нельзя. Раскрывала тонкости речевого этикета. Это все не так просто, как вы думаете.
Однако ни о чем подобном майор даже и не думал. Об этикете и манерах он имел туманное и очень смутное представление.
— Она была способной ученицей? — задал вопрос Витька.
Амалия Федоровна взглянула на него своими светло-голубыми глазами.
— Не всегда. Что-то приходилось ей очень подолгу объяснять.
— Например? — заинтересовался майор.
— Например, я никак не смогла отучить ее от привычки разговаривать неестественно высоким голосом. Как разговаривают маленькие девочки. — Губарева бросило в жар. Он вспомнил слова секретарши Лактионова — о комплексе «маленькой девочки».
— А с ее тетей вы общались?
— Немного.
— Что вы можете сказать о ней?
Старушка подняла вверх тонкие, выщипанные брови.
— Я бы сказала, что это очень властная, умная и жесткая женщина. Лида целиком и полностью находилась под ее влиянием. Она и вбила Лиде в голову всякие глупости насчет красивой жизни. У девочки головка была забита не тем, чем надо.
— Например?
— Например, она непременно хотела выйти замуж за богатого человека. Иметь свою квартиру, загородный особняк, машину. Видела я на своем веку таких легкомысленных дурочек. Ветер в голове, никакой устойчивой основы.
— Почему дурочек? Наоборот, это хваткие девушки, которые знают, чего они хотят от жизни.
Ответом Губареву был легкий вздох.
— Этого добивается одна из сотни. У остальных — сломанные судьбы, разбитые жизни. У меня сложилось такое впечатление, что тетя поставила перед девочкой мини-программу: подцепить богатого кавалера. Она заставила ее ходить на танцы. Еще на какие-то занятия, я уже и не помню. Лида мне даже однажды пожаловалась на это.
— На что?
— Что тетя заставляет ее слишком много заниматься. Она пробовала брать уроки пения. Но не пошло. Музыкального слуха у Лиды — никакого. Ходила на уроки рисования — то же самое.
Подражание Дине Александровне, хмыкнул про себя майор. Решила сражаться с врагом его же оружием. Майор решил сменить тему:
— Лида работает, учится?
— Учится в каком-то колледже.
— А этого человека вы никогда у Лиды не видели? — Губарев достал фотографию Лактионова и протянул Амалии Федоровне.
Она взяла фотографию в руки.
— Видела. Но очень давно. Может, год или полтора назад.
— Вы не могли его с кем-то спутать? — уточнил майор.
— Молодой человек… — Губарев невольно почувствовал себя польщенным. К нему так давно никто не обращался. Он расправил плечи. — У меня профессиональная память. Я прекрасно помню все лица. Увидев человека однажды, я уже не могу его забыть.
— Где вы его видели?
— Он выходил от Лиды. Я спросила ее, кто это? Она ответила — знакомый. Я хотела сказать: староват для тебя, но передумала. Это ее дело, с кем встречаться. Зачем я буду вмешиваться в чужую жизнь?
— У Лиды был парень?
— Я никого не видела. Может, она и встречалась с кем-то на стороне.
— А друзья, подруги ходили к ней в гости? Амалия Федоровна отрицательно качнула головой.
— Нет. Она жила слишком замкнуто для молодой девушки. Я как-то сказала ей об этом. Но она не захотела говорить со мной на эту тему. «Моя жизнь меня устраивает», — сказала Лида.
Возникла пауза.
— Простите, я забыла про чай. У меня стоял на плите чай. Так недолго и до пожара довести, — разволновалась старушка. — Юноша, — обратилась она к Вите, — если вам несложно, сходите на кухню, снимите с плиты чайник и принесите его сюда. Мы будем пить чай.
Витька отправился по адресу.
— Нет, нет. Спасибо, — запротестовал майор. Ему не хотелось напрягать старушку.
— Не возражайте. Мне это нетрудно. — Она поднялась с кресла и подошла к серванту. Достала оттуда чашки. Сразу было видно, что фарфор тоже старинный. Как и все в этой комнате.
— Чай английский. Настоящий, — подчеркнула она. — Моя двоюродная племянница Жанна работает в Лондоне и присылает мне через своих знакомых маленькие подарки.
— Спасибо.
Появился Витька с чайником в руках.
— Подставку для чайника прихватить, надеюсь, догадались? Молодо-зелено, — снисходительно заметила Амалия Федоровна. — Впрочем, как сказал кто-то из великих писателей: «Молодость — это такой недостаток, который быстро проходит».
В промозглый день горячий чай был кстати. Тем более что Губарев толком и не позавтракал. На кухне спозаранку хозяйничала соседка, и толкаться с ней рядом у Губарева не было никакого желания. Он заметил, что если он с утра «встретил» Марью Степановну или Васильевну (она уже и не помнила, как ее отчество), то дела в этот день у него пойдут плохо. Видимо, соседка обладала некоторыми паранормальными способностями. В простонародье таких называют «ведьма старая». А так как Губарев очень хотел, чтобы сегодняшний день был удачным, то он, услышав голос соседки, нырнул обратно в свою комнату. И вышел оттуда только тогда, когда старая грымза заперлась в своей комнате. Но времени было уже много, и поэтому майор только успел схватить из холодильника бутерброд с колбасой. И слопал его на ходу в два счета. Вот и весь завтрак.
— Я думаю, вы не откажетесь от печенья с шоколадом. Настоящее английское качество.
Печенье таяло во рту. Чай тоже был восхитителен.
— Позвольте узнать, что все-таки произошло? — поинтересовалась Амалия Федоровна.
— Я не могу пока сказать вам этого. Попозже.
— Понимаю.
— Лида сейчас дома?
— Не знаю. Можно позвонить?
— Позвоните, пожалуйста. Телефон стоял на изящной тумбочке в углу. Амалия Федоровна позвонила.
— Никто не отвечает. Наверное, Лида на занятиях.
— Когда она обычно приходит после них?
— Где-то в два-три. Иногда раньше.
— Тетя часто навещает ее?
— Нет. Редко.
Амалия Федоровна оказалась гостеприимной хозяйкой. Она рассказывала о своей жизни и подливала им чай.
Через полчаса Губарев выразительно посмотрел на Витьку и незаметно кивнул головой: мол, пора уходить. Но тот сделал вид, что не замечает эти знаки. Кроме печенья с шоколадом, Амалия Федоровна поставила на стол еще апельсиновый джем, вишневый рулет. Так что оторваться от всех этих вкусностей было практически невозможно. Губарев его хорошо понимал. Он и сам пил уже третью чашку чая.
— Нет. Все. Огромное спасибо, но уже больше никак. Вы нас просто перекормили, — сказал наконец майор.
— На здоровье. Губарев встал.
— Мы уходим. — Он дернул Витьку за рукав.
