Алена Салбер - Волна открытий
– Он был один? – спросил Антон Александрович, почему-то чувствуя, что сейчас они нападут на след.
– Нет, с барышней. Красивая такая барышня, породистая. Я даже удивился, как он отхватил себе такую красавицу.
– Как она выглядела? – продолжила допрос Дина, от нетерпения подавшись вперед.
– Диночка, не ревнуй, она очень красивая, но ты у меня лучше, – умиленно ответил Ломидзе.
– Глеб, не говори ерунды, опиши внешность женщины!
– Ну что, красивая. Фигура, формы там, все на месте. Очень стройная. Волосы темные, почти черные. Хвост на затылке, длинный такой. Точеные черты лица. Короче, непонятно, как такая женщина оказалась в обществе этого проходимца.
– Похоже, она, – выдохнул Антон Александрович.
– Кто – «она»? – удивился Ломидзе.
– А как зовут мужика, ты помнишь? – спросил Остафьев вместо ответа.
Глеб несколько секунд удивленно смотрел на Антона, роясь в памяти в поисках имени, а потом вскочил с кресла и закричал:
– Черт возьми! Какой же я стал недогадливый! Роман! Этого мужика зовут Роман, понимаете?! Это же ваш Роман! Тот, что посмел обидеть мою девочку и которого я теперь лично буду душить вот этими руками. – Глеб продемонстрировал собеседникам свои крупные ладони. – Скорее, они, наверное, еще там! В кафе они сидели, на открытой веранде кафе, а выше в этом доме гостиница. Они, скорее всего, там и остановились!
Вся троица выбежала из кают-компании. По дороге Ломидзе успел дать какие-то указания охране, поэтому на причале они оказались уже вшестером. К ним присоединились три бойца, и все вместе на двух машинах они выехали из порта в город.
Днем Маноквари оказался весьма оживленным. Из окна машины Дина успела заметить, что он состоял преимущественно из одно– и двухэтажных домов и лишь немногие строения – гостиницы и административные здания – были многоэтажными. По улицам ездили машины допотопных, причудливых форм, но основным средством передвижения здесь были разноцветные скутеры и мопеды. Они сновали повсюду в каком-то броуновском движении, отчего казалось, что кто-то рассыпал по городу горсть разноцветных леденцов.
Довольно скоро вся компания добралась до гостиницы, в которой предположительно поселились Роман с Анжеликой. На разведку отправили одного из охранников, который вскоре вернулся и доложил, что нужная им парочка действительно снимала там номер.
Никто не понимал, куда делись остальные бандиты, но их главарь со своей женщиной находился в комнате на третьем этаже. Ломидзе рвался лично задушить Романа, как и обещал, но Остафьев убедил его остаться с Диной. Бросать ее на улице одну казалось небезопасным, и Глеб согласился подождать в машине.
Антон и люди Ломидзе вошли в гостиницу. Прихватив с собой портье, они поднялись на нужный этаж. Дальше все прошло быстро и технично. Под невинным предлогом портье попросил открыть дверь. Как только Роман появился на пороге номера, он получил мощный удар в челюсть, после которого даже не думал сопротивлялся.
Анжелика – а это действительно оказалась она – долго кричала и извивалась в руках одного из охранников, пока с помощью коллеги тому не удалось связать ей запястья. Но и после этого она не угомонилась. Она пыталась кусаться и царапаться и притихла, лишь когда увидела на пороге собственного мужа. Только тогда Анжелика наконец успокоилась и больше не отбивалась.
Забрав пленников и их вещи, вся команда вернулась на яхту, которая вскоре отошла от берега. Глеб предпочитал вести допрос подальше от города. Кто знал, куда заведет их это дело?
Глава 29
Романа с Анжеликой усадили на диван в одном из салонов яхты. Там же собрались Глеб, Антон и Дина. Охрана Ломидзе стояла возле задержанных.
Роман вел себя смирно, и потому с него сняли наручники. Анжелика немедленно потребовала, чтобы ей тоже освободили руки, но, памятуя о разгроме, который она учинила в гостинице, охрана оставила ее закованной. Женщина продолжала бунтовать, но на ее протесты никто не реагировал. Ни Антон, ни Глеб будто не замечали ее присутствия.
Остафьев лишь мельком взглянул на нее в номере гостиницы и, убедившись, что самые худшие подозрения подтвердились, до времени загнал сантименты поглубже. Сначала необходимо найти Илью.
Ломидзе тем более не интересовали требования этой женщины. Все его внимание было сосредоточено на подлеце, который принес его Дине столько несчастий. Душить негодяя собственными руками он к тому времени уже передумал. Глеб решил упечь его за решетку, благо, факт преступления был налицо. Двадцать лет в индонезийской тюрьме на краю света, в жаре, влажности, с болезнями и насекомыми, стали бы достойным наказанием за все, что тот сделал.
Единственным человеком, которого интересовала Анжелика, была Дина. Она сидела в стороне, не вмешиваясь в общую беседу, и смотрела на пленницу с противоестественным любопытством обывателя, наблюдающего за агрессивным танцем индийской кобры, прекрасной, но смертельно опасной. Ее недавнее желание неожиданно скоро осуществилось, и теперь она не могла отвести изумленных глаз от женщины, чуть не погубившей собственного мужа.
Постепенно Анжелика притихла и стала невозмутимой, будто ничего не случилось и ко всему произошедшему она не имела никакого отношения. «А ведь и правда, – подумала Дина, – с точки зрения формального закона в крушении яхты и гибели людей она не виновата». Она никого не била, не захватывала в заложники, не похищала, не взрывала, ее даже не было на «Утренней звезде». Все это время Анжелика провела на синей яхте, и не существовало никаких доказательств, что она находилась там по собственной воле. Она могла заявить, что ее, как и Непомнящего, удерживали насильно, что она всячески возражала против жестокости других, но сама – ни боже мой! – ни жестом, ни мыслью, ни намеком не вредила пленникам Романа. И даже наоборот, всем сердцем переживала за судьбу мужа и его друзей.
И ведь поверят. И Остафьев тоже поведется, особенно если рассказать ему эту историю подушевней. Представляя, как все будет происходить, Дина смотрела на красивое лицо Анжелики и чувствовала к ней отвращение, как к болотной твари, внезапно выползшей на белый свет.
Тем временем мужчины допрашивали Романа. Тот уже не выглядел настолько уверенно, как во время их последней встречи с Остафьевым, но держался достойно. Казалось, он не очень понимал, что происходило, и был сосредоточен на чем-то своем.
Роман действительно не следил за беседой. Предшествующие события произошли слишком быстро, он не успел еще обдумать последствия и решить, как вести себя с этими людьми. Слишком много вопросов возникало. Откуда здесь взялся Ломидзе? Как он умудрился пропустить связь Остафьева с этим влиятельным человеком? Как и когда они успели договориться? Почему Остафьев вообще остался жив, ведь Роман своими глазами видел, как его тело выбросило в море? Не жабры же у него вместо легких?
