Алла Полянская - Право безумной ночи
— Оль, ты ведь сейчас думаешь, что мне на самом деле от тебя нужно?
— Я прикидываю это с самого начала, но пока пришла только к тому, что тебе зачем-то нужно держать меня в поле зрения.
— И ты права. Хотя мне и правда нужно твое заключение по всем этим документам, причем нужно быстро. Есть у меня некоторые мысли по поводу этих дел.
— А зачем я тебе в зоне досягаемости?
— Потому что только так я смогу защитить тебя, понимаешь?
— Так ведь Витковские оба за решеткой.
— Но мы ведь знаем, что это не они пытались убить тебя в больнице. И не они открыли контракт на тебя и мальчишек.
Тут мне, конечно, крыть нечем, он прав, есть кто-то еще.
— Зачем тебе это?
— Клим был моим другом. Я ему обязан. И ты тоже… была моим другом когда-то. Пока не закрылась от всех после смерти Клима. Почему ты отгородилась от всех, кого знала?
— Это были не те знакомства, которые стоило поддерживать, если я хотела, чтобы мои дети выросли нормальными людьми.
— Откровенно.
— А что ты хотел услышать? Миша, вы все были прекрасными парнями, за исключением того, что вы были бандитами. И Клим тоже. То, что я люблю его, не отменяет того, кем он был. Кем вы все тогда были. Да, вы остепенились и оделись в костюмы — потом, со временем. Но когда погиб Клим, вы эти костюмы только примеряли в магазинах, и я не хотела, чтобы кто-то из вас оказался рядом со мной и моими детьми, когда по вам начнут стрелять. Понимаешь?
— Конечно. Мы были опасными связями, все.
— Да.
— Я понимаю. Что ж, я всегда ценил твою откровенность, равно как и ум. У тебя есть все, что нужно для работы, если что-то понадобится — скажешь, и принесут. Узнай, когда оперируют Матвея, слетаем в Тель-Авив. Хочешь ты или не хочешь, но опасные связи в твою жизнь вернулись. Костя, зайди, пожалуйста.
Это он говорит в телефонную трубку. В комнату входит мужчина лет сорока — не высокий, но и не коротышка, одет в костюм какого-то темно-серого оттенка, и глаза у него такие же, неопределенно-серые. Русые волосы, коротко стриженные, лицо гладко выбрито, синяя рубашка и темные туфли довершают дело.
— Познакомься, Оля, это Константин Фролов, мой начальник службы безопасности.
Ну, столько-то я и сама знаю. Но официально мы незнакомы, и я киваю ему — с тем, что у меня нет времени на политесы. Михаил ухмыляется, лицо вошедшего нейтрально, ничего не выражающие глаза по привычке оглядывают кабинет и останавливаются на мне. Ничего, парень, ты не увидишь, кроме того, что я собираюсь тебе показать. Средних лет тетка, волосы собраны в пучок, минимум макияжа, туфли на низком ходу и неприметный маникюр. Таких полгорода в маршрутках толкаются, второй раз и не взглянешь.
— Миша, я бы начала уже.
— Оль, я ведь с Костей тебя не просто так знакомлю. — Семеновых прекрасно разгадал мой маневр с маскарадом под моль. — Костя присмотрится к твоему окружению, может, задаст тебе некоторые вопросы. Я прошу тебя быть с ним как можно откровенней, настолько, насколько это возможно. Думаю, мы сообща решим эту задачу — узнаем, кто же все-таки хочет тебя убрать.
Кто — это я уже поняла, ребята. Я хочу понять — зачем.
— Хорошо.
— Тогда я вас оставлю, — Семеновых идет к двери, потом останавливается на полпути. — Оль, я тебя прошу. Отнесись ко всему серьезно — это ситуация, которую ты сама не разрулишь.
— Миш, ну я же пообещала.
— Да, я знаю. Но все равно прошу.
Мы как-то очень быстро вошли в прежний формат общения — я заметила, что это отчего-то доставляет ему удовольствие. Может, он рад, что есть хоть кто-то, кто его не боится?
— Ольга Владимировна, я вас надолго не задержу.
У Фролова глаза не серые, а светло-синие. Впрочем, это так, ни о чем — какая разница, какие у него глаза? Я знаю о нем то, что нарыла, когда интересовалась «Металлинвестом»: бывший гэрэушник, разведен, двое детей от двух жен, а это значит, что характер у мужика невыносимый. Потому что осечка со второй женой — показатель того, что парень не умеет строить отношения. Но то, что он возглавляет службу безопасности «Металлинвеста», говорит о том, что он знает свое дело и умеет держать в руках подчиненных.
— Я слушаю вас, Константин Николаевич.
То, что я знаю его отчество, он оценил и принял во внимание. Я открыла карты — да, я интересовалась им, и он теперь это знает.
— Ольга Владимировна, в тот день, когда вы познакомились с Валерием Витковским… Что вы делали на мосту?
— Собиралась прыгнуть вниз.
Его брови дернулись, но он устоял.
— Позвольте полюбопытствовать — почему?
— Много было причин, но в основном — от несчастной любви.
— Вы шутите?
— Практически нет.
Я собиралась прыгнуть с моста, потому что у меня болела спина, меня донимали дети, и Марконов меня не любил. И не просто не любил, но и шанса у меня с ним не было. Глупо звучит, но это правда.
— Скажите, когда на вас совершили покушение, вы видели этого человека?
— Все, что я видела, занесено в полицейский протокол, который вы читали. Мне нечего добавить.
— Ну что же. Не смею вас больше задерживать.
Он выходит, а я беру в руки верхнюю папку. Документы уже кем-то систематизированы по периодам, кварталам, с приложенными актами налоговых проверок и прочим, что полагается. Интересно другое: с ними явно кто-то работал по той же схеме, что и я. И я знаю, кто работал с этими документами. И, возможно, теперь я знаю, почему этот человек хотел меня убить.
20
— Мам, тут доктор с тобой поговорить хочет.
— Но как?..
— Добрый день, мадам Одинцова.
— Здравствуйте, доктор.
— Меня зовут Евгений Маркович, фамилия моя Циммерман. Ольга Владимировна, я послезавтра планирую прооперировать Матвея — подробности операции вам ничего не скажут, но я надеюсь вернуть зрение его глазу. Просто Денис сказал, что вы очень переживаете из-за них, и я таки вас хорошо понимаю, такие дети замечательные, и такая беда случилась, что…
— Доктор, вы мне можете озвучить прогнозы?
— Конечно, конечно. Думаю, с глазиком мы проблему решим. Очень вовремя мальчика привезли, еще немного, и ничего нельзя было бы уже сделать. Об остальном же я могу вам сказать так: операция, проведенная доктором Кругловым, уже сама по себе уникальна, а если учесть, на каком оборудовании ее осуществили, то это и вообще из разряда чудес. Селезенка функционирует, заживление легких идет полным ходом, остальные проблемы не так глобальны. Ожоги на теле, рубцы — это ерунда, а вот лицо… Такой мальчик красивый, вся жизнь впереди. Его сегодня осматривал доктор Бахоткин, отличный пластический хирург. Очень удачно вышло, что второй близнец тоже здесь, не нужно предполагать, можно сразу увидеть, что нужно делать. В общем и целом, Ольга Владимировна, все будет хорошо, не надо плакать и беспокоиться, мама, ваши мальчики в хороших руках. Вы таки меня слышите?
