Татьяна Устинова - Пороки и их поклонники
И все-таки есть что-то – или кто-то! – ради чего Евгений Иванович Маслов пришел в квартиру Лизаветы.
Архипов сел в машину, вытянул из замка ремень и замер, так и не защелкнув его.
Надо подумать, надо подумать… Недаром он лучше вех играл в “молчанку” и в “гляделки”. Он хорошо умел думать и сопоставлять. По крайней мере уверен, что умеет.
Отбросим “Путь к радости”. Отбросим, и все тут, и пусть как будто его вовсе нет.
Он долго мешал, и путался под ногами, и заниматся всякими гнусными штуками, но теперь представим, что его нет.
Что тогда есть?
Нож, круг, труп Маслова. Одна лишняя связка ключей, которая непонятно откуда взялась. У стариков должна быть старая связка, а та, которую они отдали Архипову, – новая.
Нож под диваном в гостиной. Об него порезался Макс Хрусталев. Поначалу Архипов был уверен, что все это шутки приверженцев “жизни в природе”. Теперь он так же уверен, что приверженцы ни при чем.
Очень простая мысль вдруг пришла ему в голову.
“Путь к радости” – прикрытие, зонтик, похожий на тот, что держала над головой Лизавета, когда приходила во второй раз. Зонтик видно, а Лизавету под ним – почти нет.
Кто-то сознательно и методично тыкал зонтиком Архипову в лицо, и он так и не мог как следует разглядеть, что происходит за ним. Похоже, Лизавете в лицо этот ktcnto тоже тыкал.
Маша до смерти боялась Добромира и компании и считала, что в смерти Лизаветы виноваты именно они и что ее, Машу, они тоже непременно прикончат. А потом еще прикончат Архипова – основного наследника – и Макса Хрусталева.
Лизавета перепугалась, когда Маша нашла у нее под кроватью нож. Почему она перепугалась?
Архипов отпустил ремень, который убрался обратно с негромким приятным звуком, завел мотор и тронул машину с места.
Вот он, Архипов, если бы нашел под кроватью нож, скорее всего устроил бы разнос Любане за то, что она везде расшвыривает кухонную утварь. А если бы Любаня стала проливать слезы и утверждать, что это волшебный нож и предвестник смерти, Архипов послал бы ее к врачу.
Странно, что нормальный человек – а Лизавета была, несмотря на чудачества, нормальной! – так испугался ножа под кроватью.
Выходит, она испугалась не просто ножа, а именно такого ножа? Выходит, она знала о том, что этот нож приносит несчастье – “приводит смерть”? Откуда она могла об этом узнать? “Путь к радости” ни в “обрядах”, ни в “ритуалах” ножи не употреблял. Откуда Лизавета могла узнать о ноже и круге с воском и рассказывать потом ему, Архипову, что, если круг использовался в ритуалах черной магии, значит, может быть использован снова как носитель, или конденсатор, или трансформатор отрицательной энергии?!
– Книга, – вслух подумал Архипов, – она сказала мне, что читала книгу.
“Хонда” вдруг вздыбила колеса и резко остановилась – светофор моргал красным. Какой-то большой человек на “Вольво” объехал Архипова, стал впереди и долго и неслышно говорил, что думает о таком способе торможения. Архипов сверху – “Хонда” была выше – смотрел прямо ему в лицо, и большой человек “разогревался” с каждой секундой. Книга. Лизавета читала книгу. Архипов думал, что она имеет в виду книгу души, которую читают струны вселенной, или книгу вселенной, на которой играют струны души, и как-то совсем выпустил из виду, что книга может быть абсолютно реальной – в переплете и со страницами. Нужно найти эту книгу. Узнать, откуда она взялась. Еще нужно узнать про лишнюю связку ключей. Откуда она взялась.
Еще нужно понять, откуда Евгений Иванович Маслов узнал про нотариальную контору Леонида Иосифовича Грубина и про то, что завещание будет оглашено в такой-то день и час? Откуда он это узнал?! О звонке Леонида Иосифовича знали Маша, Макс и Архипов. О Грубине знал еще дедок – вахтер…
Архипов никому ничего не говорил.
Маша с Максом? Опять?! Или дедок?
Архипов доехал до дома и не стал загонять машину за красные ворота, а кое-как приткнул ее к подъезду.
Что первым делом – книга или ключи?
Гаврила Романович и Елена Тихоновна жили на пятом этаже, так сказать, по пути, и Архипов решил начать с них.
Ясное дело, ни о каких дубликатах не было и речи.
– Вроде бы да, – пробормотала Елена Тихоновна, растерянно посмотрев на своего супруга, – вроде бы Маша действительно отдавала нам… старые ключи, а эти действительно… новые. Но, Владимир Петрович…
– Мы не знаем, откуда они взялись, – вступил Гаврила Романович и выпрямился, – мы как-то не обращали внимания. Ну, открывают и открывают…
И он посмотрел на жену. Жена посмотрела на него. Архипов вздохнул. Он чувствовал себя свиньей.
– Не волнуйтесь, – сказал он неловко. – Может быть, Маша все перепутала.
– Да-да, – откликнулась Елена Тихоновна, – конечно. Маша такая… рассеянная и, по-моему, знаете, не слишком умная. Медсестра есть медсестра, это все понятно…
Архипов был категорически не согласен с тем, что Маша Тюрина – дура. То есть, возможно, что она не знакома с теоремой Кронекера – Копелли, и даже наверняка нет, но дурой она не была совершенно точно.
– А дядя Гриша к вам не приходил? Ничего тут у вас не чинил?
– Приходил, – волнуясь, отвечала Елена Тихоновна, – и приходил, и чинил, и Ульяша у меня убиралась! Между нами говоря, убирается она очень скверно, но я всегда ее приглашаю, чтобы дать возможность, так сказать, честным трудом…
– Ну, на бутылку-то, конечно, честным трудом зарабатывать приятнее, – поддержал ее Архипов, – а если нечестным, так и водка пойдет поперек горла.
Коммунальный слесарь дядя Гриша, если только ему нужно заработать на бутылку, неважно, честным или нечестным путем, мог десять раз взять у них ключи и сделать десять дубликатов, они бы ничего и не заметили.
Для чего дубликаты дяде Грише? Решил ограбить Лизавету? Утащить полотна папаши Огуса? Или кто-то обещал ему за дубликаты заплатить? Например, Маслов Евгений Иванович?
Пенсионеры стояли и смотрели на него встревожено и в то же время уважительно, как собаки на временного хозяина, который заменяет настоящего, пока тот в отпуске, и они еще не знают точно, чего от него ждать, но должны как-то приспосабливаться, чтобы дождаться, когда же вернется настоящий!
Вряд ли Евгений Иванович заказал у дяди Гриши ключи. Откуда он узнал, что в подъезде имеется такой коммунальный слесарь, который вхож почти в каждую дверь? Один Архипов гонял его в шею, а остальные жалели и его, и супругу Сергевну, и внуков, Кольку и Леху.
– А когда Машенька… возвращается? – деликатно спросила Елена Тихоновна, и Архипов понял, что речь идет вовсе не о Машеньке, а о квартире. – Или она пока побудет… у родных?
– Елена Тихоновна, она возвращается сегодня, – сообщил Архипов терпеливо, – я вам уже об этом говорил. Квартиру я ей верну, не беспокойтесь.
