Клэр Бреттонс - С вечера до полудня
— О Габи… что ты со мной делаешь?! — прошептал он.
Губы его коснулись ее груди. Испытывая острое наслаждение, Габриела стянула вниз по мускулистым бедрам Гордона грубую джинсовую ткань…
С каждой секундой Габриела дышала все чаще и резче.
Гордон обжигал испепеляющими поцелуями ее грудь, возбуждающе покусывая основания нежных бугорков. Соски мгновенно налились и затвердели, Габриела тихо застонала и с силой прижала к себе его голову, погрузив пальцы в густые волосы.
— Если бы ты знала, сколько раз мне виделось это. Я только об этом и мечтал.
«Виделось». Улыбнувшись, она обхватила руками его широкую спину, поглаживая переливающиеся под ее пальцами мускулы.
— Знаю, — прошептала она. — Знаю…
Нежный шепот Гордона зачаровывал ее. Его трепещущие руки и губы блуждали по ее телу, славя и превознося его. Габриела чувствовала, как разгорается пламя ее желания. Все приводило ее в неописуемый восторг — сливающиеся звуки их учащенного дыхания, прохлада простыни, сладостное покалывание в кончиках пальцев, без устали скользящих по спине любимого мужчины, теплый пряный запах его кожи.
— Гор! — Ей хотелось большего. Хотелось ощутить его внутри себя. Она ущипнула его за плечо.
— Подожди. Еще немного.
— Нет, сейчас! — Из горла ее вырвался протяжный стон, она вновь запустила пальцы в волосы на голове Гордона.
Встав на колени, он потянулся мимо нее куда-то к краю кровати.
— Как я хочу тебя, Габи! Подожди секунду. — Дрожащими руками он надорвал пакетик с презервативом. — Я всегда тебя хотел…
Она притянула его к себе. Содрогаясь от наслаждения, Гордон вошел в нее и замер. Никогда еще занятия любовью не приносили ей такой радости, такой полноты чувств. Только теперь — грудь к груди, сердце к сердцу с Гордоном — она изведала самое прекрасное на свете чувство.
Склонившись над ней, он пощекотал языком ее ухо, приник губами к мягкой коже за мочкой, а затем зашептал, до чего она прекрасна, как он любит ее тело, какое необыкновенное удовольствие оно ему доставляет.
В нежных взглядах и ласковых поглаживаниях сквозило все больше и больше бурной радости. Требования плоти становились все настойчивей. Не в силах противиться им, Габриела выгнулась и жадным поцелуем припала к губам Гордона. Ему и не требовалось большего поощрения. В такт длинным размашистым толчкам, с его губ срывались долгие лихорадочные стоны.
Напряжение внутри тела Габриелы все нарастало по мере учащения движения Гордона и наконец достигло пика наслаждения…
— Габи! — простонал Гордон сквозь стиснутые зубы, весь дрожа. Тело его стало влажным от пота. Он все еще не достиг вершины. Габриела опустила руку и легонько погладила его по ягодицам. Он судорожно выгнул спину в завершающем рывке.
Она видела, как напряжение на его лице сменилось экстазом, и душу ее затопила глубокая всепобеждающая радость.
Все еще дрожа, он опустился ей на грудь и нежно и бережно поцеловал в губы. Потом хотел отодвинуться, чтобы дать ей отдохнуть, но Габриела обвила его руками и удержала.
— Нет, не покидай меня. Хотя бы сейчас.
В его глазах светилось понимание.
— Габи, я не убегаю. Не покидаю тебя. — Он снова крепко поцеловал ее. — Ты нужна мне.
Несколько упоительно долгих минут они лежали почти не двигаясь, лишь обмениваясь легкими любовными ласками. Потом Гордон перекатился на бок, увлекая Габриелу за собой. Она поднесла палец к его губам, но тут же отдернула, стараясь сосредоточиться. Сердце ее было так полно радостными чувствами, что грозило вот-вот разорваться.
— Гор, — прошептала она, поднимая взгляд. Ей хотелось видеть его лицо, горящие теплом глаза. — Я люблю тебя.
Гордон замер. Он не знал, что делать, его охватило чувство вины. Теперь ему отчаянно хотелось рассказать ей всю правду — хотелось даже больше, чем снова предаться любви с ней. Ведь он не имел права на ее любовь. Он лгал ей, шпионил за ней. Он не имел ни малейшего права рассчитывать на ее снисхождение, а тем более — на любовь.
Злясь на себя, он отстранил Габриелу и отправился в ванную. Отражение в зеркале укоряюще уставилось на него. Он не мог даже смотреть себе в глаза. Нет, надо все сказать ей. Немедленно.
Он вернулся в спальню и лег в постель. Габриела потрепала его по волосам. Гордон подумал, что ему никогда не надоест чувствовать прикосновения ее рук. Они были такими нежными и в то же время такими возбуждающими. Подумать только, Габриела так искренна с ним, так ласкова, а он… Взяв ее руку, Гордон поднес ее к лицу.
— Габи, знаешь, я…
— Тсс, — она прижала палец к его губам, — не надо ничего говорить. Я ничего и не ждала. Я просто хотела, чтобы ты знал, что я чувствую, Гор. Просто хотела, чтобы ты знал, что я люблю тебя. Вот и все.
Ему было нужно сказать ей так много! Но не успел он начать, как Габриела зевнула, перекатилась на бок и прижалась к нему спиной. Если сказать ей прямо сейчас, то она не сможет заснуть от потрясения и слез. А она так устала. Да и он тоже.
Гордон крепче прижал ее к себе и положил ладонь ей на грудь. Она замечательная! Она была воплощением всего того, что он мечтал найти в женщине. Он хотел сказать ей это. Но сначала надо сказать правду. Хотя он так долго тянул с этим, что, наверное, можно подождать и еще несколько часов. Но нет! — внезапно решил он. Ждать нельзя. Ни минуты. Габриела поднесла ему свое сердце и душу на ладони. Нельзя не оценить этот дар, позволяя лжи и недомолвкам по-прежнему разделять их.
— Габи, я должен сказать тебе… — Но она внезапно напряглась в его объятиях. — Радость моя, что такое?
— Лейси! — Габриела вскочила и стала лихорадочно одеваться. — Скорее, Гор! О Боже, скорее! Они хотят убить ее…
11
В больничном коридоре царила обманчивая тишина.
Габриела оглядела приемную — ничто не нарушало монотонной белизны обоев, потолка и кафельного пола. И все-таки она испытывала те же ощущения, что нахлынули на нее, когда она вошла в свою квартиру после взлома и обнаружила надпись на двери, — смесь опустошенности и ярости. У двери палаты Лейси не было ни Шелтона, ни охранника.
— Ты права. Тут что-то происходит, — прошептал Гордон.
Она кивнула, уже не удивляясь тому, насколько его инстинкт детектива совпадает с ее интуицией. Они остановились перед дверью, и Габриела приложила к ней ладонь. Дикий страх заставил ее тут же отдернуть руку.
Гордон и бровью не повел. Вытащив из наплечной кобуры револьвер, он прошептал:
— Найди медсестру. Пусть вызовет охрану.
Габриела кивнула и, пригнувшись, чтобы ее не было видно в окошко палаты, рванулась через холл. У дежурного поста она увидела двух мило беседующих медсестер.
