Тори Озолс - Зависимая
Словно сейчас они подтвердили вслух то, что являются частью друг друга. Неразрывной частью, без которой ни один из них не проживет и дня на этой земле. Алекс открыто вложила ему в руки оружие против себя, а Девил, вместо того чтобы направить дуло на нее, приставил его к своему собственному виску. Одним выстрелом можно было лишить мир двоих людей. Только они не собирались позволить этому случиться. Каждый из них будет стоять друг за друга, отстаивая жизнь кровью и потом, разбивая в кровь кулаки о выросшие на их пути стены и уничтожая даже самых сильных врагов, пока тем не станет понятно, что смерть – это спасение, если ты восстал против Дьявола и его жены.
– Кхм, – прочистил горло мужчина, пытаясь убрать неожиданную скованность в голосе от слишком сентиментального для него момента. – Я сегодня увидел интересное видео. Мои мальчики хорошо о тебе заботятся, не правда ли?
Алекс с опаской посмотрела на него, предполагая, что же такое мог увидеть ее муж.
– Видео?
– Да, мне было скучно, и Хангер решил меня развлечь.
Девушка еле сдержала неженственный порыв выругаться вслух. Черт, мало ли что ему подсунул этот псих?
– Я не могла больше оставаться беззащитной. Не могла позволить этой ситуации повториться. А кто, как не твои всадники, мог меня научить защищать свое?
– Родная, – устало выдохнул мужчина, недовольный вновь появившимися нотками страха в ее голосе. – Моему мужскому эго, конечно, не льстит то, что ты вынуждена защищать меня, когда должно быть наоборот. Но должен сказать, что это всегда было в тебе. Я понял это в тот момент, когда открыл твое досье. Твой отец отлично постарался сделать из маленькой девочки прекрасного солдата. Различные виды борьбы, уроки стрельбы, физические упражнения и закаливание воли – все, что необходимо, дабы стать смертоносным бойцом засекреченных подразделений.
– Да, он всегда хотел, чтобы я пошла на военную службу, – нахмурившись, припомнила девушка.
– И готовил тебя к этому, заставляя впитывать в себя навыки солдата с детства. И те годы, когда ты отказалась от такого образа жизни, не смогли перечеркнуть все знания, что ты успела поглотить. Они часть тебя. Просто их нужно было вытащить наружу. И я хотел быть тем, кто поможет котенку снова стать тигрицей, но, к сожалению, жизнь сама преподнесла тебе этот урок.
– Слишком жестокий урок. Словно меня бросили плавиться в аду, каждую секунду ощущая твою кровь на своих руках, видя тебя распростертым у моих ног и находясь в вечной неизвестности, услышу ли я твой голос снова.
– Такова моя жизнь, – не так поняв ее высказывание, сказал мужчина, и это слегка огорчило девушку.
– Мне все равно, какова твоя жизнь. Если, чтобы быть в ней, мне нужно убивать, я стану убийцей. Если нужно наказывать врагов, я стану палачом. Если нужно просто мило улыбаться в камеру, я стану красивой куклой. Кем угодно, слышишь? – возбужденно, на повышенных тонах воскликнула Алекс. – Но видеть, как твоя жизнь висит на волоске и ты покидаешь меня – вот это настоящий ад, Девил. Это бессилие перед единственной вещью в мире, которая мне неподвластна, перед смертью, истощает и тело, и душу.
– Я здесь, с тобой, мой Ангел. Забирайся ко мне, хочу чувствовать тебя рядом, – он похлопал ладонью по постели рядом с собой.
– Что скажут твои медсестры в ответ на эту выходку?
– Я знаю одну женщину, которая заверяла меня, что она здесь главная.
Приглушенный смешок вырвался из уст Алекс, свидетельствуя о ее капитуляции в этом мнимом сопротивлении. Забравшись к нему под бок, противоположный от раненого, она прижалась к телу любимого. Больничная койка была узкой, и девушке пришлось лежать на самом краю, но это ее не волновало. Быть рядом с ним, прижиматься к его твердому телу, вдыхать аромат его кожи, который смешался с запахом медикаментов, чувствовать его дыхание, что будоражило макушку ее головы, – все это делало ее настолько живой, насколько она не ощущала себя с того ужасного момента в церкви.
Девил нежно поцеловал ее в макушку, и ощущение внутреннего спокойствия нахлынуло на него. Сейчас сложно было поверить, что этот нежный котенок, который с таким доверчивым взглядом жался к нему в поисках ласки, мог превращаться в разъяренную тигрицу. Но он мог, и он видел тому подтверждение в снятом видео. Теперь бы увидеть это собственными глазами. Наблюдать, как напрягаются мышцы, готовясь отразить удар, как учащается дыхание и капельки пота стекают по разгоряченной коже. Кстати, он мог бы добиться этого и другим способом, когда она будет лежать под ним, сгорая от страсти. Но кто сказал, что нельзя получить и то, и другое? Она была его женой и всецело принадлежала ему, каждой минутой своего существования подтверждая это.
– Мне лишь жаль, что я не тот, кто обучает тебя, – вырвалось у него.
– Скоро у тебя появится возможность это исправить.
– Это будет забавно, – он хмыкнул.
– Почему?
– Вряд ли ты сможешь нанести мне хоть один удар. Эй! – вскрикнул мужчина, когда девушка сильно ущипнула его за бок.
– Позер!
– Как ты можешь так вести себя с раненым мужем?!
– Боже, ты, оказывается, можешь быть таким ребенком! – в ответ возмутилась Алекс. – А я-то считала, что детство в тебе давно отыграло.
– Я не знаю, что такое детство, но если это означает, что я могу над тобой подшучивать и видеть твой румянец возмущения и огонь негодования в глазах, то я соглашусь с тобой.
– Что значит, ты не знаешь, что такое детство? – тихо спросила она, понимая, что впервые задевает запретную тему, но ей до боли хотелось знать все о своем любимом, представить его маленьким мальчиком, понять, каким он был. Взбалмошным или серьезным? Ласковым или замкнутым в себе? Прижимался ли к матери или стоял в стороне? Какой он, мальчик Девил Собер, что превратился в грозу мафиозного мира, жестокого Дьявола?
– То и значит. У меня не было детства как такового, но вряд ли ты захочешь об этом услышать, – его наигранное безразличие заставило ее напрячься в его руках и возжелать стереть эту маску холодности, которую он иногда снимал лишь ради нее.
– Хочу… – одно слово тихим шепотом упало между ними.
– Это даже не грустная история, а жестокая, и не все в ней покажется тебе правдоподобным.
– Почему?
– Потому что тебе, ребенку двух любящих родителей, будет тяжело понять, что есть такие люди, которым лучше не заводить детей.
– И твои родители были такими?
– Моя мать была дорогостоящей шлюхой, которая просто помешалась на фамилии Собер и во что бы то ни стало желала присвоить ее себе. А отец, самый жестокий подонок, которого я когда-либо встречал, не собирался позволить считать себя дураком.
