Филлис Уитни - Шепчущий мрак
Майлз перебил ее:
— С кинопроектором?! Лора, что ты задумала?
— Я должна посмотреть! Майлз, пожалуйста, не пытайся остановить меня. Пора! У меня есть копия "Шепчущего мрака". Гуннар поможет нам. Не откладывая… сегодня же вечером. Я должна, должна!
Глава 14
Когда-то Лора приобрела дорогую аппаратуру для просмотра своих фильмов дома и показа их кое-кому из друзей. Теперь ее извлекли из коробок. Майлз, ворча, помог переставить мебель, а Гуннар установил экран.
К тому времени, когда мы добрались домой, Ирена уже встала с кровати. Она никогда не была неженкой и тут же спустилась вниз узнать, почему мы так рано вернулись.
Когда мы с ней расставляли стулья для зрителей, она тихо обратилась ко мне:
— Знаете, что я вам скажу, мисс Холлинз, дело кончится истерикой. Она себя в гроб загонит.
— Но чего она добивается? — спросила я.
— Думаю, надеется выкурить кое-кого из укрытия. Скорее всего, дело в этом. Может быть, именно это было у нее на уме, когда она организовала с вашей помощью тот небольшой спектакль. Только все это оказалось напрасно.
— Не понимаю, — возразила я, — если ей точно известно, кто за этим стоит, к чему все это затевать? Ей стоит только показать пальцем.
— Возможно, она не так уверена, как думает, — сказала Ирена. — Может, собирается измотать, ошеломить… Одним словом, отплатить той же монетой. Однако я не думаю, что это сработает.
— Ирена, — спросила я, — кто ударил вас сегодня днем в саду?
Она избегала встретиться со мной взглядом, но стояла на своем:
— Никто меня не ударил. Я споткнулась и сама ударилась головой.
— А подсвечник?
— Я держала его в руках.
— В саду, в дождь?
— Может быть, у вас имеется версия получше?
Версии у меня не было, и, когда мы расселись по местам, я заняла стул рядом с Лорой, тревожась за нее сильней, чем обычно.
Шепчущий мрак я видела много раз, но сейчас, как никогда прежде, чувствовала себя растроганной и очарованной тем, что происходило перед моими глазами.
Вот на экране появилась молоденькая горничная — ее играла актриса, которая так никогда и не получила больших ролей. Стоя на коленях, она полировала роковой дверной упор. С ее пухлого круглого лица в кудряшках не сходило выражение испуга.
Лора взяла меня за руку, и я почувствовала, как сжались ее пальцы. Я накрыла ее ладонь своей, пытаясь снять ее напряжение.
- Слушай… — произнес голос с экрана, а потом чуть слабее, с ужасающей бесплотной интонацией: — Слушай…
Хелен Брэдли стояла на лестнице, вцепившись в перила, готовая вот-вот потерять сознание и скатиться вниз по ступеням.
Зловещий шепот, казалось, эхом прошелестел по комнате, где мы сидели, но никто из горстки зрителей не выдал себя: не шевельнулся и не издал ни звука. Даже Лора не вздрогнула. Только ее холодные пальцы, стиснувшие мою руку, свидетельствовали о ее внутреннем напряжении.
Казалось странным, что хорошо знакомый сюжет способен захватить нас всех, словно мы видим фильм впервые.
Кадры сменяли друг друга, но в зрительном зале ничего не происходило. Тот, кто знал тайну другого шепчущего, поселившегося в этом доме, спокойно сидел среди нас, ничем себя не выдавая.
Между тем действие приближалось к развязке, когда Хелен Брэдли, терзаемая мрачными предчувствиями, медленно, словно в затянувшейся агонии, опять начинает спускаться по лестнице. Потом входит в викторианскую гостиную, где на полу лежит ее мертвый муж. В этой сцене дверного упора в виде кошки уже не было. Он исчез, сделав свое смертоносное дело не на экране, а в жизни.
Камера медленно объезжала гостиную — ковер И пару неподвижных ног с задранными носками ботинок. Затем, остановившись на секунду, неторопливо поползла вверх по распростертому телу… И внезапно тишину прорезал дикий крик. И этот крик шел не с экрана.
Лора, вырвав руку из моей ладони, вскочила на ноги, повторяя:
— Я его убила! Я его убила! Он погиб из-за меня! Я его убила!
Гуннар выключил проектор и ринулся к выключателю. Майлз схватил Лору за плечи и начал трясти изо всех сил, пока она не разразилась рыданиями.
— Я знала, что это случится, — угрюмо заключила Ирена.
Майлз обнимал рыдающую Лору, но в его глазах было не сочувствие, а лишь упрек.
— Я так и думал с самого начала, — проговорил Майлз, чуть отстраняя Лору, чтобы заглянуть ей в лицо и заставить слушать его. — Я сразу обо всем догадался. Ты могла бы мне довериться. Я бы тебя защитил. Ведь я был в тот вечер в студии. Отпечатки, которые нашла полиция, были от моей обуви. Я шел за Кэсом по пятам до самой студии, потому что боялся того, что он замышляет. Я проник на территорию, пока он разговаривал с охранником, и дождался, когда он направился в съемочный павильон. Потом прокрался вслед за ним внутрь, но не сразу, потому что среди других строений потерял его из виду. Когда я добрался до места, было уже поздно. Я увидел его распростертое тело на съемочной площадке и понял, что мне угрожает опасность. Я выскочил через пожарный выход, а когда ты закричала и охранник прибежал на твой крик, я выскользнул из студии. Дони ждала меня в машине, и мы подъехали к театру как раз вовремя, чтобы смешаться с толпой, выходящей из здания после спектакля.
Лора горько молча плакала у него на плече.
— Позвольте я провожу ее наверх, — предложила Ирена.
Майлз отрицательно покачал головой:
— Сегодня она нуждается только в моей помощи. Лора, ты поднимешься со мной в мою комнату и останешься там на ночь.
Она попыталась взять себя в руки и слабо запротестовала:
— Нет… нет, Майлз. Я должна быть с Ли. Ее нельзя оставлять одну. — И она протянула мне руку.
Я постаралась успокоить ее:
— Не тревожься, я переночую в твоей комнате. Я буду рядом через стенку, и мы обе будем в безопасности. Не беспокойся обо мне.
Наверное, Лора поняла, что потерпела поражение, а может быть, у нее не осталось сил спорить с нами, и она позволила Майлзу увести себя из комнаты. Дони тоже исчезла, и остались только я, Ирена и Гуннар. Ирена, взволнованно расхаживая по комнате, возмущенно воскликнула:
— Что за безумие! Что за нелепая, сумасшедшая выходка с ее стороны!
— Она не сумасшедшая, — резко оборвала я ее.
Ирена презрительно посмотрела на меня.
- Да, конечно, она всего лишь слабоумная — отдать себя в его руки! Надеюсь, она доживет до утра! — И с этими словами вышла из комнаты, а я в изнеможении опустилась на стул.
— Ужасно, что все эти годы у нее на душе лежал этот тяжкий груз, — печально произнес Гуннар.
