Филлис Уитни - Шепчущий мрак
Ожидая, пока Ирена встанет и немного придет в себя, он в первый раз посмотрел на Дони, а та в свою очередь — на него Словно один из них бросил вызов, а другой поднял воображаемую перчатку. Но кто бросал вызов, а кто принимал его, мне было непонятно.
— С тобой все в порядке? — спросила я у Лоры.
Она, похоже, полностью пришла в себя и энергично кивнула:
— Да. И если ты поможешь мне одеться…
— Ты намерена отправиться в театр? — изумилась я. — После того, что случилось?..
— А почему бы нет? Ирена будет рада остаться одна. Она знает, что ей ничто не грозит в пустом доме. Она будет в большей безопасности, чем если бы кто-нибудь из нас остался.
— Как ты можешь… — начала я, но Лора остановила меня.
— Я должна. Я должна, — взволнованно повторила она. — Еще несколько дней я должна продержаться.
Майлз помог Ирене добраться до ее комнаты, за ним наверх поднялась Лора, а за Лорой — я. Лора увлекла меня к себе в комнату и сбросила там пеньюар.
Я скрепя сердце помогла ей надеть эффектное платье с длинной расклешенной юбкой и глубоким декольте, отделанным белой каймой. В дополнение Лора надела неброские золотые украшения — колье и изящные серьги.
Я наблюдала за ней со все возраставшим изумлением. Мне хотелось расспросить ее обо всем, но я знала, что это бесполезно. У нее имелись достаточно веские подозрения насчет того, что произошло в саду, но она не собиралась меня в них посвящать. Она была охвачена каким-то лихорадочным возбуждением, даже радостью, чего я никак не могла понять.
— Предупреждение крестика осталось втуне, — сказала она. — Я могла бы быть уже мертва… Но я жива.
Я холодно согласилась с ней:
— Что ж, это так, но несколько дней назад было совершено другое нападение. Тогда удар на себя приняла я. Теперь пришел черед Ирены. И в том и в другом случае это могла быть ты. Не считаешь ли ты, что лучше было бы спасти себя и нас, рассказав все?
Застегнув филигранной работы браслет на запястье, Лора взглянула на меня:
— Нет. Еще рано. Билеты на самолет заказаны на субботу. Осталось продержаться всего несколько дней. Тогда я буду свободна и в безопасности.
- Майлз знает, что ты уезжаешь? Или Дони?
— Никто из них не знает. Ты отвезешь меня в аэропорт на такси. Потом сама уедешь из Бергена.
— Ты оставишь Ирену в их власти?
— Никто не пострадает, если я уеду. Я катализатор. Они разъединятся и не останутся в этом доме.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — с сомнением сказала я.
— Не вздумай опекать меня, — заявила она. — Если не считать нескольких последних лет, я никогда ни на кого не опиралась. Я не хочу, чтобы в моей жизни появилась дочь. У меня, ее никогда не было. Возвращайся в Нью-Йорк и забудь про меня, Ли Холлинз.
— Так и сделаю, — невозмутимо отозвалась я, хотя почувствовала, что мои глаза застилают слезы.
Лора посмотрела на меня недоумевающе, вопросительно, и я отвернулась, не желая, чтобы она увидела слишком многое, и просила:
— Ты готова?
Выйдя в холл, Лора сразу же направилась в комнату Ирены, обронив на ходу, чтобы я предупредила Майлза и Дони. Остановившись у двери Майлза, я собралась было постучать, как вдруг услышала голоса.
— Я при первой же возможности закажу тебе билет на самолет домой, — сердито говорил Майлз своей сестре. — Я. терпел сколько мог, нам пора с этим кончать.
Дони отвечала таким сдавленным голосом, что я не могла разобрать ни слова.
— Иди оденься, — коротко приказал Майлз, — нам скоро отправляться в театр.
На этот раз я услышала ее пронзительный крик:
— Я не пойду! Я лучше останусь дома, чем…
— Ты пойдешь, — сказал Майлз, и я услышала, как она судорожно всхлипнула, словно он ударил ее.
Мы медленно ехали сквозь стену дождя, и в машине только Лора, казалось, была наперекор всему весела и жизнерадостна. Это был ее способ защиты — полное пренебрежение к тому, что могло ей угрожать. Когда Гуннар присоединился к нам в обеденном зале отеля «Орион», ее приподнятое праздничное настроение, с которым она упорно не желала расставаться, возымело действие и на всю нашу компанию. Едва я начала рассказывать Гуннару о том, что случилось у нас в доме, как Лора, недовольно сверкнув глазами, остановила меня:
— Сегодня вечером мы не будем говорить о неприятных вещах. Это должен быть замечательный, запоминающийся вечер.
И она вся отдалась тому, чтобы вечер стал именно таким.
Я не помню, что ела в тот вечер, хотя ужин был хорош, а после него мы отправились на двух машинах в театр.
В ложе женщины сели у барьера, а мужчины позади. Лора выбрала место поближе к публике и оглядывала заполняющийся зал с царственной надменностью, которая могла быть присуща только женщине, сознающей собственное величие. Она была притягательным центром зрительного зала наравне со сценой, скрытой голубым занавесом. Взоры публики, занимавшей свои места в обитых красным бархатом креслах, неизменно обращались в ее сторону.
Сидящий за мной Гуннар тихо рассмеялся, забавляясь этим зрелищем, и наклонился ко мне:
— Она рождена именно для этого. Ей почти шестьдесят, а ни одна женщина в этом зале не может с ней соперничать!
Я, полностью согласная с ним, прошептала в ответ:
— По-моему, она прекрасна.
Огни в зале начали гаснуть. Приближался волшебный, старый как мир миг театрального действа.
Во время длинных монологов, совершенно мне непонятных, я иногда посматривала на Лору и видела, что она увлечена действием, как ребенок.
Сидевший за ней в тени Майлз ни разу не пошевельнулся. Он не смеялся и не аплодировал. Дони была самой беспокойной в ложе. Ей не сиделось на месте, она вертелась в своем кресле, бросая взгляд то на Лору, то на меня, иногда оборачивалась к своему брату. Вряд ли она интересовалась спектаклем и понимала, что происходило на сцене.
Закончился первый акт, опустился занавес, и, когда в зале зажегся свет, Лора поднялась со своего места:
— Я хочу домой. Я не буду смотреть пьесу до конца. Там на сцене говорили об убийстве.
Мы ошеломленно молчали. Мне показалось, что Майлз собирался проявить твердость и настоять на том, чтобы досмотреть спектакль, но Гуннар отреагировал быстрее нас всех.
— Конечно, Лора, — сказал он. — Прошу прощения, что пьеса тебе не понравилась. Тебе не следует оставаться, если она тебя расстраивает.
Лора благодарно посмотрела на него:
— Спасибо, что ты понимаешь меня, Гуннар. Я с этим ничего не могу поделать. Но я знаю, чем мы займемся сейчас. Ты должен вместе с нами вернуться ко мне в дом. Ты ведь умеешь управляться с кинопроектором?
