Мери Каммингс - Девушка с обложки
— Да, я вижу — вам даже дышать больно!
— Скорее всего, трещина в ребре или просто сильный ушиб. И… — он поднял левую руку — кисть распухла как надутая резиновая перчатка. — Но это не страшно, у меня такое уже было, когда я по груше неудачно ударил, Через неделю само прошло.
— И лицо все разбито… — Клодин подошла вплотную, осторожно прикоснулась кончиками пальцев к шершавой от запекшейся крови скуле.
Ришар повернул голову, прижался к ее ладони щекой и мер так, прикрыв глаза. Щека была горячей, пульс на виске бился часто-часто.
— У вас, похоже, температура…
— Пройдет, — ответил он, не открывая глаз.
Клодин погладила его по голове — он тут же обхватил ее здоровой рукой, притянул к себе… и болезненно охнул, отстраняясь.
— Что случилось?! — она даже испугалась — так исказилось его лицо.
— Ничего… сейчас, — прошипел Ришар, — сейчас пройдет…
Ах, вот оно что — он забыл про свое ребро!
— Сядьте лучше — вы же еле стоите на ногах!
— Мы можем пойти еще дальше и лечь. — Лоб его все еще был наморщен от боли, но глаза весело блеснули.
— Ришар, вы неисправимы! — она не хотела — и все же рассмеялась.
— Надеюсь!
Даже в этом состоянии он явно был не прочь пофлиртовать, но Клодин хотелось успеть сделать то, ради чего она пришла сюда. Неизвестно, сколько времени отпустит ей Зияд, прежде чем войдет в каюту и махнет автоматом: «Пошли!».
— Я вам принесла аспирин и тайленол. И вы не против, если я вас осмотрю… и перевяжу, если надо, — кивнула она на нижнюю полку сервировочного столика, где громоздились бинты, вата и лейкопластырь.
— Мужчине всегда приятно, когда его касаются ласковые женские ручки! — с энтузиазмом воскликнул Ришар.
Сесть ему пришлось на кровать — каюта, которая служила ему камерой, была обставлена куда скуднее пассажирской: две кровати, стол с кофеваркой, стул и тумба с телевизором; ни бара, ни кресел, ни трюмо с удобной табуреточкой. Стул же с высокой спинкой не давал возможности подобраться к спине, на которую пришлась изрядная доля ударов.
Рубашку Ришар снял с трудом. Точнее, снимала ее с него Клодин — сам он при попытке раздеться картинно заохал и застонал. Сколько здесь было правды, а сколько желания, чтобы его пообслуживали «ласковые женские ручки», она не знала и не стала выяснять — даже если толика притворства и присутствовала, избит парень все равно был сильно.
Зрелище, открывшееся под рубашкой, выглядело удручающе — выражение «живого места нет» тут вполне подходило. Синяки, расцветкой от зеленоватых до почти черных, расплывались по всему торсу, кое-где сливаясь друг с другом и перемежаясь кровоподтеками.
— Если хотите, я могу вас намазать обезболивающей мазью, — неуверенно предложила Клодин. Кое-какой печальный опыт у нее был, конечно — и с велосипеда не раз падала, и колени расшибала — но иметь дело с так сильно избитым человеком ей еще не приходилось.
— Я даже на укол согласен, но если я ни разу не заплачу — вы потом должны будете меня поцеловать! — Рука его тем временем легла на ее колено, легонько поглаживая, медленно поползла вверх.
— Нет, уколов я вам делать не стану, — рассмеялась она. — Так что на поцелуй не надейтесь! И уберите руки!
— А отвлечься чем-то, пока вы мне больно делаете?! — Он жалобно взглянул на нее снизу вверх.
Не так уж она ему и больно делала — мазала осторожно, кончиками пальцев; когда влезла на кровать, чтобы добраться до спины, Ришар не преминул заметать:
— Вот видите — сама судьба сводит нас в одной постели!
Эти попытки флирта уже не раздражали Клодин своей неуместностью — наоборот, возникало невольное уважение к парню, способному, даже кривясь от боли, не терять бодрости духа. Здесь они были схожи с Томми — тот бы наверняка сейчас тоже шутил и подбадривал ее.
Покончив с самыми мрачно выглядевшими синяками, она слезла с кровати и, подойдя к Ришару спереди, пробежалась пальцами по его голове, прощупывая, нет ли там шишек или ран. Он тут же, притянув ее к себе здоровой рукой, ткнулся лицом ей в грудь.
— Ришар, не валяйте дурака! — сердиться на него толком не получалось — вместо этого хотелось, как маленького, поцеловать его в макушку, чтобы быстрее прошло.
— Так приятно-приятно, когда вы волосы ерошите… И не смейтесь: когда вы трясетесь — мне больно! — капризно заявил он.
— Примите тайленол, — посоветовала Клодин, вывертываясь из его руки.
— Вы считаете, что это охладит мои чувства к вам?
Нет, он положительно был неисправим!
— Встаньте, я вам еще ребра потуже перевяжу. Руки сделайте в стороны — и не вздумайте сейчас обниматься, вы мне будете мешать!
— А потом можно?
— Ришар, вам это еще не надоело?
— Нет!
Покряхтывая и морщась, он встал. Клодин принялась тщательно, на каждом обороте переворачивая рулончик, как учили ее когда-то в лагере герлскаутов, обматывать бинтом его торс и недовольно мотнула головой, почувствовав, как он поглаживает ее по шее.
— Не мешайте!
— Клодин, кто этот счастливец, из-за которого вы меня так упорно отвергаете? — жалобно, но с оттенком недовольства спросил Ришар.
— С чего вы вообще взяли, что есть какой-то счастливец?
— Но я же все-таки разбираюсь в женщинах! Я вам нравлюсь, я же вижу! И при этом вы меня упорно отвергаете; не притворяетесь, чтобы цену себе набить — а в самом деле не хотите. Я уверен, что если бы я сейчас предложил вам руку и сердце — вы бы и то отказались!
— Разумеется! — хихикнула Клодин, внезапно представив себе, как венчается с двумя женихами сразу и они, стоя с двух сторон от нее, неприязненно переглядываются. Надо сказать, что Ришар в смокинге и с гвоздикой в петлице смотрелся куда лучше Томми — тот рядом с ним выглядел этаким деревенским увальнем.
— Вот видите — если бы этого счастливца не было, вы бы хоть на несколько секунд задумались, прежде чем ответить. Ведь я, кроме всего прочего, в рейтинге европейских женихов занимаю сейчас место в первой десятке! Так кто он?
— Его имя вам все равно ничего не скажет, — улыбнулась она. Интересно, что бы он сказал, узнав, что пресловутый «счастливец» — тот самый бармен, который предлагал ему коньяк! В очередной раз стряхнув его ладонь со своей талии, заколола бинт парой булавок и отступила, оглядывая аккуратную повязку, покрывавшую теперь торс Ришара от подмышек до нижних ребер.
— Подышите, проверьте — не мешает?
— Нет… — Он осторожно вдохнул и выдохнул. — Нет, все нормально. Спасибо. — Поймал ее руку, поцеловал и, словно машинально придерживая ее и поглаживая большим пальцем, вернулся к прежней теме: — Но кто бы ни был этот счастливец — в любом случае он далеко («Знал бы ты!» — подумала Клодин, показалось даже, что где-то под потолком пронесся легкий шорох), а мы оба здесь. И можем умереть завтра. Или сегодня… — Он многозначительно замолчал и, склонив голову и глядя из-под густых ресниц, коснулся губами ее ладони, легонько пощекотал языком.
