Паулина Симонс - Красные листья
— Да.
— В понедельник, то есть за день до ее смерти?
— Если быть уж совсем точным, это случилось уже во вторник ранним утром.
— Во вторник ранним утром?
— Я имею в виду, что это произошло во вторник после полуночи. Она пришла ко мне в комнату где-то посередине ночи.
Спенсер слегка расслабился. Как же это могло случиться? Кристина погибает через сутки после разрыва с приятелем, с которым встречалась в течение трех лет. Для Джима это не очень хорошо.
— Разорвать отношения — это была ее инициатива?
Джим пожал плечами и потянулся к стакану.
— У нас все равно ничего не складывалось.
Спенсеру очень хотелось знать, не являлся ли причиной этого разрыва, хотя бы даже в малой степени, он сам. Но эту тайну она унесла с собой в потусторонний мир. Уилл толкнул Спенсера под столом:
— Можно спрошу я?
— Давай, — отозвался Спенсер.
— Джим, — начал Уилл, — я тут побеседовал с несколькими студентами из общежития Хинман-Холл. Мне было важно выяснить, чем занималась Кристина во вторник вечером. Напомню: Кристина погибла предположительно в ночь со вторника на среду. Так вот, двое ребят сказали, что в комнате отдыха разразился небольшой скандальчик и что выступал в основном ты.
— Ах, это! — Джим пренебрежительно махнул рукой, вроде как отмахиваясь от пустяка, но Спенсер заметил, что рука у него дрожит. — Да, мы сказали тогда друг другу пару ласковых слов. Но на самом деле все это не имеет никакого значения.
— Вот как? Но парень, с которым я беседовал, сказал, что ты был вне себя от ярости.
— Чепуха. Не так все это было. — Но детализировать Джим не стал.
Спенсер и Уилл обменялись взглядами.
— Джим, — сказал Спенсер, — может быть, я все же не до конца прояснил тебе насчет нашего разговора?
— Да нет же, это действительно ерунда. Я вас уверяю! — раздраженно воскликнул Джим.
— Ты хочешь кого-то сейчас покрыть?
— Что значит «покрыть»? Никого.
— Или ты выгораживаешь себя?
— Я не хочу никого ни выгородить, ни покрыть. — Джим говорил громко, возбужденным голосом.
— Джим, Кристину Ким убил ты?
— Нет! — выкрикнул Джим на высокой ноте.
— Ты знаешь, кто это сделал?
— Нет! — выкрикнул он снова, и лицо его покрылось потом.
Спенсер кивнул:
— Ты сказал, что во вторник играл в карты. Во сколько примерно это было, когда ты поднял там шум?
— Наверное, что-то около одиннадцати.
Спенсер посмотрел на запястья Джима и удивленно спросил:
— У тебя нет наручных часов, Джим?
Подтянув рукава пиджака, Джим показал Спенсеру, что часов у него действительно нет.
— А в комнате отдыха общежития Хинман есть часы?
— Есть, но их кто-то сломал примерно месяц назад. Я спросил время у Френки.
— Куда ты направился, после того как покинул комнату отдыха?
— К себе… в свою комнату. — Джим очень тяжело сглотнул.
— И начал укладывать вещи? Или стал заниматься? Может быть, позвонил Кристине?
— Нет. Я… позанимался немного. А вообще-то я устал тогда. Не помню, чем я тогда занимался. Кажется, просто лег в постель.
— И все время находился в своей комнате? Не покидал ее до утра?
— Да, — ответил Джим после долгого молчания. — Я до утра не покидал свою комнату.
Спенсер встал и официальным голосом заявил:
— Ты знаешь, какие у тебя есть права? По закону я обязан довести их до твоего сведения. Или не надо? Я это спрашиваю потому, что собираюсь арестовать тебя по подозрению в убийстве Кристины Ким.
— Нет-нет! — воскликнул Джим. — Я не убивал ее. Я же говорил вам: я ее не убивал!
— В таком случае, зачем же ты сразу, как только я предложил тебе пройти в полицию, завел разговор об адвокате? А, Джим?
Джим снова потерял дар речи. Запасы терпения Спенсера были уже на исходе.
— Джим! — воскликнул Спенсер. — Я вижу, ты предпочитаешь провести пару ночей в тюремной камере. Так следует понимать твое поведение? Мы можем задержать тебя сейчас на сорок восемь часов, а если понадобится, и дольше. Ты этого хочешь? Ты кем собираешься стать? Юристом? Политиком? Президентом? Но учти, Джим: для тех, кто хоть раз побывал в тюремной камере, дорога к президентскому креслу закрыта. Навсегда!
Высказавшись, Спенсер снова уселся на свой стул. Джим был настолько подавлен, что не мог продолжать.
— Возьми себя в руки, Джим, — сказал Спенсер. — Ты говоришь, что не убивал ее. Так чего же ты боишься в таком случае? Расскажи подробно, чем ты занимался в ночь со вторника на среду.
— В ночь со вторника на среду? Господи, да ничем. Я же вам сказал. Я не выходил из своей комнаты, — быстро проговорил Джим.
— И ты это можешь доказать?
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, можешь ты доказать, что не покидал свою комнату до утра?
— Нет, — выдавил из себя Джим. Руки его дрожали. — Я имею в виду… Как я могу доказать что-то подобное? Я был в своей комнате до самого утра. Там со мной никого не было.
— Может быть, ты разговаривал с кем-нибудь?
— Как — разговаривал?
— Например, по телефону. Как угодно.
— Нет. Поскольку вначале мне не спалось, я встал и начал укладывать вещи. А потом лег и заснул. Больше мне сказать нечего.
— Значит, лег спать и ничего не видел и не слышал. Так?
— Именно так. Не видел и не слышал. Ничего.
— В таком случае давай подведем итог. В соответствии с твоим заявлением с одиннадцати часов вечера во вторник — то есть с того времени, когда ты поднял шум в комнате отдыха общежития Хинман, — и до самого утра твоего местопребывания никто подтвердить не может. Верно?
— Ради Бога, объясните мне, что вы от меня хотите. Я же спал! Кто, спрашивается, кроме меня, способен подтвердить этот факт?
— Таким образом, — мягко произнес Уилл, — ты объявляешь о том, что у тебя отсутствует алиби.
Джим выглядел таким ошеломленным, что Спенсер даже пожалел его и сочувственно спросил:
— Хорошо. А как насчет следующего утра? Чем ты занимался?
— На следующее утро, когда метель закончилась, я собрал остальные мои вещи и отправился домой.
— Во сколько ты уехал? — спросил Спенсер.
— Точно не знаю.
— Наверное, это трудно вот так жить: заниматься в колледже, ходить на лекции и прочее и никогда не знать, сколько времени?
— Почему же, у меня есть часы. Мне только не нравится их носить. Я вообще не люблю носить никаких украшений, — ответил Джим.
— А Кристину в среду утром ты видел? — Спенсер был уверен, что Джим ее не видел.
Джим отрицательно покачал головой.
— А ее собаку?
