Алёна Белозерская - Один вечер в Амстердаме
— Из-за взгляда или потому, что не можешь выполнить просьбу?
— Лотте, мы не дома, — сказал Анри. — Здесь действуют другие правила. И тебе об этом известно.
— Пожалуйста! — Ирма схватила его за руки.
Анри от изумления сделал шаг назад. Еще никогда он не видел в Шарлотте столько страсти и заботы одновременно. Она волновалась за мужчину, которого любила, и ради него готова была пойти на любые жертвы.
— Ты помогаешь убийце, — сказал он.
— Я тоже убийца. Как и ты. Поэтому избавь меня от нотаций. Либо ты… — она отвлеклась на звонящий в сумочке телефон. — Прости, я должна ответить.
— Твой совсем озверел, — услышала Ирма голос Семы и с напряжением посмотрела на Анри, который подошел к Гордееву и начал что-то говорить, для уверенности помогая себе жестами.
Тот, не перебивая, слушал, потом задумчиво уставился на мощеную дорогу и, соглашаясь, кивнул. Ирма с облегчением вздохнула, догадавшись, что охрану с Павла снимут. Когда Анри вернулся, она радостно обняла его за шею.
— Я так тебе благодарна, — прошептала она.
— Три часа, не больше, — сказал Анри. — Увидимся утром.
Он оставил ее одну и быстро пошел к тому месту, где Гордеев бросил служебную машину. Сам Гордеев едва успевал за Анри и, уже сев за руль, с отвращением вытер влажный лоб.
— Не ожидал от тебя такого, — сказал он, отбросив салфетку в сторону. — Вернее, от себя. Ты представляешь, как я рискую?
— Ничего не произойдет, — с уверенностью ответил Анри. — Она надеется уговорить его уехать. Но мне кажется, что у нее не получится. Как всякая влюбленная женщина, Шарлотта переоценивает свои возможности.
Гордеев от неожиданности вытаращил глаза.
— Влюбленная? Ты так легко об этом говоришь, будто дело касается не твоей жены, а соседки.
Анри рассмеялся и хлопнул себя по коленкам. Гордеев также улыбнулся его хорошему настроению: это была первая вспышка положительных эмоций после похищения Риты.
— Лотте уже давно не моя жена, — сказал Анри. — Помнится, мы уже говорили на эту тему.
— Странная вы семейка, — Гордеев потряс светлыми кудрями. — Реальные извращенцы. Вернее, нереальные. Жена народ мочит налево и направо, а потом слезно умоляет спасти своего любовника. Муж хладнокровно собирается ее пристрелить и даже пистолет при себе носит, чтобы благоприятный момент не упустить, а потом раскисает при встрече и соглашается на ее просьбу.
— Мы с ней дома разберемся, — глазами улыбнулся Анри и протянул руку. — Спасибо тебе, Антуан.
Прозвучавшее из уст Анри прозвище не показалось Гордееву издевательски-обидным. И все же он для приличия нахмурился, однако руку пожал.
— Куда едем? — спросил он. — Только не в управление, а то придется все Илину объяснять. И, поверь, он не будет таким мягким, как я.
— Тогда приглашаю в кафе. — Анри вышел из машины и осмотрелся. — Выбирай любое, только чтобы не нужно было далеко идти. Например, это. — Он указал рукой на «Кофе Хаус», находящийся на противоположной стороне улице.
— Выбор, называется, предоставил, — пробурчал Гордеев, но послушно пошел вслед за Анри, который уже переходил дорогу.
* * *От злости и беспомощности Сергей Авилов сжал зубы с такой силой, что они заскрипели и готовы были раскрошиться. Сначала увиденное привело его в ярость, потом он испытал страх, который снова сменился гневом. Уже много дней он не появлялся в офисе, и Павел даже не пытался его отыскать. Не то чтобы Авилов обижался за невнимание, скорее расстроился, оттого что оказался ненужным. Ведь он считал себя незаменимым, а на деле получалось, что в нем нет нужды. Была ли это ревность или горечь оскорбленного самолюбия, Авилов не стал выяснять. Одно лишь знал: в подобном положении виновата Ирма. А тот факт, что за его спиной плетут интриги, и вовсе разжег в душе костер ненависти к обоим. Но если к Войтовичу Авилов испытывал это чувство в меньшей степени, то Ирме досталось по полной программе. Вражда душила всякий раз, когда он смотрел на нее. Он задыхался от ее невыносимого давления, чувствовал, как гулко в груди стучит сердце. И это было лишь началом той злобы, которой обрастала его душа.
С Наумовым они уже оговорили, что пора выходить из дела либо брать его в свои руки. Под одной крышей с Ирмой им не было места. Это понимал не только сам Авилов, но и трусливый Наумов. С дрожащими от страха коленками Наумов сказал, что нуждается в постоянной финансовой подпитке и подобная заморозка деятельности его не устраивает. Авилов видел, как пустеют склады, из которых уходит последний товар, а новый так и не прибывает. Когда наладятся поставки, знал только Войтович и, конечно же, Ирма. Авилову никто не считал нужным отчитываться. Его вообще держали непонятно за кого. Во всяком случае, он уже не понимал, какую должность занимает и в чем состоит его работа.
Поразмыслив некоторое время, Авилов понял, что дальше так продолжаться не может. Он осторожно выяснил, что в остальных секторах происходит то же самое: деятельность остановлена, словно начался бунт на корабле, направленный на свержение капитана. Все секции простаивали, и, пока управляющие решали вопросы власти, подчиненные маялись от безделья. Авилов видел, что его люди изнемогают от скуки, как, впрочем, и он сам.
А сейчас случилось то, что заставило его насторожиться. Более того, это испугало. Он видел суетливое поведение Павла Войтовича, не понимая причин. Также поражала Ирма, всегда отличающаяся спокойствием и хладнокровием, но вдруг начавшая вести себя эмоционально, даже несдержанно. Заинтересованный Авилов решил отменить план по ее устранению, который они с Наумовым разрабатывали долгое время, потому что посчитал, будто Ирма и так находится на краю гибели. Это ощущалось на уровне интуиции, но, к своему горькому сожалению, Авилов понял, что ошибся. Не Ирме грозила опасность, а ему. Наумову, кстати, тоже, судя по тому, с кем любовница Войтовича водила знакомства.
Уже несколько дней Авилов следил за Ирмой, чтобы как-то прояснить ситуацию, в которой находится сектор. Напрямую спросить боялся, поэтому пришлось тайком следовать за барышней. Ничего особенного не происходило. Ирма, так же как и Авилов, не появлялась в офисе Войтовича, практически не выходила из своей квартиры. Один раз в день выезжала в кафе, по дороге из него заезжала в магазин и исчезала в доме. Однако сегодня планы ее изменились. Видя, как она спустилась вниз и направилась к своей машине, Авилов в удивлении посмотрел на часы. В кафе она должна была ехать только через два часа. Авилов внимательно вгляделся в Ирму. Несмотря на ту ненависть, которую он к ней испытывал, он не мог не признать, что женщина была очень привлекательна. А сейчас выглядела еще шикарнее, чем обычно. Узкая юбка чуть ниже колена обтягивала красивые бедра, тонкая блуза подчеркивала высокую грудь. Ирма распустила волосы, что сделало ее лицо мягким и придало образу романтичности. Создавалось впечатление, будто она долго готовилась к выходу, словно ей нужно было покорить кого-то своей красотой.
