Рут Харрис - Волнующая игра
В баре, как это всегда бывает в таких заведениях, разговоры и смех то становились громкими, то затихали. Джей Джей ловила на себе взгляды Александра, чувствовала, что он изучает ее. Она была оживленной, смеялась, улыбалась, но много не говорила, держа в то же время свой рот полуоткрытым. Она чувствовала, что ею восхищаются и ее желают, и она наслаждалась своей властью. Она тоже знала, когда следует ждать, а когда следует перейти к действиям.
Перед самой полночью, когда посетители уже начинали расходиться, Александр покинул бар. Он прошел через освещенную площадку и исчез в темной, теплой вест-индской ночи. Джей Джей испытала такое паническое состояние, что сама удивилась этому. Она так была уверена, что он проявляет к ней интерес! Может быть, она что-то сделала или сказала не так? Неужели ее инстинкт не сработал? Или ее притягательность утратила свою силу?
И вдруг Александр Рэймонт возник за спинкой ее стула. Он стоял так близко, что она чувствовала тепло его тела и ощущала запах его кожи. От него исходил чистый, здоровый запах, к которому не примешивалась никакая парфюмерия. Она взглянула на него, в его ярко-голубые глаза. Она ожидала увидеть в них желание, но, к своему удивлению, увидела в них нежность. Вот уж никак она не могла предположить в нем такое чувство…
Не говоря ни слова, Александр положил сжатую в кулак руку на ее руку. Она невольно раскрыла ладонь, и из его руки посыпались маленькие блестящие камешки. Он процитировал Чарлза Макартура:
— «Я хотел бы, чтобы это были изумруды…»
Джей Джей сжала в руке камешки. Они были пропитаны теплом его руки, и это тепло разлилось по всему ее телу. Как будто она прикасалась к нему…
— Я должна идти, — сказала она. Она не могла понять, почему он так долго не подходил к ней, и ей захотелось заставить его поплатиться за это. Йен и Энсон нетерпеливо ждали ее у края освещенной площадки, там, где начинался белый песок пляжа.
— Я не знаю, как вас зовут, — сказал Рэймонт. Он говорил медленно, словно у них впереди была целая ночь.
— А вас зовут Александр, — сказала Джей Джей, — Александр Рэймонт.
— Джей Джей, мы ждем тебя! — крикнул Йен.
— Джей Джей… — повторил Александр. — Это какая-то аббревиатура?
— Джей Джей! — нетерпеливым тоном человека, привыкшего, чтобы ему повиновались, позвал ее Энсон. А ей хотелось и уйти, и остаться.
— Мою матушку зовут Жаклин, а отца — Джеймс. Я ношу оба этих имени как символ их любви. Они думали, что это будет продолжаться вечно, — ответила Джей Джей.
— Поленчуете со мной завтра? Или пообедаем?
— Джей Джей! — совсем уже сердито прокричал Йен. На сей раз, она встала со стула. Оказалось, что она была почти одного роста с Александром.
— Изумруды — это прекрасно, — сказала она. — Я могу их оставить у себя?
Он кивнул, и она быстро пошла к своим приятелям, чтобы не дать Александру возможность заговорить снова. И Джей Джей со своими провожатыми скрылась из виду в черной вест-индской ночи. Причал для лодок был совсем близко от бара, и в тишине были хорошо слышны их голоса, а потом всплеск воды под веслами, когда они направились к «Бель Эр». Александр стоял до тех пор, пока не наступила полная тишина.
К этому времени бар совсем опустел. Александр пересек площадку и поднялся по довольно крутому склону холма к дому, в котором он остановился. Дом был построен в вест-индском стиле: высокие потолки, большие окна с деревянными решетками и без стекол, широкая терраса по всему фасаду. В комнатах стояли плетеные кресла и столы, на полу из терракотовых плиток были разбросаны ковры ручной работы. В спальне с потолка, покрывая всю кровать, свисала противомоскитная сетка. Он разделся донага, вышел на веранду и посмотрел в сторону гавани. Было совсем темно. На «Бель Эр» не было ни единого огонька. В небе блистали яркие созвездия, отражаясь в черной прохладной ночной воде. Ему хотелось, чтобы Джей Джей была сейчас с ним. Но он не решился попросить ее об этом. Он не хотел, чтобы она думала, что он одинок.
3
— Куда делась «Бель Эр»? — спросил Александр, пытаясь не выдать внезапно возникшее паническое чувство.
— Ушла в Сент-Винсент, — ответил Питер Камерон.
Питеру хотелось узнать, что произошло вчера вечером, но он не задал такого вопроса. Он видел, как Александр высыпал камешки в ладонь Джей Джей. Зрелище было настолько недвусмысленным, что Питер, этот пуританского склада житель Бермудских островов, куда когда-то приехали из Англии его предки, смутился и отвернулся. Он подвел яхту «Рива» к самому причалу и ожидал, когда Александр взойдет по трапу.
— Подожди-ка минутку, — сказал Рэймонт и направился в служебное помещение «Франгипани», где был телефон. Он позвонил в офис барбадосской чартерной авиационной компании и заказал гидроплан на двенадцать часов. Мысли его перескакивали с пятого на десятое. «И почему это, — думал он, — я всегда знаю, что и как решить в данный момент, но всегда слишком поздно понимаю, что я чувствую и как должен поступить…
— Доброе утро, мистер Рэймонт!.. Прекрасное утро, мистер Рэймонт!.. Удачи вам, мистер Рэймонт!
Здесь, в Вест-Индии, где мало техники, но много рабочих, значительная часть строительных работ производится именно руками рабочих, которые заменяют и бетономешалку, и грузоподъемники, в общем, все, что угодно. Среди рабочих на Бекуи было много белых. Это были потомки шотландских поселенцев. Все они, и белые, и черные, дружно приветствовали Александра Рэймонта.
— Доброе утро, Тайлер… Уильям… Бэйли… Все в порядке? Не нужно ли чего? Осторожнее здесь, бетон еще не застыл…
Люди слаженно работали. Их спины, несмотря на то, что солнце еще только взошло, уже блестели от пота.
Рэймонт знал по именам всех рабочих, которые работали на него, даже зачастую имена их жен и детей, знал о состоянии их здоровья, знал, на что каждый из них способен, знал их проблемы. Он установил стипендии для их детей, чтобы они могли продолжать образование, и организовал курсы для приобретения квалификации. И все же Питер понимал, что рабочие и члены их семей для Рэймонта просто не существовали, кроме тех моментов, когда он напрямую сталкивался с ними. Питер, проработавший в компании «Рэймонт девелопментс» добрую дюжину лет, однажды в аэропорту Майами увидел Рэймонта. Питер подошел к нему, чтобы поздороваться, и, к своему изумлению, понял, что тот его просто не узнал, поскольку Питер был, так сказать, выхвачен из контекста. Питер напомнил Рэймонту, кто он такой и как его зовут, напомнил также, что Александр в течение ряда лет оплачивал лечение сына Питера, парализованного от пояса после того, как получил травму во время катания на водных лыжах. Александр вежливо улыбнулся и спросил о здоровье сына и даже вспомнил, что его зовут Джонни.
