Нора Робертс - Смерть не имеет лица
Ева неторопливо протянула руку и отпила вина из его бокала.
– Разве интересно смотреть старый фильм, если известно, чем он кончается?
– Интересно посмотреть, как именно он кончается. Ты обедала?
Она вернула ему бокал с вином.
– Нет. Потом что-нибудь перехвачу. Перед окончанием смены на меня свалился занятный случай: женщина пригвоздила своего хахаля к стенке его же собственной дрелью.
Рорк чуть не поперхнулся вином;
– Это как? В буквальном смысле или фигурально?
– В буквальном. Модель «Брэнсон-8000».
– А откуда ты знаешь, что это была женщина?
– Она сама вызвала полицию и дождалась нас. Судя по всему, этот человек обещал ей вечную преданность, но загулял на стороне, и она решила, что за такое предательство следует прогнать через его блудливое сердце почти метровую железяку.
– Что ж, это для него урок…
– Она почему-то выбрала сердце. На ее месте я бы просверлила ему яйца. По крайней мере, это было бы ближе к сути вопроса.
– Ева, миленькая, ты уж очень конкретный человек!
Он прикоснулся губами к ее рту, и в ту же секунду Ева перевернулась и бросилась на него сверху, распластав Рорка на софе.
Сверкнув глазами, Рорк начал расстегивать пуговицы на ее блузке.
– А ведь мы с тобой знаем, чем это кончается…
Ева легонько укусила его нижнюю губу.
– Давай посмотрим, как именно это кончится…
ГЛАВА 2
Положив трубку, Ева еще какое-то время хмуро смотрела на аппарат. Итак, в офисе прокурора ей подтвердили, что заявление защиты по статье об убийстве второй степени в деле Лизбет Кук принято обвинением. Еву передернуло от отвращения. Статья о непреднамеренном убийстве для женщины, которая совершенно хладнокровно прикончила человека только из-за того, что он не мог держать в узде свой половой член! Теперь Лизбет Кук предстояло отсидеть самое большее год в казенном заведении облегченного режима, где она могла бы спокойненько красить ногти и укладывать волосы перед партией в теннис. Даже если ее выгонят с работы, обвиняемая всегда сможет на кругленькую сумму подписать контракт на производство экранной версии ее похождений, а затем уехать на Мартинику.
Ева помнила, как сказала Пибоди, что не стоит брать в голову лишнего и лучше пусть все идет, как идет. Но она сама не ожидала, что наказание окажется таким до обидного мизерным. Ева решила – и уже выдала все в кратких и крепких выражениях этому бесхребетному хрену обвинителю, – что теперь не она, а он должен звонить родственникам убитого. Пусть объяснит, почему правосудие оказалось настолько загруженным работой, что не удосужилось как следует разобраться в этом деле и поспешило заключить сделку с защитой, даже не дождавшись полицейского отчета.
Стиснув зубы, Ева резко ткнула пальцем в клавиатуру, словно поторапливая капризный компьютер, и вызвала заключение патологоанатома по Брэнсону.
Здоровый мужчина. Пятьдесят один год. Причина смерти – отверстие в грудной клетке, проделанное вращающимся сверлом дрели. Других шрамов или ранений нет. Содержание в крови наркотиков или алкоголя не обнаружено. Указаний на недавнюю половую активность нет. Последний прием пищи был менее чем за час до смерти и состоял из тертой моркови и гороха в легком сливочном соусе, подсушенного пшеничного хлеба и травяного чая.
«Довольно скучная еда для подлого дамского угодника», – подумала Ева, однако взяла на заметку то обстоятельство, что Брэнсон не находился под воздействием алкоголя или наркотиков.
А кстати, кто, кроме Лизбет Кук, сказал, что он был дамским угодником? Ведь в этой чертовой спешке ей даже не дали времени проверить мотив преступления, которое теперь расценивается как убийство второй степени. Ева представила себе зрелище: когда дело дойдет до прессы, – а оно, несомненно, дойдет, – множество неудовлетворенных сексуальных партнеров будут искать глазами шкаф с инструментами.
«Ваш любовник изменил вам? Ну что ж, посмотрите, как ему понравится „Брэнсон-8000“. Это лучший выбор профессионалов и любителей!» Здорово. Под этим углом Лизбет Кук могла бы провести бойкую рекламную кампанию. Продажи моментально пошли бы в гору.
Человеческие взаимоотношения – наиболее благодарная почва для совершения самых разнообразных преступлений. Некоторые люди умеют очень комфортабельно устраивать свою жизнь, превратить игру с мячом на стадионе в нечто похожее на бальный танец в зале. За такими охотятся, отвоевывают их, вешаются им на шею…
Случайный отблеск собственного обручального кольца вдруг заставил Еву вздрогнуть. «Ну нет, тут же совсем другое дело!» – стала она уверять саму себя, спохватившись, что непроизвольно провела параллель между нравами общества и их отношениями с Рорком. Уж ее-то случай в общие закономерности не вписывался. Ведь она ничего не выискивала, любовь сама нашла ее и подчинила себе. Здесь не было ничего общего со всякими брэнсонами. И потом, если бы Рорк решил попытать счастья еще где-то, она бы не стала ему препятствовать и, уж во всяком случае, не покушалась бы на его жизнь или на какие-то части тела.
Раздосадованная, Ева вернулась к своему отчету, которым обвинение даже не поинтересовалось. Открылась дверь, и в ее проеме появилась голова детектива из отдела электронных расследований Яна Макнаба. Его длинные золотистые волосы были на сей раз собраны в косичку, и только один переливающийся на свету завиток обернулся вокруг мочки уха. В этот день на нем был толстый свитер кричащих зеленых и голубых цветов, который свисал до бедер, и черные брюки, по форме напоминавшие мундштуки курительной трубки. Этот неописуемый наряд дополняли сверкающие синие башмаки.
Макнаб улыбнулся Еве, ясные голубые глаза на его миловидном лице смотрели, как всегда, слегка нахально.
– Даллас! Я закончил проверку телефонных контактов и текущих личных памяток вашего покойника.
– Тогда почему твой отчет все еще не у меня на столе? – сухо спросила Ева.
– Просто я подумал, что вы сначала захотите посмотреть материал из его домашнего кабинета, – дружелюбно ответил Макнаб и, положив перед Евой диск, присел на угол стола. – А что поделывает наша Пибоди?
– Собирает для меня информацию. Неужели ты до сих пор не понял, что неинтересен ей, дружище?
Макнаб пожал плечами.
– А кто говорит, что она мне интересна? Она ведь все еще встречается с Монро, или как?
– Мы с ней это не обсуждаем, Макнаб.
Они понимающе переглянулись: оба не разделяли симпатий Пибоди к этому человеку, который умел быть приятным, только когда ему что-то нужно.
