Оксана Семык - Чужая кровь
Я уже давно ему объяснила, что общаться мы будем только в суде. Но Карен продолжает униженно просить прощения за свои измены и обещать, что больше такого не повторится.
Я не держу на него зла. Я вообще к нему ничего не испытываю. Недавние трагические события научили меня по-новому смотреть на жизнь. Теперь мне кажется, что на таких, как Карен, не стоит растрачивать свои эмоции.
Жаль, что нельзя развестись с ним за один день! Еще несколько месяцев придется бегать в суд, где нас будут усиленно пытаться примирить. Но я-то, как никто другой, понимаю: это абсолютно бесполезно – всё равно, что попробовать затолкать обратно в гусеничный кокон бабочку, расправившую крылья.
«Моторола» все еще надсадно разрывается мелодией звонка, а я, глядя на нее, вспоминаю, как легко, одним кивком головы, Карен согласился со мной развестись, когда собирался жениться на Марии, считая ее богачкой. И теперь он всерьез считает: я поверю, что в нем вновь расцвели сильные чувства ко мне? Неужели он не понимает, что смешон и жалок в своей попытке снова подобраться к генеральскому наследству! Лучше пусть готовится пилить пополам свою любимую красную «Ауди» и прочее приобретенное в нашем браке имущество в рамках процесса о разводе!
Мой мобильный замолкает ненадолго, а затем снова разражается пиликающей мелодией. Опять, наверное, мой непонятливый муж.
Однако на этот раз на тускло светящемся экранчике я вижу цифры номера, который узнала лишь недавно, но выучила наизусть. Сердце толкается в грудь и падает куда-то в желудок.
Это Антон. Он тоже с завидным упорством каждый день пытается мне дозвониться, но я твердо держу данное самой себе обещание не отвечать на его звонки.
Вчера после похорон Деда, о дате и месте которых, он, разумеется, заранее разузнал, Городецкий попытался подойти ко мне прямо там, на кладбище. Но я, завидев его приближение и воспользовавшись большим стечением народа, смылась, увильнув от объяснений.
Чувствую, что мне все равно не избежать откровенного разговора с ним, но изо всех сил оттягиваю этот момент. Я не очень люблю говорить людям неприятные вещи.
Я уже хочу убрать телефон обратно в карман, но он, лишь несколько секунд помолчав, снова взывает ко мне с того же номера. Нет, так не пойдет. Сколько можно прятать голову в песок? Я отвечаю на звонок:
– Слушаю…
– Ленка, это я! – почти кричит в трубку Антон. – Ты почему не отвечаешь на звонки? У тебя всё в порядке?
– Да. У меня всё хорошо, – произношу я бесцветным голосом.
– Как себя чувствуешь?
– Нормально, – коротко роняю я.
– Можно к тебе приехать? – вопрос звучит робко, но с надеждой.
– Зачем? – обрезаю я этой надежде крылья.
– Ну… Я так давно тебя не видел – с прошлой недели. Очень соскучился.
– По мне или по моему наследству? – не выдерживаю я.
Городецкий теряется от такой прямоты:
– Не понял…
– Что тут не понятного? – жестко отвечаю я. – Все вы одинаковые со своим бубновым интересом… Знаешь, ты мне, пожалуйста, больше не звони…
Не дожидаясь реакции Антона на свои слова, я нажимаю на сброс, а затем вообще отключаю мобильник.
Все еще сжимая его в ладони, я скрещиваю руки перед собой на столе и, наклонив голову, упираюсь в них лбом.
Я еще долго сижу так, не шевелясь и мысленно уговаривая себя: «Ты теперь богата и свободна, а значит, счастлива».
Глава 39
Я складываю зонтик и открываю дверь с табличкой, на которой отливает золотыми буквами надпись «Нотариус Грач В.Ф.». Чёрт, и здесь тоже очередь. Это уже третий из нотариусов, практикующих в нашем районе, и он тоже, судя по всему, пользуется бешеной популярностью. Ладно, сколько можно метаться в такую слякотную погоду – придется остаться здесь и запастись терпением.
Я стряхиваю дождевую воду с зонта и, вежливо осведомившись «кто последний», усаживаюсь на один из стульев, стоящих вдоль стен приемной.
Ждать приходится около полутора часов. Очередь продвигается томительно медленно. Пытаясь развлечь себя хоть чем-то, я сначала гадаю: нотариус Грач – это «он» или «она», потом глазею в окно, за которым торопливо снуют люди: никому неохота вышагивать не спеша под холодным ноябрьским дождем. А после я вспоминаю толстую тетку-нотариуса, приезжавшую на генеральскую дачу для оформления завещания, и события, ставшие причиной моего визита сюда, снова оживают в памяти.
Как давно это было! В конце мая. Почти полгода назад. Именно тогда я решила отметить за городом семейное торжество, после которого от нашей семьи практически ничего не осталось.
Похоронив близких и рассчитав Фросю, я еще несколько месяцев жила одна в генеральской квартире, пока не почувствовала, что больше не могу в ней оставаться. Всё там чересчур напоминало о прошлом. Поэтому я покинула эти старые стены, едва завершился мой процесс о разводе.
В ходе затянувшегося, как я и предполагала, судебного разбирательства неприятным сюрпризом для меня стало обнаружение моим адвокатом у Карена, а точнее, у нас с ним в общей собственности шикарной трехкомнатной квартиры в Сокольниках, о которой я даже не подозревала.
Как выяснилось, мой теперь уже бывший муж приобрел ее через год после нашей свадьбы и устроил там себе «любовное гнездышко», чтобы встречаться со своими многочисленными пассиями без риска быть застигнутым на месте преступления.
Мой ушлый адвокат выяснил, что при покупке этой квартиры обязательное в таких случаях письменное согласие супруги, то есть меня, на такую сделку Карен попросту подделал, провернув эту аферу через своего «карманного» нотариуса.
Эту историю я, посоветовавшись со своим юристом, решила не вытаскивать в суд, дабы, во-первых, не испытывать дополнительное унижение от «художеств» своего мужа, а во-вторых, я предложила Карену решить вопрос полюбовно. Мой ультиматум звучал так: я делаю вид, что «не замечаю» вопиющего, «тянущего» на уголовную статью факта подделки документа, а взамен мой бывший разменивает свое «гнездышко» на две однокомнатных квартиры и одну из них оформляет на меня.
Быстро сообразив, что рыпаться бесполезно, Карен пошел на этот компромисс, и почти одновременно со свидетельством о разводе я получила ключи от первой в моей жизни собственной квартиры. Пусть маленькой, зато в центре, в тихом переулке.
Остальное имущество мы делили через суд. Карен умудрился к тому моменту обанкротить свою фирму – уж не знаю, намеренно или нет, так что мне досталось немного.
Поэтому я вынуждена была найти себе работу. Не ахти какую – продавец в цветочном магазинчике. Но мне нравится, что каждый день я общаюсь с людьми – это помогает не сойти с ума от одиночества.
На жизнь мне хватает – ведь я отказалась от своих прежних дорогостоящих привычек и вкусов.
