Кей Хупер - Аманда
Она колебалась еще несколько секунд.
— Да нет. Просто все это настолько неожиданно… и странно. Наверное, так всегда кажется, когда происходит несчастный случай.
Некоторое время Уокер внимательно смотрел на нее. Потом медленно кивнул.
Они дошли до мостика. Аманда смотрела вниз на воду, такую чистую и яркую при солнечном свете. Ничего зловещего, как показалось ей прошлой ночью…
Яркий свет отражается от воды… это ручей… раньше его здесь не было… нет, это потоки дождя переполнили дренажную канаву… вода выплеснулась… маленькие босые ноги испачканы жидкой грязью, грязная вода между пальцами… а в отдалении виден огонек…
— Аманда!
Она вздрогнула. Подняла на него глаза. И только тогда осознала, что остановилась как вкопанная на середине мостика. Она не видела выражения своего лица, но, судя по тому, как смотрел на нее Уокер, на нем отразились чувства не совсем обычные. Почти инстинктивно она протянула руку, коснулась его груди.
— Извини. Я, наверное, брежу наяву.
— Похоже на то. Вид у тебя какой-то расстроенный.
— В самом деле? — Она через силу рассмеялась. — Да нет, все нормально.
— Ты уверена?
— Конечно.
Аманда взглянула поверх его плеча туда, где стоял домик-оранжерея.
— Мы идем туда?
После некоторого колебания Уокер кивнул и взял ее за руку.
— Если ты не возражаешь.
— Конечно, нет. Это прекрасно.
Если бы только он не прервал ее в тот самый момент, когда… Ей показалось, что она вот-вот припомнит что-то очень важное. По крайней мере в тот момент она была уверена, что это очень важно. А сейчас готовое было появиться воспоминание ускользало от нее, действительно как сон. Ах черт, черт, оно уходит, исчезает как дым!
Они свернули с тропинки и пошли к оранжерее.
— Смотри под ноги, здесь коряги, — предупредил Уокер.
Аманда огляделась по сторонам и увидела развалины какого-то небольшого каменного здания.
— Что здесь было?
— Вероятно, домик привратника. Когда-то давным-давно. Этот ручей изменил направление, когда мой отец был еще мальчишкой. Тогда же и подъездную дорогу к «Козырному королю» повернули. А домик постепенно развалился. Оранжерею я построил несколько лет назад.
— Так далеко от дома?
— Мне здесь нравится.
Внутри оранжереи на деревянном полу лежало толстое стеганое одеяло и две большие подушки. Рядом стояла огромная плетеная корзина, которая, казалось, только и ждала, чтобы ее поскорее открыли, и большой термос. Наверное, с каким-нибудь прохладительным питьем, решила Аманда.
— Чай, — сказал Уокер, как будто прочитав ее мысли. — Я бы принес вина, но ты сказала, что редко пьешь.
— Чай лучше, особенно в такую жару.
— У меня такое впечатление, что тебя жара не беспокоит. Ты всегда выглядишь такой… прохладной… несмятой, я бы сказал.
Аманда рассмеялась.
— Несмятой? Это хорошо сказано.
— Наверное, это язык юриста. Ты сама меня как-то в этом упрекнула, помнишь? Я хочу сказать, другие в жару выглядят потными и помятыми, а у тебя всегда такой вид, будто ты только что вышла из-под душа.
Они уселись на одеяло. Уокер открыл корзину, достал стаканы. Налил охлажденного чаю, протянул Аманде.
— Наверное, это ценная черта для того, кто собирается жить на юге. Как ты считаешь?
— А ты все-таки собираешься жить здесь? Вроде бы ты сказала Джессу, что «Слава» тебе не нужна.
— Действительно не нужна. «Слава» великолепна, но…
— Но что?
Аманда улыбнулась и покачала головой.
— Она слишком великолепна. Она подавляет. Меня, во всяком случае. Думаю, мне не предназначено судьбой жить там. Далтоны, живущие в «Славе», должны быть крупными, загорелыми, энергичными жизнелюбами, с буйным темпераментом. Я не такая. Это прекрасное место, но для меня оно никогда не станет домом.
Уокер долгое время смотрел на нее, потом достал из корзины тарелки.
— Насколько я понял, ты любишь юг.
— Очень люблю. Но по правде сказать, о будущем я еще всерьез не думала. Что у нас на ужин? — спросила она, чтобы переменить тему. — Я умираю от голода.
— Вот и хорошо. Еды здесь хватит на полк солдат.
К тому времени как они покончили с ужином, заходящее солнце уже начало скрываться за облаками. В маленькой оранжерее все дышало миром и покоем. Они в откинулись на подушки и, потягивая охлажденный чай, болтали ни о чем, время от времени замолкая и прислушиваясь к пению птиц и стрекоту сверчков.
— Ты, кажется, говорил, что Рис однажды чуть было не женился?
— Да…
— А Салли?
— Ну, ему, чтобы решиться на это, надо сначала забеременеть.
Аманда улыбнулась.
— Знаешь, а я год была помолвлена, еще в колледже.
Уокер уже собрался спросить, из-за чего расстроилась ее помолвка, как вдруг ему пришло в голову, что, может быть, она вовсе и не расстроилась. Может быть, все закончилось свадьбой. Возможно, Аманда сейчас замужем. На официальных собеседованиях он ей этого вопроса не задавал, так как к проверке ее личности и определению правомерности ее претензий на имя Аманды Далтон это прямого отношения не имело, и с тех пор он как-то не удосужился этим поинтересоваться.
Господи, что, если она замужем? Что, если где-там, на севере, муж терпеливо ждет, пока она сообщит ему, что все в порядке, что Далтоны ее приняли? Ему стало трудно дышать. Второй раз за сегодняшний день она доводит его до такого состояния. В первый раз днем, когда он убедился, что она в очередной раз солгала. Но сейчас это кое-что похуже. Нет-нет, не может быть никакого другого мужчины. Ни мужа, ни любовника. Не могла бы она отдаваться ему с таким самозабвением, если бы в ее жизни был другой мужчина. Это невозможно.
— И что же произошло? — услышал он свой сдавленный голос.
Аманда взглянула на него с удивлением и усмехнулась:
— Ничего особенного. Я просто почувствовала, что это не то. Когда я ему сказала, он даже не пытался возражать. Мне кажется, он этого ожидал.
Она пожала плечами и улыбнулась. Уокер некоторое время пристально смотрел на нее, потом взял из ее рук стакан с чаем и отставил в сторону. Потянул ее за плечи вниз, на подушку. Лег рядом, приподнявшись на локте.
— Я что-нибудь не то сказала?
«…Ты сказала, что росла под именем Аманды Грант, — вертелось у него в голове. — Я этому не верю. С какой целью ты солгала, Аманда? Господи, зачем ты это выдумала?..»
Глаза ее заволоклись дымкой чувственности. На него это подействовало настолько возбуждающе, что вce остальное стало не важно. Даже ее ложь. Какая разница? Значение имеет лишь то, что он хочет ее до безумия.
Уокер подумал, что последний вопрос она задала не всерьез, а скорее для того, чтобы его поддразнить.
