Светлана Демидова - Мужчина-подарок
– Это ты меня прости! – Я обняла его за шею и нежно поцеловала в уголок губ. – Я давно знала, что люблю тебя, но зачем-то изображала из себя не пойми что… Мне хотелось, чтобы ты не смел улыбаться ни одной женщине, кроме меня, и ни с кем даже не мыслил по улице рядом пройтись. Я должна была быть единственной! Я наказана, Егорушка, за собственнические инстинкты!
– Надь! Егорушкой меня звали только мама и бабушка Галя, жена деда с реки Мсты. Ты будто возвращаешь меня в детство… Скажи еще раз «Е-го-руш-ка…».
– Е-го-руш-ка, – с удовольствием повторила я. – Я люблю тебя, мой Егорушка…
– Надя, ты похожа на человека, в одночасье потерявшего родной кров и всю свою семью в результате налета вражеской авиации, – сказала мне Анжелка, когда мы с ней опять встретились в агентстве.
– Ага, – согласилась я. – «Мессеры» пролетели и…
– Надежда! Я не шучу! Шаманаев не приветствует такое выражение лица, потому что в его успешной фирме должны работать только успешные люди.
– Нашла тоже успешную фирму! – мрачно расхохоталась я.
– Ну… и что, что… подвал… – Анжелка обвела глазами нашу убогую темно-зеленую комнату. – Зато ни одного заказа не потеряли, и деньги… Они еще потекут рекой, вот увидишь!
– Не знаю, когда они потекут рекой, а на сегодняшний момент мое лицо имеет самое подходящее к интерьеру выражение.
– Ой, Надя, не скажи… В прошлом году, еще до тебя, Алекс уволил одного сотрудника Сергея… кажется… Ивановича – только за то, что у него был такой повисший нос, будто он каждую минуту собирается всплакнуть. Ты не поверишь, тот Сергей ему несколько раз пытался доказать, что нос у него такой от природы, а настроение всегда самое оптимистическое, но это ему не помогло.
– Да пошел он, твой Шаманаев! – зло бросила я. – Тоже мне, нашелся успешный! Сидит в подполье, а в женщинах вообще ничего не понимает. У самого – одни развалины, а не жизнь. Тут уж не «мессерами» пахнет, а водородной бомбой…
– И все равно, Надя, хотя у него тоже все не так хорошо, как хотелось бы, хвост он держит пистолетом и не носит такого лица, как твое.
Я только поморщилась и больше ничего не сказала, но от Анжелки, как всегда, не так-то легко было отделаться.
– Надь, ну ты все-таки расскажи, – прицепилась она, – какая там в вашем треугольнике расстановка сил. По твоему лицу видно, конечно, что ты не на коне, но…
– У Дашки будет ребенок от Воронцова – вот и вся расстановка сил, – нехотя ответила я.
– Значит, она воспользовалась твоей же рекомендацией по заманиванию Горыныча в свои сети, – заключила Анжелка.
– Это в каком же смысле? – я с ужасом уставилась на девушку.
– В прямом! Ты уже забыла, как советовала мне забеременеть, чтобы женить на себе Воронцова?
– Так… это ж когда было… – жалко прогундосила я.
– Когда бы ни было! Не одной тебе замечательные идеи в голову приходят. Слушай! – Глаза секретарши радостно сверкнули. – А может, тебе тоже…
– Что?
– Ну это… самое… забеременеть?
– Совсем с ума сошла, да?
– А что такого? Чем твой ребенок будет хуже Дашкиного? Разве что немного младше по возрасту, а так…
– Разве дело только в ребенке? – вздохнула я.
– А в чем еще?
– Получается, что Егор ее обманул, и мириться с этим она не намерена. Ты же помнишь, как у нас все компьютеры вылетели, когда этого захотелось Дашуле?
– И что?
– И то! Она не даст нам с Егором жить спокойно. Поскольку дело касается ее личной жизни и жизни ее ребенка, она пойдет на что-нибудь покруче компьютерной диверсии.
– Ну, не отравит же она тебя, в самом деле… – задумчиво проговорила Анжелка. – Хотя… эта змеища может… Слушай! – опять взбодрилась секретарша и тоном затейника с детского утренника спросила: – А ну-ка скажи, кто у нас исправил компьютерную сеть, попорченную Дашкой?
– Дед Мороз! – буркнула я.
– Вот именно! Дед Мороз по имени Павлик Дроздецкий!
– И что?
– А то, что он лучше всех знает Дашку и наверняка сможет найти на нее управу.
– Так ведь не рассказывать же ему про наши женские заморочки…
– Я ему, Надежда, уже без пяти минут жена, а потому он просто обязан вникать во все мои заморочки.
– Но заморочки-то мои!
– А кто даст гарантию, что Дашке не взбрендит считать отцом своего ребенка моего Павлика, если с Горынычем как-нибудь не выгорит?
– Ну… не знаю… Если хочешь, поговори с ним… Только мне кажется, что наше с Егором дело – тухлое…
В этот момент к нам подошел Шаманаев, и я постаралась сделать лицо пооптимистичнее. Видимо, получилось плохо, потому что Лешка спросил:
– Может, тебе, Надь, на недельку отпуск дать?
– Отпуск, Алексей Ильич, еще никому не вредил, – тут же вмешалась Анжелка, – но сейчас нам не до отпусков. Сами видите! – И секретарша картинно обвела рукой наши владения, будто бы это она была боссом фирмы, а Шаманаев всего лишь рядовым ее сотрудником. – Но сейчас, уж будьте так любезны, Алексей Ильич, разрешите нам прервать рабочий процесс на некоторое время и выйти из этих катакомб на свежий воздух.
– Это на какое же время? – растерялся Лешка.
– На некоторое, – не стала уточнять Анжелка и очень изящно своей тонкой рукой поманила к нам Павла. – Сейчас, Алексей Ильич, мы втроем с Надей и Павликом выйдем на улицу и НЕКОТОРОЕ НЕОПРЕДЕЛЕННОЕ ВРЕМЯ (она очень выразительно выделила последние слова голосом) посидим за домом в беседке соседнего детского сада!
Сделав это официальное заявление, секретарша взяла нас с Павлом под руки и провела мимо совершенно растерявшегося босса.
– Даю вам сорок минут! Не больше! – крикнул он нам в спины. – Но на Надежду это не распространяется, она может и побольше подышать свежим воздухом!
В соседнем детском саду как раз вовсю резвились его воспитанники. Именно в той самой беседке, куда нас хотела отвести Анжелка, у них оказалось сооружено что-то вроде боевой точки, из которой комьями земли, палками и даже мелкими камешками шел массированный обстрел всех остальных детей группы, которые, видимо, не успели своевременно проникнуть в беседку.
– Семужкин! Васяев! Кочерыгин! Прекратите немедленно! – кричала молоденькая воспитательница, пытаясь своим тонким телом прикрыть одновременно всю оставшуюся часть группы.
Надо сказать, что оставшаяся часть группы совершенно не желала быть прикрытой телом воспитательницы и весело отстреливалась тем, что могла отыскать на весьма нестерильной территории детского сада.
– Кочерыгин! Прекрати, я сказала! – еще раз взвизгнула воспитательница, одновременно уворачиваясь от грязного пакета из-под сока, которым запустила в нее маленькая девочка, очевидно пытаясь попасть в вышеозначенного Кочерыгина.
