Татьяна Корсакова - Ничего личного
– У меня теперь шишка. Вот тут. – Катя коснулась головы, и Андрею тоже захотелось потрогать.
– Можно? – Он спросил исключительно ради проформы, уже после того, как его ладонь легла ей на затылок, а пальцы нащупали ту самую шишку. И как же не хотелось убирать руку! Но Катя вздохнула, и он убрал.
– Книги посыпались, прическе пришел конец. А твой дед… он был там, когда все это приключилось. Мы разговорились, он предложил показать мне дом. Тогда я даже не знала, что он хозяин этого дома, что он твой дед. Я ожидала увидеть монстра.
– Он и есть монстр.
– Не знаю. – Катя пожала плечами, но спорить не стала.
Андрею казалось, что у нее тоже есть вопросы, он даже догадывался, какие. И догадка эта не добавляла легкости в их и без того непростые отношения.
– Я пришел извиниться за вчерашнее и вообще. – Андрею казалось, что стоит только попросить прощения, как все само собой утрясется, запоют ангелы и станет хорошо.
Хорошо не стало. Катя ничего не ответила. Не приняла его извинения?
– Такого больше не повторится. Это все… недоразумение.
– Недоразумение, – повторила она эхом. – Нелепое стечение обстоятельств. Вот только я не думала, что будет так…
– Как? – Ему было важно знать.
– Неприятно.
Что она имела в виду под словом «неприятно», Андрей не понимал, но слово мерзкое. Кате с ним было неприятно, но ради денег, ради большой цели она могла потерпеть.
– Не нужно терпеть, – сказал Андрей и встал с дивана.
– Что терпеть? – Катя так и осталась сидеть. Смотрела на него снизу вверх или вовсе не смотрела. Кто ж разберет в этой темноте?
– Все это. – Андрей развел руками, разгоняя темноту. – Я не хочу, чтобы тебе со мной было неприятно. Мы разведемся.
Он должен был принять это единственно верное решение еще вчера, сразу после разговора со Стариком. Пора взрослеть, пора перестать жить по чужой указке.
Должно было стать легче, да вот что-то не становилось. И долгожданная свобода не спешила принимать его в свои объятия. А Катя не торопилась благодарить.
– У меня нет сейчас денег, – сказала она вместо благодарности.
– Каких денег? – не понял он.
– Тех, что я у тебя взяла. Если мы сейчас разведемся, я не смогу их тебе отдать. Мне понадобится время.
– Не надо. – Андрей сжал кулаки. Хорошо, что в темноте она не видит его лица. – Считай это подарком. Все, мы больше ничего не должны друг другу.
– Андрей. – Все-таки она встала и тут же оказалась слишком близко, непозволительно близко. – Спасибо. – И руки его коснулась, той самой, сжатой в кулак. – Просто дай мне время, я все верну.
– Я пришлю своего адвоката. – Губами он дотронулся до ее макушки. Не хотел, так само получилось. – Можно мне выйти через дверь?
На мгновение, на одну шальную секунду, ему показалось, что она скажет – останься, но она сказала – разумеется…
* * *К адвокату Андрей обратился на следующий же день. Адвокат был очень хороший и очень занятой. Просто чертовски занятой! Процесс затягивался, но Андрей не спешил, приучал себя к неизбежному. Что думала Катя, он не знал. С того разговора в темноте прошло полтора месяца, они больше не виделись, лишь несколько раз разговаривали по телефону, обсуждали сугубо юридические моменты. Хотя что обсуждать, если у них нет взаимных претензий! Но возникали нюансы, то один, то другой, а Андрей уже начал подозревать адвоката в какой-то особенной злонамеренности. Особенно после разговора со Стариком, того памятного разговора, во время которого Андрей сообщил, что они с Катей разводятся.
Старик повел себя странно, не стал кричать и угрожать отлучением от семьи и компании. Может, понял, что Андрея этим больше не пронять? Или что он там такое понял?
– Это из-за той модельки? – спросил Старик, глядя на него поверх очков.
– Нет.
– Тогда в чем причина?
– Не сошлись характерами. – Не станешь же рассказывать Старику правду. Да и что рассказывать, если Андрей и сам толком ничего не понимает.
– Она хорошая девушка.
– Хорошая. – Вот только Лиховцев ей не подходит. Не после того, что между ними было.
– И она тебе нравится.
– Нравится. – С каждым днем все сильнее, а воспоминания о ней он и вовсе любит. Все до единого, даже самые опасные.
– Но?..
– Но я ей не подхожу.
– Дурак, – сказал Старик устало и уткнулся в свои бумажки, словно и не было этого разговора.
– И на вашу компанию я не претендую. Вы уж извините, что не оправдал надежды.
– Идиот! Ты не мои, ты собственные надежды не оправдал. Я-то как-нибудь переживу, а вот как ты?
– И я как-нибудь…
Он и жил как-нибудь, с серединки на половинку. Каждый последующий день оказывался похож на предыдущий. Утром Андрей вставал, принимал душ, брился, одевался, пил кофе и ехал в офис. Он работал без устали, как робот. За два месяца заключил несколько очень удачных контрактов и – неслыханное дело! – удостоился одобрительной улыбки Старика, но Лиховцеву было все равно. Он работал не ради Старика и даже не ради компании, а лишь для того, чтобы забыться.
Наверное, он был из тех, кого дед презрительно называл бесхребетниками, потому что вечерами, накачиваясь алкоголем, слышал, как трещит его хребет. И с каждым днем этот треск становился все громче. Когда-то ему казалось, что он способен вынести если не все, то многое. А его поймали на такой малости…
Поэтому вечерами Андрей пил. Пил, чтобы не думать, не вспоминать, чтобы сны его были темными, как смерть, без сновидений. Если доза алкоголя оказывалась недостаточной, ему снилась Катя. Это были хорошие сны, вот только утром после них хотелось удавиться, такой серой и ненужной казалась жизнь.
То утро началось как обычно: с тоски, головной боли и собственной небритой рожи в зеркале. Если бы не телефонный звонок, оно ничем бы не отличалось ни от предыдущих, ни от последующих. Но телефонный звонок все изменил.
Звонил адвокат, и голос его был полон тревоги и радения за будущее клиента.
– Андрей Сергеевич, нам нужно встретиться.
Небритый тип в зеркале поморщился и поскреб шрам. Ох, не к добру эти ранние звонки.
– Когда?
– Как можно скорее. Вскрылись некоторые обстоятельства, которые могут осложнить нашу задачу.
– Обстоятельства?
– Приезжайте в мой офис, и мы все обсудим.
И Андрей поехал. Куда же денешься от непредвиденных обстоятельств!
– У нас проблемы! – Адвокат улыбался ему озабоченно и одновременно ободряюще. И как только у него это получалось!
– У нас?
– У вас. Но ваши проблемы, Андрей Сергеевич, я воспринимаю как свои собственные. Такова специфика моей работы.
