Кристи Доэрти - Наследие
— Мои родители очень дружили с Бобом Эллисоном, который стал моим крестным отцом. Ну так вот: он приехал в госпиталь и забрал меня. Поскольку близкие родственники родителей умерли, все устроилось очень быстро. Подробностей я, разумеется, не помню, — он пожал плечами, — но, похоже, моя особа больше никого не заинтересовала. Короче говоря, Боб переехал в наш коттедж, где я жил с ним до тех пор, пока мне не пришло время перебираться в общежитие для мальчиков.
Впервые за долгое время он поднял голову и посмотрел Элли в глаза.
— И вот я здесь.
Элли, подавив усилием воли сильнейшее желание сжать его в объятиях и разделить с ним боль, откашлялась, прочищая горло, и произнесла:
— Ты так много всего рассказал… Не могу поверить, что я не знала ничего этого раньше…
Картер сардонически выгнул бровь.
— Ну, это не совсем то, о чем я имею обыкновение говорить всем и каждому. Или ты предпочитаешь, чтобы было так? — Он театральным жестом вскинул руку. — Привет, друзья. Меня зовут Картер. Мои родители погибли в ужасной автомобильной катастрофе, когда я был маленький, но я выжил, оправился от потери и теперь отлично себя чувствую…
— Прекрати, Картер! — поторопилась перебить его Элли. — Это не имеет никакого отношения к реальности и несправедливо по отношению ко мне. Я — не «все и каждый», но твоя подруга. И ты мог бы поделиться со мной своей душевной болью.
— Да, мог бы. — Лицо Картера приобрело огорченное выражение. — Ты уж меня извини, Элли, но я не знал, как, когда и какими словами все это описать… Для меня это слишком тяжело. И еще одно. Не рассказывать об этом гораздо проще, чем рассказывать. Вот я и не рассказываю.
Повинуясь внезапно возникшему импульсу, она протянула к нему руки и заключила его в объятия.
— Спасибо, что собрался с духом и все‑таки рассказал — прошептала она, уткнувшись ему в плечо. — Я знаю, что тебе это непросто далось, и прошу извинить меня за настойчивость…
Его руки сдавили ей талию и сомкнулись у нее на спине, словно две стальные пружины. Но даже у нее за спиной его пальцы продолжали то сжиматься в кулаки, то разжиматься.
Это странное, болезненное объятие длилось, казалось, целую вечность.
Но потом он разжал руки, отодвинулся от нее и снова потер кулаками глаза.
— Хорошо, что я рассказал тебе об этом, — вдруг произнес он грубоватым и хриплым от нахлынувших на него эмоций голосом, который постарался смягчить ласковой полуулыбкой. — Как ни странно, после этого мне стало гораздо легче.
— Теперь еще одно небольшое усилие, и мы покончим со всем этим, — сказала Элли, бросив исподтишка взгляд в свою тетрадь с вопросами. — Испытывал ли ты хоть когда‑нибудь чувство симпатии по отношению к Натаниэлю? Хотелось ли тебе уничтожить школу? Участвовал ли ты в каких‑либо заговорах против Изабеллы?
— Нет, нет и нет, — сказал Картер, откидываясь на деревянную спинку лавки и вытягивая перед собой ноги. — Что‑нибудь еще?
— Кажется, это все. — Элли торопливо сделала несколько заметок в своей тетради и неожиданно заметила вопрос, который забыла задать. — Ох, нет. Извини. Остался еще один. Говорил ли ты обо мне с кем‑нибудь из людей Натаниэля?
Неожиданно Картер сел на лавке прямо, склонил голову набок и осведомился:
— А не кажется ли тебе этот вопрос несколько странным?
— Кажется. Но Элоиза потребовала, чтобы я задала его тебе. Уж и не знаю почему.
Записывая предыдущие ответы Картера, Элли не обратила внимания на то, что он внезапно заколебался. Но чуть позже явственно почувствовала проступившую в его тоне неуверенность.
— Нет, насколько мне известно.
Элли посмотрела на него в упор, стиснув ручку в пальцах.
— Что ты сказал?
— Я сказал: «Нет, насколько мне известно».
Элли смутилась.
— Не совсем тебя понимаю. Как прикажешь толковать это твое: «насколько мне известно»?
— Но я же разговаривал с Гейбом, не так ли? — Он заерзал на месте, как если бы ему вдруг стало неудобно сидеть. — Пока неожиданно не выяснилось, что он убийца и сторонник Натаниэля.
Элли почувствовала, что сердце у нее забилось с удвоенной силой. Стараясь говорить как можно спокойнее, она произнесла:
— И что же ты говорил обо мне Гейбу?
Картер неопределенно пожал плечами.
— Так… всякую ерунду…
— Всякую ерунду, говоришь… — протянула Элли, в душе которой зародилось крохотное семечко подозрения. — И какую же, интересно знать?
Он снова пожал плечами.
— Такую, какую имеют обыкновение говорить друг другу парни. — Он встретился с ней глазами. — Брось, Элли, не надо придираться к словам. В конце концов, он считался моим другом. Вот я и болтал с ним о всяких пустяках. Не знаешь, что ли, как это бывает?
— Не знаю, — ответила она, тоже садясь на лавке прямо и одаривая его прокурорским взглядом. — Итак, что конкретно ты говорил обо мне Гейбу?
— Уже и не помню. — Он упрямо выпятил челюсть и скрестил на груди руки. — Он действительно задавал о тебе много вопросов. А я не придавал тогда этому значения. Ну и отвечал что‑то, разумеется.
— Интересно, что относительно этих разговоров ты мне даже полсловечка не сказал! — вскричала она, после чего сделала паузу, чтобы поглубже вздохнуть и попытаться успокоиться. — Ну а Изабелле? Изабелле сказал?
— Нет. — С каждой минутой в его голосе все чаще прорывались виноватые нотки. — Да я вообще об этом забыл, пока ты не напомнила. Говорю же: не придавал тогда этому никакого значения. Так что не надо смотреть на меня как на подозреваемого в убийстве!
* * *— О’кей, — произнесла она ровным голосом. — Извини, если что не так. Поставим вопрос иначе. Не можешь ли ты вспомнить, о чем он тебя тогда спрашивал?
С шумом втянув в легкие воздух, Картер поднялся с места и прошел к стене, на которой красовалось вытянутое в вертикаль изображение ивы, сделанное каким‑то средневековым художником. Внизу, под корнями дерева, можно было различить надпись: «Древо жизни». Элли любила эту картину больше всех прочих, но сейчас едва на нее взглянула.
После долгой паузы он сказал:
— Гейб спрашивал меня о твоей семье. О том, где ты живешь в Лондоне, кто твои друзья и так далее. Понятно? — Он повернулся и посмотрел на нее.
— И что ты ему рассказал? — спросила она.
— То, что знал. А знал я немного, — ответил Картер. — О Южном Лондоне, о муниципальной школе, которую ты посещала, о парнях, с которыми дружила. Если мне не изменяет память, одного звали Марк, а другого — Хэрри. О том, что у тебя неважные отношения с родителями.
Элли старательно отгоняла от себя мысль, что ее предали. Но, судя по ответу Картера, он сообщил Гейбу довольно много различных сведений о ее жизни до Киммерии.
