Дженнифер Хеймор - Греховный намек
– В таком случае они идеальная пара.
Сердце Софи сжалось, ей хотелось плакать от тоски.
– Я не одобряю этого брака, – заявила она. – И вовсе не считаю его идеальным.
– Кто ты такая, чтобы решать за Ребекку? К тому же никто не захочет жениться на ней теперь, когда мое безумие стало для всех очевидным.
«Похоже, мистер Фиск сумел убедить в этом и Гарета», – подумала Софи и, охваченная гневом, вскочила на ноги.
– Ты не безумен! – закричала она.
А Гарет посмотрел на нее с таким же сочувствием, как и Бекки, – словно желал сказать: «Ах, бедная, заблуждающаяся Софи… Вообразила, что есть надежда, хотя ясно, что ее нет».
– Я спятил, дорогая Софи, и нам лучше смириться с фактами. Кстати, мы с Фиском уже составили планы на будущее.
– Нет, Гарет, не говори так!
Он медленно поднялся и, протягивая ей руки, продолжал:
– Увы, я не могу контролировать приступы, не могу контролировать себя. И нет лекарства от этого. Настанет время, когда я окончательно потеряю рассудок. Навсегда. Поэтому нужно сделать все, чтобы обеспечить тебя и Миранду.
Но ведь Гарет не сумасшедший! Столь абсурдный диагноз поставил только один доктор. Тот самый доктор, которого она терпеть не могла. Которому не доверяла.
– Гарет, я хочу, чтобы ты обратился к другому доктору. Нужно выслушать хотя бы еще одно мнение.
– Да, разумеется. Если ты этого хочешь. Но поверь, это будет бесплодной тратой времени. Между прочим, из-за твоих подозрений я попросил Фиска принести диплом нашего доктора. Так вот, он самый известный специалист по душевным болезням во всей Англии. Именно поэтому я смирился с неизбежным, Софи. Почему бы и тебе не сделать того же?
Она отвернулась от него и, заткнув ладонями уши, прокричала:
– Гарет, прекрати! Пожалуйста, прекрати!
Он зашел ей за спину и, обнимая ее, проговорил:
– Дорогая, послушай… Когда-нибудь я захочу, чтобы ты отправила меня в сумасшедший дом. Я не собираюсь быть для вас с Мирандой обузой. Так вот, когда это случится… – Гарет осекся, но почти тут же тихо прошептал: – Я хочу, чтобы ты вернулась к Тристану, но ты должна обещать, что до этого дня останешься моей.
«Нет, нет, нет! Прекрати, прекрати это!!!» – мысленно кричала Софи.
А Гарет тем временем продолжал:
– И мы должны принять меры предосторожности. Я не хочу причинить тебе вред, и если приступ начнется, когда мы будем наедине… Запомни, мой пистолет лежит в шкафчике, в гардеробной. Я желаю, чтобы…
– Гарет, прекрати! – простонала Софи.
Он прижался губами к ее щеке.
– Да, я замолчу. Не стоит задумываться о будущем. Я хочу жить настоящим. – Его руки скользнули по ее халату, и он прошептал: – Софи, давай воспользуемся тем временем, которое нам осталось. Позволь мне любить тебя!
У нее перехватило дыхание, и она со стоном откинулась ему на грудь, нежась в его объятиях.
– О, Софи, любимая, – шептал Гарет, лаская ее груди.
Тут он стал развязывать пояс ее халата, и вскоре тонкий шелк упал на пол. Гарет тут же положил руки ей на плечи и развернул лицом к себе.
Софи внимательно всматривалась в него. Шрам на лбу был ужасным напоминанием о той боли, которую претерпел Гарет, но если не считать этого шрама и тонких морщинок вокруг глаз и у рта, то он выглядел так же, как прежде. Упрямый подбородок с ямочкой и аристократический нос. Глаза цвета бушующего моря. И золотистые волосы, которые она так любила ерошить.
Софи обняла его и прильнула к нему. И они очень долго стояли неподвижно, наслаждаясь своими ощущениями. Наконец он взял ее лицо в ладони и осторожно прижался губами к ее губам, тотчас же раскрывшимся для поцелуя. Все еще целуя Софи, Гарет повел ее к кровати. К той самой, которую она делила с Тристаном.
Дрожа как осиновый листок, Софи отбросила эту мысль. Ведь до Тристана кровать принадлежала ей одной, а еще раньше – ей и Гарету. И здесь была зачата Миранда незадолго до отъезда Гарета.
Он помог ей подняться по ступенькам. Софи скользнула под одеяла, и Гарет, проводя костяшками пальцев по ее щеке, тихо сказал:
– Я погашу лампу.
Она кивнула, а он направился к столу, стоявшему между двумя креслами.
Стоя спиной к Софи, герцог стащил рубашку и повесил ее на подлокотник кресла. Потом подался вперед – и свет погас. Теперь только огонь, пылавший в камине, освещал комнату. Вскоре Софи увидела, как муж снимает брюки. Несколько секунд спустя он подошел к кровати уже обнаженный и лег рядом с Софи. Какое-то время он лежал неподвижно, не прикасаясь к ней. Потом с тихим стоном повернулся и сжал ее в объятиях. И тотчас его возбуждение стало совершенно очевидным.
– Я так долго мечтал об этом моменте, – пробормотал он.
Она гладила его грудь, ошеломленная своими ощущениями. Он был такой огромный, такой могучий! Сплошные мускулы!
Тут Гарет взялся за подол ее сорочки и потянул вверх. Его загрубевшие пальцы царапнули ей ногу, и Софи вздрогнула.
– Тебе холодно? – спросил он.
– Нет-нет, все в порядке.
Он задрал сорочку еще выше, и его горячая отвердевшая плоть прижалась к бедру Софи. Не в силах противостоять искушению, она просунула руку между их телами и сжала его огромный пульсирующий жезл.
– О Софи!.. – Он зарылся лицом в ее волосы.
А она, поглаживая кончиками пальцев возбужденную плоть мужа, тихо спросила:
– Тебе хорошо?
– Да, очень, – пробормотал Гарет сквозь стиснутые зубы.
Его пальцы сжали ее бедро, затем скользнули ниже, и Софи тут же развела в стороны ноги и громко застонала. Чуть помедлив, Гарет принялся ласкать жену, при этом старательно отгоняя прочь все мысли о человеке, лежавшем недавно на этой кровати рядом с Софи.
Тут из горла ее снова вырвался стон, и она пробормотала:
– Я хочу, чтобы ты вошел в меня.
Гарет тут же навис над ней и заглянул ей в лицо.
– Скажи это еще раз, Софи.
Она положила руки ему на плечи, а он, наклонив голову, прижался губами к ее губам. Когда же поцелуй их прервался, он повторил:
– Скажи это еще раз.
Она обвила его ногами и, приподняв бедра, отчетливо проговорила:
– Я хочу, чтобы ты вошел в меня.
Гарет медлил – словно не мог поверить ее словам. Наконец он медленно вошел в нее и замер как бы в нерешительности.
– Да, да, да, – бормотала Софи. – Быстрее же, Гарет, быстрее…
Тут он вошел в нее до конца и шумно выдохнул. А она извивалась под ним, отчаянно желая, чтобы он начал двигаться.
– Господи, Софи… – Его трясло от желания. – О Господи!
