Виктория Холт - Властелин замка
— Откуда вы знаете — вас же не было?
— Я просто предполагаю, а не утверждаю.
— Мне следовало знать, что вы весьма точны в суждениях. Вы должны преподать мне еще один урок реставрации. В прошлый раз я был восхищен. Как-нибудь утром я приду к вам в галерею.
— Это будет очень приятно.
— Неужели?
Я взглянула в эти странные глаза и сказала:
— Конечно.
Танец закончился, во второй раз танцевать со мной он не мог — это вызвало бы разговоры. Не более одного раза с каждым, и после шестого танца он может уйти — так сказал мне Жан-Пьер. Таков обычай. Он, Филипп, Клод и Женевьева исполнят свои обязанности и по одному исчезнут — но не все вместе; это выглядело бы слишком официальным, а в этот день все церемонии должны быть отброшены; но граф уходит первым, а другие должны выбрать время, чтобы последовать за ним.
Так и произошло. Я заметила, как граф спокойно ушел. После этого праздник уже не занимал меня, и я подумывала о том, чтобы удалиться.
Танцуя с господином Буланже, я видела, что Габриэль вышла из зала. То, как она уходила, вызвало у меня подозрение. Она быстро оглянулась, сделала вид, что рассматривает гобелен на стене, потом еще раз оглянулась и вышла из двери.
На какую-то секунду я заметила выражение ее лица и испугалась, что она может совершить что-нибудь безрассудное.
Нужно было убедиться, что все в порядке; поэтому как только музыка стихла, я покинула своего партнера и последовала за Габриэль.
Я не имела представления, куда она пошла. Что может сделать девушка в отчаянии? Броситься вниз с вершины башни? Утопиться в старом колодце во внутреннем дворе?
Выйдя из зала, я поняла, что ни того, ни другого она не сделает. Если Габриэль собиралась покончить жизнь самоубийством, почему она должна была выбрать замок, если, конечно, на то не было особой причины… а какова может быть причина?
Я знала одну из возможных причин, но даже в мыслях не могла ее допустить. Тем не менее, какой-то инстинкт повел меня к библиотеке, в которой мы беседовали с графом.
Мне страстно хотелось посмеяться над мыслью, пришедшей мне в голову.
Подойдя к библиотеке, я услышала голоса и узнала их… Сдавленный, близкий к истерике голос Габриэль. Голос графа, тихий, но отчетливый.
Я повернулась и пошла в свою комнату. Желания вернуться в зал у меня не было. Единственным моим желанием было остаться одной.
Через несколько дней я зашла к Бастидам. Мадам Бастид с радостью встретила меня, и я видела, что она чувствует себя намного лучше, чем во время моего последнего посещения.
— Хорошие новости. Габриэль выходит замуж.
— О, как я рада.
Мадам Бастид улыбнулась мне. — Я знала, что вам будет приятно. Вы принимаете наши заботы близко к сердцу.
Я испытала явное облегчение и в душе смеялась над собой. «Дурочка, подозрительная дурочка, ты все время думаешь о нем самое худшее!»
— Пожалуйста, расскажите мне, — попросила я. — Я так этому рада, и вы, я вижу, тоже.
— Да, — сказала мадам Бастид, — со временем люди узнают, что этот брак был поспешным… но такое случается. Они, как и многие молодые люди, не стали дожидаться заключения брака, но они покаются и Господь им простит. И ребенок не будет рожден в грехе. Страдают ведь именно дети.
— Да, конечно. И когда же свадьба?
— Через три недели. Это чудесно, потому что теперь Жак может жениться. В том и была загвоздка. Он не мог содержать жену и мать, и зная об этом, Габриэль ничего не сказала ему о своем положении. Но господин граф все устроит.
— Господин граф!
— Да. Он поставил Жака на виноградник Сен-Вальен. Месье Дюран уже слишком стар. Теперь у него будет свой домик в поместье, а Жак будет работать на Сен-Вальене. Если бы не господин граф, им трудно было бы пожениться.
— Понятно, — медленно произнесла я.
Габриэль вышла замуж, и хотя ходило много сплетен, которые я слышала во время своих выходов в городок, да и в замке, и на виноградниках, эти пересуды обычно сопровождались пожиманием плечами. Такие события вызывали интерес неделю-две, не больше — никто не мог быть уверен, что их собственные семьи не окажутся в подобном положении. Габриэль вышла замуж, и если ребенок появится немного раньше, что ж, во всем мире некоторые дети появляются на свет раньше положенного им срока.
Жаку Фейяру повезло, что ему удалось получить виноградник Сен-Вальен как раз в то время, когда он решил жениться и обустроиться.
Свадьба состоялась в доме Бастидов с соблюдением всех обычаев, которые мадам Бастид сочла необходимыми, несмотря на то, что времени было мало. Граф, как мне сказали, щедро одарил молодых, и они могли теперь купить необходимую мебель; и поскольку им осталось что-то из утвари Дюранов, поскольку старики не могли перевезти все в маленький домик, молодые могли устроиться сразу же.
Перемена, произошедшая с Габриэль, была разительной. Страх сменился безмятежностью, и она еще больше похорошела. Когда я пошла в Сен-Вальен проведать ее и старенькую мать Жака, она очень радушно приняла меня. Мне о многом хотелось ее расспросить, но, конечно, я не могла, хотя мне хотелось сказать ей, что мною движет не праздное любопытство.
Когда я уходила, она пригласила меня заглядывать к ним, когда я буду проезжать по этой дороге, и я обещала.
Со дня свадьбы прошло четыре или пять недель. Весна была в полном разгаре, и виноградные лозы бурно росли. Виноградари трудились не покладая рук, и так обычно продолжалось до самой осени.
Я по-прежнему занималась с Женевьевой, но наши отношения уже не были столь идиллическими, как прежде. Присутствие в замке Клод неблагоприятно подействовало на нее, и я все время была, как на иголках, гадая, какой оборот это может принять. Раньше я чувствовала, что мое влияние благотворно сказывается на ее поведении, а теперь ощущение было такое, как будто яркость красок на картине, с которой я работала, была ненастоящей, будто растворитель, который я использовала, дал лишь временный результат и мог испортить полотно.
Я предложила:
— Может быть, навестим Габриэль?
— Я не возражаю.
— Ну, если вам не очень хочется, я, пожалуй, поеду одна.
Она пожала плечами, но продолжала ехать рядом со мной.
— У нее будет ребенок, — сказала она.
— Несомненно, она и ее муж будут счастливы, — ответила я.
— Однако, он родится немного раньше срока, и все об этом говорят.
— Все! Я знаю многих, которые не опускаются до такой низости. Вам действительно не следует преувеличивать. А почему вы не говорите по-английски?
— Мне надоело говорить по-английски. Такой скучный язык, — она засмеялась. — Это был брак по расчету. Так говорят.
