Виктория Холт - Властелин замка
После трехнедельного медового месяца они вернулись, и на следующий же день после ее приезда я встретилась с Клод и имела возможность убедиться в ее недобрых чувствах.
Я шла в свою комнату из галереи.
— Мне казалось, что к этому времени вы уже должны были бы закончить работу, — сказала она. — Я помню, к Рождеству вам уже удалось много сделать.
— Реставрация картин — весьма тонкое дело. А коллекция в галерее, к сожалению, содержалась с досадной небрежностью.
— Но я думала, для такого специалиста это не доставит особой сложности.
— Сложности присутствуют всегда, и требуется большое терпение.
— Поэтому вам требуется такая сосредоточенность и вы не можете работать весь день?
Она заметила, как я работаю! И не намекала ли она, что я тяну время, чтобы продлить свое присутствие в замке?
Я сказала самым доброжелательным голосом:
— Можете быть уверены, госпожа де ла Талль, что я постараюсь закончить работу как можно быстрее.
Она склонила голову. — Очень жаль, что работа не будет завершена ко времени, когда состоится бал для наших друзей. Я надеюсь, вы, как и все остальные в доме, с нетерпением ожидаете второго бала.
Не успела я ответить, как она проскользнула мимо меня. Она ясно дала понять, что не желает видеть меня на балу в честь новобрачных. Мне хотелось крикнуть: — Но граф уже пригласил меня. И он еще хозяин этого дома!
Я пошла в свою комнату и достала зеленое бархатное платье. Почему бы мне не пойти? Он пригласил меня и будет ждать. Его радушный прием станет моим торжеством перед лицом новоявленной высокомерной госпожи де ла Талль.
Но накануне бала я передумала. Он не нашел возможности прийти ко мне, чтобы подтвердить приглашение. С чего я взяла, что он будет на моей стороне?
Вечером того дня, когда состоялся бал, я рано легла в постель. Временами из зала доносилась музыка, а я лежала и пыталась читать, но на самом деле представляла себе то, что там происходило. На помосте, богато украшенном гвоздиками, которые садовники выбирали целый день, сидели музыканты. Я воображала, как граф с женой кузена открывают бал. Себя я представляла в зеленом платье с приколотой к нему изумрудной брошью — моим призом за найденные «сокровища». Затем мысли мои переключились на изумруды на портрете, и я представила их на себе. Я была бы похожа на настоящую графиню.
Фыркнув от смеха, я опять взялась за книгу. Но сосредоточиться было весьма сложно. Я вспоминала голоса, которые слышала над лестницей, ведущей в темницы, и пыталась угадать, продолжали ли те двое свои отношения. Они, наверное, теперь поздравляют друг друга с тем, как умно они устроили брак, приведший Клод в дом графа.
Какая опасная ситуация! Что из этого выйдет? Ничего удивительного в том, что с именем графа было связано столько скандалов. Неужели и к своей жене он относился так же пренебрежительно?
В коридоре я услышала чьи-то шаги. Около моей комнаты они остановились. За дверью кто-то стоял. Я явственно слышала чье-то дыхание.
Я села в постели, не сводя глаз с двери; вдруг ручка повернулась.
— Женевьева! — воскликнула я. — Вы напугали меня.
— Извините. Я стояла за дверью и думала, что вы уже спите.
Она вошла и села на мою постель. Ее голубое шелковое бальное платье было очаровательно, но выражение лица было мрачным.
— Какой отвратительный бал, — сказала она.
— Почему?
— Тетя Клод! Она мне не тетя. Она жена кузена Филиппа.
— Говорите по-английски, — предложила я.
— Когда я сержусь, я не могу. Мне нужно слишком много думать, а я не могу сердиться и думать одновременно.
— Может быть, именно поэтому будет лучше, если вы будете говорить по-английски.
— О мисс, вы говорите совсем как старушка Заноза. Только подумать, что эта женщина будет жить здесь…
— Чем она вам так не нравится?
— Не нравится! Я ненавижу ее.
— Что она вам сделала?
— Она будет здесь жить.
— Замок большой. Места всем хватит.
— Я бы не имела ничего против, если бы она все время находилась в одном месте, тогда бы я просто туда не ходила.
— Женевьева, умоляю, не запирайте ее в каменном мешке.
— Это бесполезно, потому что Нуну все равно ее оттуда выпустит.
— Почему вы так настроены против нее? Она очень хорошенькая.
— В том-то и дело. Не люблю хорошеньких. Люблю попроще, таких, как вы, мисс.
— Ну и комплимент.
— Они все портят.
— Она здесь не так долго, чтобы успеть что-нибудь испортить.
— Значит, испортит. Посмотрите. Моей матери тоже не нравились хорошенькие. Они ей все портили.
— Вряд ли вы можете что-либо об этом знать.
— Говорю вам, я знаю. Она все время плакала. А потом они ссорились. Они спокойно ссорились. Спокойные ссоры гораздо хуже шумных. Папа спокойно говорит что-то жестокое, и от этого то, что он говорит, выглядит еще более жестоким. Он говорит это так, будто получает удовольствие… будто люди своей глупостью доставляют ему удовольствие. Он считал ее глупой. А она была очень несчастна.
— Женевьева, я думаю, вам не стоит размышлять над тем, что происходило так давно, и вы действительно не можете судить об этом.
— Но я же знаю, что он убил ее?
— Вы не можете этого знать.
— Сказали, что она покончила с собой. Но это не так. Она не могла оставить меня совсем одну.
Я положила ладонь на ее руку. — Не думайте об этом, — попросила я.
— Но приходится думать о том, что происходит в твоем собственном доме! Папа не женится из-за того, что случилось. Поэтому пришлось жениться Филиппу. Если бы я была мальчиком, все было бы по-другому. Папа не любит меня, потому что я не мальчик.
— Я уверена, что вы придумали, что отец не любит вас.
— Когда вы притворяетесь, вы мне совсем не нравитесь. Вы как все взрослые. Когда они не хотят отвечать, они начинают притворяться, что не понимают, о чем ты говоришь. Мой отец убил мою мать, и она приходит, чтобы отомстить ему.
— Какая ерунда!
— По ночам она ходит по замку вместе с другими призраками из темниц. Я слышала их, и не надо говорить мне, что их нет.
— В следующий раз, когда вы услышите, придите и позовите меня.
— Правда, мисс? Я давно их не слышала. Я не боюсь, потому что моя мать не позволит им обидеть меня. Помните, вы говорили мне об этом?
— В следующий раз, когда вы их услышите, дайте мне знать.
— Мы пойдем их искать, мисс?
— Не знаю. Сначала прислушаемся.
Она наклонилась ко мне и воскликнула:
— Вы пообещали!
В замке больше ни о чем, кроме бала для прислуги и работников виноградников не говорили, и готовились к нему с еще большим старанием, чем к балу для гостей графа. Во дворе и в коридорах весело болтали, и весь тот день слуги были в приподнятом настроении.
