Юлия Шилова - Любовница на двоих
— Дела делами. Ты лучше скажи, как твое ранение?
— Ранение как ранение. Ты же знаешь, что на мне все заживает как на собаке.
— Это точно. Помнишь свою первую пулю?
— Ну ты вопросы задаешь. Хоть стой, хоть падай. Как же я могу первую пулю не помнить! Она у меня насквозь прошла. До сих пор бочина иногда ноет. Я тогда в больничке двое суток провалялся, не больше. Врач когда увидел, что я посдирал все капельницы и собрался домой, дар речи потерял.
— Я смотрю, теперь та же ситуация. Ты, Сашка, зря со своим здоровьем в такие игры играешь. Оно у тебя одно. С ним поаккуратнее надо. Если не будет здоровья, никакие деньги не нужны.
— А у меня уже и так ни хрена не осталось. Ни здоровья, ни денег!
— Санька, а может, уже пора успокоиться?
— Успокоиться, говоришь?! Что ж мне теперь до конца жизни в коммуналке жить и на общественном транспорте ездить?! Ты ведь прекрасно знаешь, что я никогда так не жил. Еще недавно по Москве на «мерсе» рассекал, обедал в «Метрополе» и в казино пару штук баксов за ночь мог оставить. Было такое, было?!
— Было. Что же об этом всю жизнь, что ли, вспоминать?!
— А по-твоему, надо смириться и прозябать в этом говне.
— Но живут же люди…
— Люди пусть живут. Если они так живут, значит, эти самые люди ничего больше не видели. Для них это норма жизни. Я так не могу. Думаешь, мне приятно в этом гадюшнике жить, сидеть в общаковом туалете и слушать, как по ночам бегают крысы… А теперь я человек женатый. Мне стыдно, что я жену в такой дом привел. Сразу видно, что она из довольно обеспеченной семьи. Папашка у нее, наверное, крупный бизнесмен, если свое чадо в Америку рожать отправил. Представляешь, каково ей тут?
— Тогда пусть ее папашка вам новую квартирку и справит.
— Ты что?! Я никогда за чужой счет не жил и не собираюсь. Я не альфонс и альфонсов на дух не переношу.
— А ты ей рассказывал, что с тобой произошло?
— Нет. Я в жилетку плакаться не умею, а на жалость давить — тем более. Женщины должны знать только приятные стороны в жизни, а с неприятными мужчины должны справляться сами. Ладно, ты мне лучше скажи, ты ствол принес?
— Принес я твой ствол. Санька, может хватит уже разыгрывать народного мстителя? Ты ведь по острию ножа ходишь!
— С этим я сам разберусь.
Хорошо же ты разбираешься, если одной ногой уже в могиле стоишь. Держи свой ствол, будь он неладен.
— Не паленый?
— Ты что, перестал в оружии разбираться?! Разве не видно, он совершенно новый!
— Видно. Даже еще в масле. Мне всегда нравилось оружие в масле. Хорошенький ствол.
Я почувствовала, как на лбу выступила испарина и сильно забилось сердце. Бог мой, я ведь и в самом деле не знаю, кто такой Саша, чем он занимается, какие у него проблемы. Был ранен два раза, оба ранения серьезные. А этот ствол?! Для чего приобретают оружие?! Конечно же, для того, чтобы кого-то убить. Значит, у Саши есть враги. Значит, для него убить человека равносильно тому, что другому сходить в туалет. Хорошенькая парочка подобралась, ничего не скажешь! Конченная торгашка, которая не постеснялась продать собственного ребенка, и убийца. Из своей комнаты вышла баба Глаша, и мне не осталось ничего другого, как направиться на кухню.
Глава 22
Появившись на пороге кухни, я демонстративно зевнула и потерла якобы сонные глаза За старым перекошенным стволом сидел Саша и незнакомый мужчина. Между ними лежало что-то закутанное в полотенце. Я сразу поняла, что это тот самый ствол, про который говорили. Он был очень большой, сверток напоминал трубу. Саша встал, обнял меня за плечи и поцеловал в щеку.
— Игорь, познакомься, это моя жена, — произнес он торжественно.
— Ну, она пока еще не жена, — смущенно заметила я, продолжая смотреть на сверток.
Игорь моментально уловил мой взгляд. Он быстро встал, пожал мне руку и небрежно заметил:
— Саня, у тебя тут что-то лежит, может, в комнату унесешь, а то мешает…
Да, конечно, — согласно кивнул Саша, взял то, что находилось в полотенце, и пошел в комнату. Игорь смотрел на меня таким оценивающим взглядом, что мне стало не по себе. Я почувствовала себя лошадью, которую выставили на аукцион. Вернувшись, Саша вновь обнял меня и сказал:
— Ольга, знакомься, это мой брат.
— Брат?!
— Да. Родной. Мы даже немного похожи.
— Не заметила.
— Ты и вправду не видишь сходства?
— Нет. Совсем не похожи, ни капли. Скорее, две противоположности, — сказала я и пошла в ванную. На пороге мы столкнулись с бабой Глашей, которая несла маленькую железную кастрюльку.
— Здравствуй, баба Глаша, — приветствовала я ее. — Как спалось?
— Да поспишь тут с вами…
— А чего не поспишь?! Я ночью вела себя нормально.
— А вечером-то что вытворяла?!
— Ладно, баба Глаша, кто старое помянет…
— Как ты себя чувствуешь?
— Жива пока.
Я зашла в ванную и закрыла дверь на щеколду. Сашка был прав. Тут самый настоящий гадюшник. Я сняла тапочек и ударила по стене, пытаясь прибить нескольких тараканов… В самом деле, нужно иметь огромное терпение, чтобы жить в подобных условиях. Странно, вчера я совершенно не ощущала брезгливости, а сегодня это чувство преследует меня с того самого момента, как я проснулась…
Наспех умывшись, я посмотрела на свое отражение в зеркале и отметила то, что стала выглядеть намного лучше. Надо было привести в порядок волосы. Расчесать этот войлок не было никакой возможности, пришлось буквально выдирать пряди. Но зато результат оказался вполне удовлетворительным. Теперь я стала похожа на прежнюю Ольгу. Чистую, ухоженную, с безупречно гладкой матовой кожей и большими выразительными глазами. Я вернулась на кухню и застала Игоря одного. Он опять окинул меня оценивающим взглядом.
— А где Саша? — спросила я.
— Пошел в магазин за продуктами. Скоро придет.
— У нас нет продуктов? — Я задала дурацкий вопрос. От растерянности: Сашкин братишка буквально сверлит меня взглядом.
— Не знаю. Ты же жена. Тебе виднее, есть у вас продукты или нет, — ехидно заметил он.
— Я еще не открывала холодильник. Даже не знаю, где он стоит…
— В коридоре. У самого входа. Ты не могла его не заметить. В первый раз встречаю чью-то жену, которая не знает, где у нее холодильник.
— Хватит! Оставь свои хамские замечания при себе!
Я почувствовала, как во мне закипает злоба на этого ненавистного человека.
— Я свои шуточки оставлю при условии, если ты оставишь моего брата, — заявил он.
— Что? — удивилась я.
