Даринда Джонс - Третья могила прямо по курсу
– Ага.
У Рейеса была псевдосестра – девочка, с которой он вырос и которую оберегал всеми возможными способами. Рейес был совсем маленьким, когда его похитили у родителей и продали Эрлу Уокеру, Ким же отдали этому козлу добровольно. Ей было два года, когда мать-наркоманка подбросила ее на порог Эрла Уокера, считая, что он и есть ее отец. А через пару дней умерла. У меня теплилась надежда, что мать Ким никогда бы не оставила ее с Эрлом Уокером, если бы знала, что он за монстр. Уокер не подвергал Ким сексуальному насилию, как я опасалась. Но творил дела почище, используя ее, чтобы контролировать Рейеса. Морил Ким голодом, чтобы получить от него то, чего хотел. И хотя мы с Рейесом никогда не обсуждали, чего именно хотел от него Уокер, и без того было ясно, что сексуальное насилие было не последним в списке.
– Поговорю с ней, а потом махну в Корону, – добавила я.
– Уже поздно, а дорога туда займет пару часов.
– Ага, но мне нужно это сделать. А раз уж ничего по делу Айболита без дополнительной информации я сделать не могу, то займусь хотя бы этим.
Я услышала, как Куки жмет на кнопки факса, а потом и шорох листа бумаги. Или даже двух.
– Святой ежик, он там был! – воскликнула она секунду спустя.
– Кто был? Где был? Айболит?
– Ну да. Только что получила копию квитанции из отеля «Sand and Sun» [30] на Каймановых островах. Некий мистер Кит Джейкоби зарегистрировался в тот самый день, когда нашли мертвой Ингрид Йост. Заплатил наличными за одну ночь и больше не возвращался.
– О боже, Кук, мы его поймали.
– Позвони своему агенту ФБР.
– Хорошо, попробую дозвониться ей чуть позже. Продолжай копать.
– Будет сделано. И не натвори там глупостей, – добавила Куки.
– Меня до глубины души возмущают твои слова.
– Ничего подобного.
– А могли бы. Откуда тебе знать?
– Поверь мне, я знаю.
– Я позвоню тебе, когда двинусь в Корону.
– О’кей. И расскажи, что скажет агент Карсон. И как там сестра Рейеса. Сколько кофе ты выпила?
– Семнадцать тысяч чашек.
– Не усни за рулем.
Я посмотрела в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что мой ручной хвостик делает свою работу. Ага, пристроился прямо к моей, черт бы его побрал, заднице. Терпеть не могу, когда за мной следят. А если мне приспичит побегать голышом по пшеничному полю? Или снять мужика-проститутку?
– Этот чувак не шевелится.
Подпрыгнув, я повернулась к Ангелу, который нарисовался на пассажирском сиденье.
– Ангел, мелкий ты кусок какашки! Какой еще чувак?
Он пожал плечами:
– Доктор, к которому ты меня приставила. Он только и делает, что ноет по жене. Ты уверена, что это его рук дело? С виду он ужасно расстроен.
Ничего себе! Да этот мужик крепкий орешек.
– Еще как уверена. Когда он пришел, то просто тонул в океане вины.
– А вдруг он виноват в чем-то другом? Скажем, не платит налоги.
– Чувак, я уверена на все сто. Чувство вины из-за налогов совсем другое. А еще, если только я чудовищно не ошибаюсь, он убил и свою первую жену.
– Ладно-ладно, хотя я б лучше потусовался с тобой.
– Хорошо, но только пару минут. Он не дал совсем никаких зацепок? Не делал подозрительных звонков? Не ходил в сарай? Или в подвал? Не встречался с какой-нибудь дамочкой в темной аллее ради развратного животного секса? Может, у него интрижка на стороне.
Ангел наградил меня раздраженным взглядом:
– Я бы заметил.
– Просто проверяю варианты. – На этом я думала закончить разговор и сделала характерный жест рукой, чтобы он прекратил донимать меня своим поганым настроением.
– Там еще и федералы в каждом углу. Если бы ему припекло, он мог бы, конечно, заняться развратным животным сексом, но только со зрителями.
– Ты проверял его владения? Может быть, там где-нибудь свежеразрытая земля. Или недавно посаженный сад. Среди серийных убийц это пользуется популярностью.
– Ничего. Мужик чист. А что за крендель едет за тобой?
– Дядя Боб приставил ко мне хвост.
Ангел улыбнулся:
– Мне нравится дядя Боб. Напоминает об отце.
– Правда? Как это мило.
– Ага, да не очень. Но если бы я знал, кто мой отец, то, думаю, он был бы похож на дядю Боба.
Я не могла не улыбнуться в ответ:
– Зуб даю, ты прав.
Несколько миль мы проехали в тишине, а потом Ангел бросил «Свидимся» и опять исчез.
* * *Я остановилась в круглосуточном супермаркете, чтобы выпить кофе и заказать еще чашку в дорогу. Подъехав в жилому комплексу, где жила Ким Миллар, я показала охраннику на воротах удостоверение и предложила десятку, если он не впустит черный пикап, следующий за мной, а потом припарковалась у самой двери Ким. Во мне и близко не было уверенности, что я поступаю правильно. Откровенно говоря, мной руководило любопытство, а вовсе не необходимость честно выполнять свои рабочие обязанности. Верила ли она, как и Рейес, что Эрл Уокер жив? Знала ли что-то, чего не знал он? По ее словам, у них с Рейесом была договоренность свести к нулю всяческие контакты. Ради безопасности Ким о ее существовании не упоминалось ни в одном из документов с судебного процесса. Из-за другой фамилии ей не составило труда исчезнуть из его прошлого. По настоянию самого Рейеса.
Из того, что мне известно, Ким работала на дому, предоставляя услуги медицинской расшифровки [31]. Понятия не имею, что это значит, но звучит как что-то очень важное. В общем, я виделась с ней уже дважды. Одного взгляда на безупречную чистоту ее жилища и опрятную, но явно подразумевающую жизнь без свиданий одежду хватило, чтобы задуматься: неплохо было бы Ким почаще выходить из дома. Она же настоящая красавица – стройная, с великолепными темно-рыжими волосами и светло-зелеными глазами.
Пару секунд я шла к ее бирюзовой двери. Весь жилой комплекс был построен в стиле пуэбло: закругленные к углам стены из адобы, плоские крыши, ступенчатые этажи с деревянными балочными перекрытиями, которые выступают за пределы стен. Входные двери покрашены в цвета юго-запада: от ярких синих, красных и желтых тонов до природных терракотовых и богатых коричневых оттенков.
Когда мы с Ким виделись в последний раз, Рейес, мягко говоря, немного расстроился. Я старалась не думать об этом, чтобы не так сильно волноваться. Сейчас он связан, а значит, никогда не узнает. И все же я колебалась, перед тем как постучать. Но постучала. Спустя несколько секунд дверь открылась, я увидела Ким с карандашом в руках. И содрогнулась. Вовсе не потому, что она держала карандаш так же, как держат финку. Хотя на меня когда-то пыталась напасть сестра, держа точно так же… карандаш, не нож, конечно. Со стороны казалось очень похоже. Содрогнулась я потому, что если раньше Ким казалась мне хрупкой, то сейчас это впечатление усилилось десятикратно. Я тут же пожалела о том, что приехала.
