Ольга Погодина-Кузьмина - Власть мертвых
– И мать, и отец очень любили меня и воспитывали так, чтобы я стала порядочным человеком. Но недавно я сделала открытие, что порядочность не вписывается в жесткие законы этого мира. Для всех остальных нормально лгать, перекручивать черное на белое, делать подлости, лишь бы хорошо выглядеть в глазах окружающих. А моя честность делает меня беззащитной перед теми, кто толкает в спину, а потом улыбается в лицо. Но я больше не могу себе позволить быть доброй, иначе меня просто разрушат. Я должна что-то сделать. Мой муж…
– Да, я помню, – колдунья наконец взяла в руки колоду, – ваш муж интересный мужчина. Его тотем сокол. Он красивый человек и сохранит привлекательность до глубокой старости. У него стремительный ум, твердая воля. Чужой диктат для него неприемлем… Но я уже говорила, он не будет вашим. На его пути другая сила.
– Но есть же какой-то заговор на любовь? Или как там это называется? Вы же рекламируете свои невероятные возможности!
– Можно сделать любовный приворот, но это не гарантия, что вас полюбят. Просто человек будет ощущать зависимость от вас, все время будет рядом, как привязанный, и, если имеется потенциал, тогда возникают чувства. Но заставить полюбить никто не может. Тем более в вашем случае, когда кармические петли завязаны на другой объект.
– Ну так распутайте эти петли! Ведь есть какое-то средство? Я заплачу сколько нужно. Я готова на все.
Какое-то время ворожея смотрела в карты, затем уперлась взглядом в лицо Марьяны.
– Есть один сильный заговор… на кровь. Но этот мужчина принадлежит другой силе. Если я заставлю его быть рядом с вами, это принесет ему встречу со смертью. Такие игры стоят очень дорого.
– Мне не нужно, чтобы Георгий умер, – возразила Марьяна. – Я хочу, чтобы он меня полюбил.
– Вы хотите изменить судьбу, – сказала гадалка. – От этого наступят последствия, которых ни вы, ни я не можем предвидеть. Слышали, наверное, сказки, где темный лес, чудеса, леший с кикиморой. Вот и ваша жизнь может превратиться в темный лес. Будет страшно, я предупреждаю.
– Может, вы считаете меня ненормальной, но для меня уже нет пути назад. Этот человек принес мне столько боли, что я не могу просто так уйти с его дороги, чтобы он был счастлив, а я страдала. Пусть лучше будет темный лес и для него, и для меня, по справедливости. Я ничего уже не боюсь.
Колдунья медленно скривила жирные накрашенные губы, то ли в усмешке, то ли с отвращением, и отложила карты в сторону.
– Сначала надо заплатить. А потом я расскажу, что нужно делать.
Шаги командора
Ты думаешь, он станет ревновать?
Уж верно нет; он человек разумный
И, верно, присмирел с тех пор, как умер.
Александр ПушкинПо возвращении из Сочи в Петербург Георгий Максимович уже почти месяц пребывал в непривычном состоянии апатии. Он словно застыл на пороге неизвестной будущей судьбы, не решаясь ни шагнуть вперед, ни отступить. И даже столь важные события, как свадьба сына, возвращение жены, первый подступ к дарохранительницам цифр, пухлым папкам Яши Майста, не могли заставить его встряхнуться.
Уже приняв решение, согласившись, что цена вероломства достаточно высока, что Володя с его окружением предоставляют своим врагам множество поводов для самооправдания, он все еще не мог примерить на себя роль двойного агента. Он ясно понимал, что помимо добычи сведений и отправки шифровок рано или поздно от него потребуется какое-то крупное предательство, подпись на доносе, свидетельство в суде. И назначенная ему партия Яго, опереточного негодяя, покрытого жирным налетом продажности, за версту отдавала балаганом. Дурно пахло и от режиссера этого спектакля, который одну за другой, как кегли в боулинге, выбивал из-под Георгия душевные подпорки. Кажется, даже в тюрьме он не чувствовал такого одиночества и ожесточения на судьбу. Пользуясь его растерянностью, в жизнь его со щенячьей бесцеремонностью влез Леха, он же Алекс.
Маленький кривляка с запудренными прыщами, раздражающе болтливый и невежественный, был мало пригоден к любому употреблению. Разговаривать с ним было затруднительно, слушать он не умел. Сюжеты голливудских блокбастеров в его пересказе теряли последние признаки смысла, он не мог ответить на простые вопросы из школьной программы, хотя и писал графоманские стихи. В постели его острые локти и коленки безошибочно находили на теле Георгия болевые точки, а уж о достижении синхронности в любовных ритмах не шло и речи. Оставалось признать, что в этих отношениях Георгий ищет не удовольствий, а чего-то другого. Возможно, искупления вины, которая спустя два года по-прежнему саднила.
Леха рабски следовал самым нелепым причудам моды. Все деньги, которые зарабатывал и получал от родителей, он тратил на технические новинки и одежду известных марок, чтобы выглядеть как инопланетный муравей, подчеркивая все недостатки и скрывая достоинства своей слишком тощей, длинной фигуры. Пренебрегая опасностью атрофии среднего уха, он жил в потоке раздражающе однообразной электронной музыки, которая постоянно звучала в его наушниках. Загадочным образом он умел отличать друг от друга производителей назойливых шумов. Один из этих молодежных кумиров как раз собирался посетить с гастролями Петербург, и Леха исподволь начал внушать Георгию мысль, что они непременно должны попасть на концерт звезды. Затем эта идея трансформировалась в необходимость арендовать вип-ложу, куда можно будет пригласить его друзей и подружек. Постепенно проект принял характер навязчивой цели, для воплощения которой парнишка был готов на любые жертвы.
Георгий почти помимо воли испытывал к нему насмешливую нежность, и, спекулируя на чувствах, в конце концов тот добился желаемого. Ложа была заказана, и Леха устроил что-то вроде конкурса среди своих знакомых, отбирая гостей для вечеринки. Георгий так и не узнал, по какому принципу шел отбор.
В день концерта Георгий встречался с Василевским и Марковым, чтоб обсудить организационные вопросы по строительному проекту. В этом деле Георгий окончательно решил передать свои полномочия Марьяне. Она соскучилась по живой работе и с радостью приняла предложение. Василевский был не против, и только Марков активно возражал, не столько в интересах дела, сколько по причине личной неприязни к виновнице прежних бед. Несмотря на взаимную привязанность, в их отношениях с Сашей все чаще возникали трения, как происходит со школьными друзьями, когда один взрослеет раньше другого. Саша хотел возобновить их молодое мушкетерское братство, начать с нуля и постепенно идти к вершине, где все будет «по-прежнему». Но для Георгия это «по-прежнему» звучало безнадежно. Возвращаться к прошлому он не хотел. Тюремный опыт дисциплинировал его, потеря привычного социального статуса заставила по-новому взглянуть на мир, личная драма ожесточила. Он слишком дорого заплатил за новые доспехи и, кажется, уже слышал отдаленный боевой призыв.
