Ольга Погодина-Кузьмина - Власть мертвых
– У вас все хорошо?
– Да, – ответил Владимир Львович и прикрыл глаза.
Ведьма
Дева в печали меж тем, на корму уходящую глядя,
Много мучительных дум питала в душе оскорбленной.
КатуллМарьяне представлялось, что ее московский быт отличается аскетической простотой, но сборы и перевозка вещей, с которыми не хотелось расставаться, отняли довольно много времени. И до сих пор, спустя месяц после того, как была распакована прибывшая с грузовой машиной мебель, разобраны коробки с посудой и одеждой, она никак не могла привыкнуть к новому порядку и вечно искала какую-то нужную мелочь в гардеробной или в комоде среди белья.
Георгий постепенно разбирал и перевозил на Мытнинскую семейный архив, какую-то мебель из квартиры своей покойной матери, и по негласной договоренности они пока обосновались на Конногвардейском, хотя там давно пора было затевать ремонт. Максим с молодой женой решили поселиться в Озерном, и Марьяна хвалила себя, что не позволила продать отцовский дом. Об отце она вспоминала все также часто, хотя постепенно боль утраты стерлась за остротой другой боли.
Приятели и доброхоты, вновь окружившие ее по приезде, не замедлили сообщить об очередном романе ее мужа, в котором оскорбительно было все – открытая беззастенчивость, неприличный разрыв в возрасте и умственном развитии, уровень которого читался по лицу нового любовника даже на профессиональных снимках. Но главное – внешнее сходство нынешнего с бывшим. Как ни старалась, Марьяна не могла усмотреть в этой истории хоть что-то кроме распущенности, и ее недавняя готовность к прощению вновь наталкивалась на непреодолимый внутренний протест.
Георгий же всячески давал ей понять, что намерен и дальше жить так, как считает нужным, что его устраивает это положение вещей, а ее терпение и молчание являются естественным условием семейного согласия. Он снова взял с ней тот снисходительно-дружеский тон, который когда-то покорил ее, а теперь вызывал только раздражение. И если наедине она как-то сносила его вечную насмешливость, то бывать вместе на людях становилось настоящей мукой. Она не знала, почему он все еще ложится с ней в постель – то ли из жалости, то ли из чувства противоречия, но даже в темноте, не видя его лица, чувствовала, что он представляет на ее месте другое, ненавистное ей тело, и в эти минуты ее душевный разлад становился почти невыносимым.
Не добавила гармонии в их отношения и свадьба Максима, когда новые родственники почти демонстративно выказали Марьяне свое пренебрежение. Все, что она слышала об этой семье от Салова и других, было в той или иной мере чудовищно, но Георгий прекрасно с ними ладил, словно бы не замечая их непорядочности, чванства и дурновкусия. И Максим, которого, как ей казалось, спасала до времени наследственная козыревская брезгливость, был заражен уже теми же болезнями.
Сама же Марьяна успела проникнуться отвращением к показной роскоши и плоской демагогии, призванной оправдать неандертальское свинство московской элиты. Поэтому она так и не завела подруг ни среди скучных терпеливых «старых» жен, ни в кругу вульгарных «новых». Раз от раза ей все неприятнее было слушать рассуждения друзей Салова о том, что деньги – легальный механизм социальной сегрегации в демократическом обществе, где в теории все имеют равные права, но главные радости жизни вкушают только избранные. Салов не рассуждал, но нахватывал себе и своему семейству демократических свобод на сейчас и впрок, чтобы «все как у людей» – омары и спаржа, винный погреб, бриллианты в ушах жены и в бархатном мешочке в сейфе, коллекция авангардной живописи.
Воспитанная в уважении к созидательному труду, Марьяна быстро узнала цену людям у власти. Невежественные, самодовольные, хитрые, смекалистые, но не умные, они придумали такую схему круговой поруки, которая работала только на извлечение их личной прибыли. Как обычные уголовники, связанные соучастием в убийстве, они все были замешаны в систему безостановочной перекачки государственных денег на свои заграничные счета. Для обозначения воровства подбирались латинские термины и эвфемизмы, но Марьяну уже не могли обмануть значительные лица и научные слова. Страшно было понимать, что все сферы жизни втянуты в эту систему, отбрасывающую, как шлак, профессиональных и честных людей. Новые хозяева не хотели и уже не умели строить ничего, кроме коррупционных схем. И все надежды на демократию, свободный рынок, саморегулирующуюся экономику разбились о реальность человеческих свойств.
Иногда Марьяна думала что, может быть, в характере Георгия ее привлекало это главное сходство с отцом – созидательное отношение к жизни. В нем тоже был талант творца; он не приспосабливался к жизни, а строил собственный мир, существующий по тем законам, которые ему представлялись справедливыми. С ранней юности Марьяна знала, что покорится только мужчине, наделенному волей и амбициями вождя или полководца. И Георгий из всех, кого она встречала в жизни, больше других соответствовал этому образу. Тем горше было понимать, что ни леди Гамильтон при Нельсоне, ни Жозефиной при Наполеоне она не стала.
При этом она всей кожей ощущала ужас, думая, что может снова все потерять. Любовь была столпом, подпирающим свод мироздания, и без Георгия мир мог рухнуть, похоронив ее под обломками. Она не любила детей, а при мысли о том, что в ее организме на девять месяцев поселится инородное тело, заранее ощущала дурноту, словно при ней описывали неприглядные признаки болезни. Но когда-то Георгий хотел от нее ребенка, и в последние полгода ей все чаще на ум приходил тот способ привязать к себе мужчину, которым пользуются большинство женщин.
В медицинском центре, который порекомендовала подруга Света, ей подробно рассказали о дорогой, но действенной методике экстракорпорального оплодотворения. Заботливая медсестра поставила ширму и помогла ей лечь. Хрупкая женщина-врач с проворными руками действовала нежно и ловко, и Марьяна почти не испытала неприятных ощущений, которыми всегда сопровождались подобные процедуры. Поэтому, когда речь зашла о необходимости обследовать и Георгия, ей было не так тяжело было признаться, что с этим могут возникнуть сложности.
– Мы пока не обсуждали это с мужем. То есть я уверена, что он хочет ребенка, но не знаю, станет ли он проходить обследование.
– Сколько лет вы в браке? – спросила доктор.
– Около трех лет. Но раньше я не готова была иметь детей. Я перестала предохраняться два месяца назад. В любом случае я хотела больше узнать про искусственное оплодотворение. Мне сказали, что ваш центр также предоставляет услуги подбора суррогатных матерей.
