Борис Мишарин - Куртизанки дорог
Диана не оставалась никогда на ночь, уходила в полночь или немного позже, когда начинали собираться девчонки с дороги. Сегодня ее угостили «чуйкой» — первоклассной марихуаной из Чуйской долины, и она оттягивалась с наслаждением, смакуя подаренный косячок.
Вовка, парень постарше, присел рядышком на диван, обнял за плечи, иногда затягиваясь ее же косячком, выпускал дым из легких медленно и смакуя. Диана, привалившись на его грудь спиной, чувствовала легкость, словно тело парило в воздухе, ощущала ласковые прикосновения мужской руки грудью. Он щекотал губами ее шейку, доставляя особое удовольствие и волнуя внутренности, инстинктивно сжала ноги, когда рука побежала по ним вверх, и расслабилась, готовая застонать от удовольствия. Опьяненное тело наслаждалось ласками, освобождаясь от трусиков, и приняло его в себя, двигая тазом и продолжая «полет». Позже она поняла, что на них смотрят, впрочем, в компании это стало делом обычным, и не смутилась, хотя сама впервые в жизни познавала удовольствие секса.
После Володьки к ней стал приставать Сашка, но Диана быстро отшила его, кайф марихуаны растворялся где-то внутри живота, и она призывно посмотрела на Владимира. Другого парня сейчас не хотелось, а он взял ее на руки и унес в отдельную комнату, продолжая ласкать груди и обводя язычком вокруг сосков. Что-то укололо ее в руку, побежало по венам, туманя мозги и пытаясь вывернуть наружу внутренности. Тошнота обволокла тело, в которое успел войти Владимир, дергалось с каждым его движением и не было сил сбросить парня с себя, поблевать в туалете, очищая желудок.
Вскоре провалилась она куда-то в тартар, дурнота забрала душу, не давая пошевелиться, чувствовала подкоркой, как на ней меняются парни, и отключилась совсем.
Настала ее пора. Так, примерно, обходились с каждой девчонкой в компании, но они все-таки были на год, на два постарше. Раннее половое созревание решило все — возраст никто не спрашивал. Диана наблюдала раньше, как вкалывают первый раз дозу, как трахают потом всем скопом одурманенную девчонку, проделывают это еще разок на следующий день. И все… Зависимость достигнута, скопом трахать не станут более, но на панель придется идти. Подучат, правда, немного сексу — как лучше ублажать клиента. И сделает это наверняка Вовка, научит одевать презерватив губами, покажет наиболее часто встречаемые эрогенные зоны. И в путь… Новый источник дохода созрел.
Диана не хотела колоться, понимала, что сгубит себя этим, тем более, что кроме ощущения отвратительной дурноты не получила ничего от вколотой дозы. Под утро, немного придя в себя, она тихонько смоталась домой, решив твердо — больше не пойдет в этот или какой другой притон. Один укол не сделает ее наркоманкой, хотя редко, но и такое бывало. Главное сейчас не попадаться на глаза Вовке и его компании, и она решила не выходить из дома.
Диана легла в постель и долго не могла уснуть, разные мысли лезли в голову — как Вовка мог с ней так поступить? Как хорошо было с ним, а он воспользовался, сделал укол и отдал ее другим парням. «Пусть привыкает», — вспомнила она его слова. Вспомнила и рассказ Верки, уже взрослой девицы, скончавшейся пару недель назад от передозировки. Как она кляла тот день, когда села на иглу, как проклинала все на свете и верила, искренне верила, что сможет освободиться от зависимости. «Перекумарю сама, вытерплю все ломки, стены грызть стану, но не уколюсь больше. Выйду замуж за иногороднего, нет — деревенского и стану доить коров, а пока меня доят и трахают. Расскажу ему все — что наркоманка и прочее, пусть увезет куда-нибудь в захолустье и стану любить его одного, ласкать с удовольствием, как ни одного из клиентов не ласкала». Диана помнила ее улыбку и воодушевление при последних словах, но так и не появился сказочный принц, закончилось все печально.
Мысли стали путаться в голове, и сон охватил ее.
Звонок дребезжал долго и нудно, Диана глянула на часы — поспала часа три. Кто бы это мог быть — мать на работе, наверняка кто-то из компании? «Хрен вам с редькой», — подумала Диана, — «Не открою». Она осторожно подошла к двери, глянула в глазок — Светка маялась на площадке, явно подосланная Владимиром. В детской головке появились здравые мысли: — «Поймать и уколоть хотят сегодня, потом я буду в их власти. Черт те с два — не получится, не открою».
Она тихонько отошла от двери и пошла на кухню, прикурила сигарету. В голове помутилось, и тошнота подступила опять. «Не надо было курить». Эта мысль упрочила ее решение, и она завалилась на диван. Звонок дребезжал еще долго и начал раздражать не на шутку. Хотелось встать и отматерить настырную Светку, высказать все, сорвать злость. Внутри засосало противно, захотелось выкурить косячок, беспокойство охватило весь организм и гнало на улицу — к Вовке, к Светке, к любым чертям, где можно достать травку.
«Нет», — сжала кулачки Диана, — «Буду держаться». Она хорошо помнила Верку и ее безвременную кончину. Образ ушедшей подруги останавливал порывы, отрезвлял мысли, стараясь подавить пакостное волнение, укреплял волю.
Так и провалялась на диване до вечера, изредка впадая в полудрему, пока не пришла мать.
— Ты че валяешься, заболела? — спросила, раздеваясь в прихожей, Тамара Сергеевна.
— Нет, мама, все нормально.
— Чего уж нормального то — лицо все серое, с зеленью, на себя не похожа. Обкурилась что ли?
Тамара Сергеевна давно знала, что дочь покуривает втихаря, но старалась этого не замечать. Считала, что толку от ее наставлений не будет, все равно накурится где-нибудь в школе или во дворе. Она часто видела, как школьники малолетки выбегали из здания в перерыве и курили, никого не стесняясь. С ними и девчонки были. Учителя не следили за этим, да и как за этими сорванцами уследишь?
— Нет, мама, — возразила Диана, — Ты же знаешь, что я не курю дома.
— Спасибо, — бросила с сарказмом мать, — Хоть не скрываешь очевидное. Но что из тебя вырастет, тебе только тринадцать лет?
— Скоро четырнадцать исполнится.
— Да какая разница — тринадцать, четырнадцать: все равно легкие не окрепшие. Ох, дождешься, Дина, выпорю, как сидорову козу…
Она не стала продолжать дальше бессмысленный разговор, прошла на кухню, вытащила из пакета принесенные с собой продукты. Вспомнила, что не купила хлеба.
— Дина, — крикнула мать из кухни, — хлеба сходи, купи.
— Мама, я завтра утром сбегаю.
— Утром, — хмыкнула Тамара Сергеевна, — а ужинать с чем будем — ни крошки нет.
Диана испугалась всерьез: на улице ее могут отловить Вовка или его дружки. Подружки, суки, сразу сдадут, если увидят. А это означает конец — затащат силой, вколют героин где-нибудь в подъезде и отпустят домой. Отпустят, чтобы оставить навсегда… Матери не объяснишь — такую бучу поднимет, что свет туши. Сослаться больной — уже ответила, что здорова. Зря сказала, зря.
