Ольга Володарская - Плачь, влюбленный палач!
— Простите, пожалуйста, — торопливо выкрикнула я. — Можно мне спросить?
Русов кивнул.
— А свет ты когда выключила — до или после?
— Да что вам этот свет дался! Какая разница? — возмутилась Изольда. — Ну после, после… А что?
— А почему?
— Потому что это было не очень красивое зрелище…
— Вот! — я даже со стула вскочила. — Я так и подумала! Еще тогда, когда мы обсуждали убийство!
— Не понял, — вновь нахмурился Русов.
— У меня еще тогда мысль мелькнула, что это женщина! Мужик бы ушел и все! Какая ему разница, красивое это зрелище или нет? Он совершает поступки обдуманно… А женщина идет на поводу у своих эмоций. Убить она может, это запросто, а смотреть на плод своего злодейства — нет, потому что это не очень красивое зрелище!
Русов, как видно было по его лицу, ничего из моего сбивчивого рассказа не понял, но тему «света и тьмы» решил закрыть.
— Ответьте теперь на такой вопрос… — продолжил допрос майор. — Зачем…
— Зачем на меня напала? — опять не выдержала Сонька.
— Ты стояла между мной и Артемом! Ты, со своими ужимками, кокетством, пустой болтовней, со своими ручками шаловливыми, с песнями и плясками! — Изольда выплевывала эти слова с такой ненавистью, что я даже испугалась, как бы она от накала чувств не лишилась чувств (простите за каламбур). — У меня не было не единого шанса, когда перед его глазами маячила такая красивая шлюховатая дура…
— Я не дура! — прорычала Сонька. — У меня высшее образование!
— У меня тоже! Я еще степень Магистра астрологии! И куча литературных призов! Я не говорю о дипломе бухгалтера, менеджера, кулинара…
— О! Мы еще и готовим! — ехидничала Сонька. — Лучше бы на курсы тантрического секса записалась. Или вступила в клуб любителей Кама-сутры! Это, милочка, в жизни пригодилось бы больше…
— Закройте рты! — взвыл Русов, багровея еще больше. Хотя, казалось бы, куда больше, он и так был скорее малиновым, чем красным. — Обе!
Сонька захлопнула свой хорошенький ротик. Изольда свой нехорошенький. Русов, как дракон, выпустил воздух из носа и проговорил:
— Отлично! Теперь, Изольда Сергеевна, ответьте нам на вопрос — вы хотели убить гражданку Аниськину?
— Конечно, нет, — притворно возмутилась бухгалтерша. — Я просто ее пугала! — А у самой в глазах такая ненависть вспыхнула, что я сразу поняла — врет, гадина!
— Ну, конечно! — взвилась Сонька. — Сначала чуть не задушила, потом с бруском металлическим в столовую приперлась! У меня куча свидетелей! Я это докажу!
— Я просто пугала, — стояла на своем Изольда.
— А телефон зачем разбила? — не удержалась я.
— Я его не трогала, — очень натурально удивилась она.
— А кто тогда?
— Понятия не имею.
— А за что меня прибить хотела? Я-то тебе дорогу не перебегала…
— Леля, я, конечно, тебя терпеть не могу, — Изольда сощурилась. — Ты нисколько не лучше своей подруги, даже хуже…Ты выскочка! Воображала! Задавака! Я тебя презираю! Но я тебя не собиралась убивать!
— А кто тогда собирался? — уныло спросила я.
Но ответить я не услышала, потому что стоило мне замолчать, как дверь, разделяющая зал и фойе, до сего момента плотно закрытая, рывком распахнулась, и в помещение проник грубый злобный Артемонов крик.
— Ах ты волчара позорный!
Мы обернулись и увидели, как в помещение вводят Куку, и как его босс, сдерживаемый двумя милиционерами за плечи, рвется вцепиться тому в глотку.
— Прекратить скандал! Сейчас же! — вскричал Русов, вскакивая со стула.
Но Артемон и не думал прекращать. С еще большим пылом он стал вырываться из милицейских объятий, и еще громче орать.
— Змей ты, Кука! Падла! Отморозок!
— Отвали! — огрызнулся Кука.
Артемон взревел и ринулся на врага. На счастье Куки милиционеры, что сдерживали банкира, во время среагировали — вцепились в него мертвой хваткой. Так что пришлось Артемону ограничиться очередной порцией проклятий и смачным плевком в сторону телохранителя.
— Что тут происходит? — прошептала Сонька мне на ухо.
Я пожала плечами — сама ни черта не понимала.
— Сядьте, — скомандовал Русов, плюхаясь на место. — Оба.
— Мне сидеть не за что, — прохрипел Артемон. — А эта падла еще насидится…
Мы с Сонькой переглянулись — что происходит, мы так и не поняли. А Русов, тем временем, продолжил:
— Итак, господа хорошие, давайте рассказывайте, кто и за что решил отравить господина Пронина Николая Антоновича?
Я пульнула в Ксюшу взглядом, типа, не про того ли он Коляна, которого мы спасали от верной смерти. Оказалось, что про того.
— Он чуть не умер сегодня ночью, — угрюмо проговорил Русов. — Спасибо добрым людям — откачали.
— Этот падлюка его отравил! — загрохотал Артем, тыча пальцем в телохранителя. — Только собирался он не Коляна замочить, а меня!
— Наглая лож! — надменно молвил Кука.
— Он давно меня угробить хотел! Я теперь понял! Тока не вышло у него… — Артемон сжал свои гиреподобные кулаки. — А ну отвечай, чмо, за фиг ты меня на тот свет хотел отправить?
— Вы будете отвечать? — спросил Русов с интересом.
— Только в присутствии своего адвоката, — процедил Кука сквозь зубы.
— Тебе никакой адвокатишка не поможет, — выплюнул Артемон, — в тюрьме больше дня не проживешь, это я тебе гарантирую!
— Запишите, товарищ начальник, он мне угрожает, — взвился Кука.
Русов устало махнул рукой и буркнул:
— Я ничего не слышал.
— А я ни черта не понял, — признался Геркулесов.
— Я тоже не очень… — хмыкнул Русов. — Я только одно знаю — этот Кука Григорий Павлович жутко своего шефа ненавидел. И очень хотел его умертвить. Не знаю, правда, за что… Кстати, телефон разбил именно он, а не Изольда. И ловушку смертельную для Лели соорудил тоже он.
— Откуда вы знаете? — испуганно спросила я.
— Свидетели имеются.
— Кто?
— Я, — подала голос Изольда.
— Почему ты? — вновь не поняла я.
— Потому что видела, как он возился в вашей комнате с гантелями. Я давно за ним следила. А началось все с того, что я случайно застукала его за подозрительным занятием — он разбивал телефон в директорском кабинете. Я тогда пришла, чтобы позвонить в город, хотела попрощаться с мамой… — опять отвлеклась Изольда. — Ну и … увидела. Мне было не ясно, зачем он это делает. И я начала за ним наблюдать. Из чистого любопытства, естественно.
— Вы видели, как он сооружал ту… катапульту? — спросил Русов.
— Нет, как сооружал не видела. Он сделал это, когда бегал за лыжами, его еще очень долго не было… Но я видела, как он ее проверял. Когда мы все вернулись в корпус, а Леля с подругами осталась в столовой, Кука прошмыгнул через окно в комнату девушек, пробыл там пару минут (думаю, чтобы водрузить на лыжу еще одну гантель), а потом вылез. Все это время я пряталась за горкой и все видела. — Изольда тараторила, как сорока. — А еще я знаю, что это именно он связку ключей украл. Ну, помните, когда мы все в столовой сидели, они пропали… А ведь это он! Я еще тогда его наглости поразилась — вот, думаю, артист, сам ключи в карман спрятал, а еще крик поднял…
