Джессика Клер - Последний удар
Мне почти нечего предложить Дейзи. Разве что купить ей телефон, одежду да оплатить квартиру. Это единственное, что я могу ей дать, но она отвергает даже это.
Возможно, я не хочу больше убивать. Возможно, я бы хотел жить с Дейзи в крошечной квартирке, есть пищу, приготовленную её заботливыми руками, и вечерами заниматься с ней любовью. И по утрам. И во второй половине дня.
Но я не могу построить отношения с Дейзи, пока не решу этот вопрос с Сергеем. На это нужно время, и только после я смогу осесть без страха за себя и за неё.
* * *
Я наблюдаю за своей целью. Мистер Браун ходит по своей квартире, готовясь ко сну.
Либо я пропустил его ежедневные извращения, либо он слишком устал от этого бреда. Он направляется к кровати, а его собака послушно прыгает позади. Интересно, станет ли собака атаковать мистера Брауна, если позволить ей, как ораве парней на куратора в Милане?
Неуютную тишину в моей квартире прерывает телефонный звонок из второй спальни.
Сначала я игнорирую его, но потом предполагаю, что это может быть Дэниел.
— Алло, — отвечаю я.
— Николай.
Это не Дэниел. Сергей. Глава Братвы. Акцент в его голосе почти не слышен.
Однажды он сказал мне, что акцент так же опасен, как и отпечатки пальцев. Что он несёт историю и может привести к твоей семье. Я сказал ему, что у меня нет семьи. Он похлопал меня по плечу и сказал, что именно поэтому я идеальное оружие.
Возможно, поэтому он чувствовал, что мог убить Александра без задних мыслей.
Сергей верил, что я был машиной, пистолетом, который Александр нашёл и почистил. А теперь, когда Александр умер, Сергей считает меня оружием, которое сам же и контролирует.
Я не разуверял его в этом. По правде говоря, я раздумываю о Сергее прямо сейчас.
Сначала отслежу этого бухгалтера, а затем удалю и Сергея.
— Сергей. Что тебе нужно?
Интересно, разобрался ли он с телами в Полисаде. Там был беспорядок.
— Мне интересно, не слышал ли ты о смерти нашего друга Богдана. Он был в Лос — Анджелесе и не смог выполнить моё задание из-за проблем с пищеварением.
— Богдан всегда много пил. Его печень не выдержала? — спрашиваю я.
— Печень и сердце. В общем-то, все его органы, — отвечает Сергей.
Мой язык прилипает к горлу.
— Это очень плохо.
— Молодая жена Богдана раздавлена. Ты же знаешь, она беременна.
— Нет, я не знал.
Не это я ожидал услышать.
— У Богдана была опасная жизнь, разве она не знала?
— Знала. Но, думаю, не подозревала, сколько у него осталось долгов.
Голос Сергея льётся легко и гладко. Вероятно, он уже с ликованием воображает, что сможет потребовать от молодой вдовы.
Мои ноздри раздуваются от отвращения. Хоть это и клише, но его стоит убить хотя бы за это. Когда я был в Братве, Сергей как солдат соответствовал самым строгим стандартам. Но став лидером банды, он пал жертвой власти, которую считал трофеем победителя. Нажива на горе скорбящей вдовы — это восхитительный торт для Сергея. А её сопротивление станет вишенкой на нём.
Он как-то изнасиловал двух сестёр, заставляя их отца, задолжавшего ему денег, наблюдать за этим. Тогда Сергей смеялся, как злодей в кино. А я хотел убить его, но вместо этого нажал на сонную артерию, пока он не потерял сознание, а затем выстрелил в землю.
Сергей был старше меня, его восемнадцать против моих четырнадцати. Но я был более диким. Он остановился с горящей в глазах ненавистью.
— Тебе не нравится это? — спрашивает Сергей, ожидая реакции.
— Не мне судить, — отвечаю я уклончиво, и мы оба этого ожидали. — Но я думаю, ты звонишь поговорить не о Богдане.
— Николай, ты всегда недооценивал светские разговоры. Именно поэтому ты всё ещё обычный солдат Братвы, а не её лидер.
— Я не состою в Братве, — поправляю я его. — С пятнадцати лет.
Именно столько мне было, когда Александр выгнал меня. В то время я был ранен, но сейчас мне кажется, что это была самая большая жертва и самый щедрый подарок, который он когда-либо мне делал. Богдан хотел уйти, но не смог. Сергей, в конечном счёте, хотел наказать меня. А Александр отпустил, но при этом дал мне свободу.
— Единожды в Братве, всегда в Братве, — иронизирует Сергей.
Я улыбаюсь в телефон этой его характерной черте. Ещё одна его слабость. Он не заслуживает власти. Но Александр не хотел быть главой, а Сергей — племянник Петровича и, к тому же, старший наследник его семьи. На его плечи упала большая ответственность, но он не справляется. Братва распадётся на куски в ближайшие десять лет.
Бытует мнение, что преступные организации не должны существовать, но семья Петровича играет важную роль. Многие семьи питаются от доходов Братвы. А если не Сергей будет контролировать потоки продаж оружия и наркотиков, то за него это сделает кто-то ещё. Преступность никогда не исчезнет. Её можно только сдержать.
Однако я молчу, ведь Сергей действующий глава Братвы, и в его распоряжении находятся все её ресурсы. Были в семье те, кто с религиозным фанатизмом был предан Сергею, как главе семьи.
Я не обращаю внимания на раздражение Сергея, ведь подозреваю, что он звонит потому, что я слишком долго тяну с этим бухгалтером, мистером Брауном. И его слова тут же подтверждают это.
— Эта работа заняла уже целый месяц твоего времени. Это феноменально. Что, наш бухгалтер настолько умён? — спрашивает Сергей.
«Достаточно умён, чтобы украсть твои миллионы», — думаю я, но знаю, что лучше сказать другое.
— Это деликатная работа. Я не хочу привлекать ненужное внимание.
— Просто накачай его и верни назад, — командует Сергей.
— Ты хочешь, чтобы эту работу сделал кто-то другой? — спрашиваю я.
Сергей резко выдыхает, а затем раздаётся резкий звук, будто он ударяет чем-то о деревянный стол. «Ебарь». Он обзывает меня, но пытается сделать вид, что это смех. Мы оба знаем, что это не шутка.
Я жду.
— Дай мне чёткие временные границы. Когда ты закончишь? У меня есть другое задание для тебя.
Я пожимаю плечами, но он не может этого видеть.
— Ты не единственный, у кого я беру заказы. У меня есть работа, которая ждёт меня после. А потом посмотрим.
— Слушай меня, маленький засранец, — Сергей теряет контроль и переходит на крик. — Ты родился в сточной канаве от шлюхи, Братва подобрала тебя и сделала из тебя того, кем ты являешься. Ты принадлежишь нам.
— Обзывание моей мёртвой матери шлюхой не ускорит эту работу, — отвечаю я мягко, так крепко хватаясь за стол, что кровоток в руке замедляется.
