Татьяна Устинова - Пороки и их поклонники
– А где?
Расул усмехнулся превесело.
– В банке “Еврокредит”.
– Где?!
– Иди, не мешай мне, Архипов!
– А не отследят?
– Меня?! – поразился Магомедов. – Меня отследят?!
– Я пошутил, – быстро молвил Архипов, – шутка. Кергуду.
– Меня отследят! – повторил уязвленный до глубины души Расул Магомедов.
– Я буду у себя. Хочешь, Катька тебе кофе принесет?
– Отследят, твою мать!
– Значит, я скажу, чтобы принесла, – уже из-за двери проговорил ретировавшийся Архипов. – Тебе с сахаром?
– С сахаром, твою мать!
– Может, в ведерке разболтать, чтобы лишний раз не ходить?
Расул всем телом повернулся во вращающемся кресле. Архипов быстро, насколько позволяли размеры, шмыгнул за угол и только там, за углом, позволил себе улыбнуться.
Значит, “Еврокредит”. Хорошее место, спокойное, солидное. Кажется, менеджмент австрийский. Что он там нашел? Или счет у “Пути к радости” в таком хорошем месте?
– Кать, Магомедову ведро кофе и черпак, – велел он своей секретарше.
– Тюрина звонила. Сразу после четырех. Я дала ей номер твоего мобильного.
– Умница ты моя.
– Твоего гостя кормила три раза. Два раза бутербродами и один раз булками.
– Сколько я тебе должен?
– Ты что, Володь? – обиделась секретарша. – Я же не официантка в баре! А деньги на еду у нас общественные, сам знаешь.
– Знаю, – покаянно сказал Архипов. – Не забудь кофе Магомедову.
Он швырнул портфель, выложил на стол ключи от “Мицубиси”, включил компьютер и снова осторожно влез во внутреннюю переписку организации “Путь к радости”.
Чем глубже он погружался, тем яснее становилась картина. Очень скоро он добрался до списков. Списков было несколько – “членов”, “новообращенных”, “кандидатов”. Почти как в Политбюро.
Мероприятия имели строгий график – раз в месяц выступление Добромира в провинции, раз в полгода новая книга. Публикации в прессе приурочены к выступлениям. Очевидно, кто-то из троицы был очень профессиональным пиарщиком, потому что публикации заказывались не только хвалебные, но и ругательные, дабы создавалась видимость значительности. Людей очень легко убедить в важности любой ерунды, если начать эту ерунду ругать, а еще лучше запрещать.
Что там сказано про запретный плод?
В списках “членов” Архипов нашел и Лизавету Григорьевну Огус, свою давнюю подругу. Против нее стояло лаконичное “вопрос решен”. Примерно четверть списка имела такие же пометки.
Что за вопрос? С квартирой или “жизнью и смертью”?
Архипов выпрямил спину и осторожно прислонился к спинке кресла, как будто это была не его собственная спина, а лист шифера, к примеру.
Потом три раза подряд простучал “Чижика-пыжика” и вспомнил народную мудрость номер шесть, которая гласила, что любопытство на самом деле порок и не стоит бежать впереди паровоза, со временем все узнается само.
Что-то ничего не узнавалось.
В схему организации не укладывались убийства. Ну никак.
На первый взгляд было похоже, что все “направленные в природу” отдавали свои квартиры вполне осознанно и добровольно. Правда, некоторые потом спохватывались и пытались их вернуть, но иски, которые обнаружил Архипов, удовлетворены не были. По крайней мере, пока.
“Путь к радости” был вполне легален и зарегистрирован где только возможно, и глупо думать, что легальная организация занимается массовыми убийствами.
Что там сказано про сук, на котором сидишь?
Проверить их ничего не стоит. Если в городе происходят исчезновения людей – и их квартир! – и все они члены одной и той же религиозной организации, значит, в конце концов, ею заинтересуются правоохранительные органы.
Пока никто не интересовался.
Как проверить, куда девались люди, “направленные в природу”, Архипов не знал. Не ехать же, на самом деле, в Тамбов или Вятку!
Может, Магомедов чего надумает?
Еще разок пробарабанив пальцами “Чижика-пыжика”, Владимир Петрович попробовал зайти с другой стороны.
Лизавета нашла нож под своей кроватью и еще непонятного назначения деревянный круг с воском на чердаке. Собственно, с этого ножа все и началось. Силы зла. Сущность разрушения Дождь кровавый и затмение небес. Да, еще колебания материи, которые впоследствии были объяснены работой отбойного молотка на строительстве подземного гаража.
Архипов вырулил из внутренней переписки и забрался на секретный сайт для “членов”. На сайте были даны подробнейшие описания “ритуалов и обрядов”.
Предусмотрели все. Обряд венчания – “союз двоих, скрепляющий сердца младые”. Обряд крещения – “в лесу, среди цветов и трав, свое дитя мы посвящаем богу”. Обряд похорон – “не место скорби тут, ибо бессмертен дух, а плоть собою недра осеняет”…
Осеняет недра, черт побери все на свете!..
Все это Архипов подробнейшим образом изучил. Воздал должное “ритуалу брачной ночи”, согласно которому молодые вовсе не должны предаваться гнусным плотским утехам, а, сидя под звездами, мечтать о будущем ребенке. Утехи дозволялись только после того, как ребенок оказывался хорошенько обдуман, так сказать, со всех сторон. Согласно “ритуалу”, этот самый ребенок непременно должен получиться с первого раза, таким образом отпадала необходимость в дальнейшем разврате. Если не получался, следовало продолжать обдумывание.
У-уф!..
Тут Архипов заподозрил, что кто-то из них импотент – то ли Добромир Безсмертный, то ли господин Ослов, а может, и оба сразу. И опять подивился невиданной ловкости – так, сразу, одним приемом, обезопасить себя от любых дамских притязаний, раз и навсегда решить проклятую проблему – я ничего не могу, но это не плохо, а хорошо.
Давайте снизим потребности и будем жить весело.
Поменяем минус на плюс с ловкостью чрезвычайной. Заниматься здоровьем трудно и дорого, признаваться в своих проблемах – мучительно. Не надо заниматься и признаваться! Надо убедить всех – себя прежде всего! – что все дело в том, чтобы “правильно думать”, непосредственно же “утехи” – гадость, гадость!
Анатолий Петрович, по совместительству Добро-мир, большой шутник!
Все это было отчасти забавно, отчасти глупо до невозможности, но нигде: ни на каких секретных сайтах, ни в выступлениях, ни в ритуалах, ни в обрядах – не поминались ни ножи, ни деревянные круги.
Лизавета тогда сказала Архипову, что, если круг использовался для каких-то обрядов темными силами, значит, его приготовили еще для какого-то жуткого обряда.
А символы на ноже? У Добромира никакие символы не использовались, у него сверху донизу шла сплошная сладкая “природа” – лужайки, цветы, травка, волк целует ягненка, хрустальные озера, голубые небеса, райские сады.
