Татьяна Устинова - Всегда говори «всегда» – 3
– Просто чудо!
– Дарю. – Ольга протянула ей портрет. – А то изображения красивых девушек в нашем доме неизбежно теряются.
– Щедрый подарок, – Оксана взяла рисунок, явно не зная, что с ним делать. – Спасибо. Очень похоже, очень. – Она наконец догадалась свернуть бумагу в рулон. – Ну, мне пора…
Барышев с облегчением понял, что он в своем уме, но выпить не расхотелось. Наоборот – желание стало только сильнее, потому что Оксана встала, и ее фигура, ее взгляд вызвали в нем прежний – первобытный и дикий – инстинкт самца, который отключил ум и запустил низменные рефлексы. Барышев их ненавидел, но поделать с этим ничего не мог.
– Куда? – Ольга дотронулась до руки Оксаны. – Мы ведь даже не поговорили толком…
– Еще поговорим. – Оксана потуже свернула ватман и сунула под мышку. – Нет, правда, мне нужно еще многих знакомых навестить, – виновато улыбнулась она. – По магазинам хочу прошвырнуться. Сто лет в московских бутиках не была… Мы ведь еще увидимся.
«Уходи, – взмолился мысленно Сергей. – Уходи быстрее…»
– Ладно, поедем. – Надежда тоже встала, взяла сумку и вдруг пристально посмотрела на Барышева.
Его пот прошиб – неужели что-то заметила?
– Оль, я к тебе завтра, наверное, заеду, – очень многозначительно, как ему показалось, сказала Надя. – Или послезавтра. В общем, до нашего с Димкой отъезда.
Точно заметила… И наплетет что-нибудь Ольге со своими дурацкими домыслами.
Он схватил Надину шубу и помог ей одеться, тем самым не оставив себе выбора – Оксану тоже придется одеть. Он взял ее легкую курточку, подошел…
От ее близости закружилась голова.
– Ой, погоди, Оль! – воскликнула Надя. – Логотип-то мой! Ты ж мне обещала накидать свои варианты! Покажешь?
– Не закончила еще, так, наметки одни, но если хочешь, пойдем, глянешь.
– Еще как хочу! – Надя взяла Ольгу под руку и потащила на второй этаж. – А то Димкины спецы что-то невыразительное сделали.
Они ушли, весело переговариваясь, оставив его гибнуть рядом с Оксаной…
– Ты с ума сошла? Зачем приехала? – прошептал он, когда Ольга с Надей ушли.
Оксана продела руки в рукава куртки, обняла его за шею и заглянула в глаза.
– Хотела тебя увидеть. Очень хотела. А я всегда делаю то, что хочу. А ты?..
Сергей впился в нее поцелуем, жадным и грубым, потому что рефлексы окончательно победили ум и инстинкт самосохранения.
Ольга могла вернуться в любую секунду, но этот смертельный риск лишь раззадорил его.
– Надь, ты только не смейся надо мной, но мне что-то… – Ольга, машинально перебирая рисунки, не смогла найти нужного слова и замолчала.
– Что? – не поняла Надя.
– Тебе не показалось странным… – Ольга опять замолчала, потому что говорить об этом было дико.
– Да ты о чем, подружка? – Надя озабоченно заглянула ей в глаза. Она хорошо знала Ольгу – только чрезвычайные обстоятельства могли заставить ее мяться и чего-то недоговаривать…
– Да нет, ничего, это я так… Вот, посмотри, может, что-нибудь подойдет?
Надя взяла у нее эскизы и, не глядя, сунула в сумку.
– Оль, не темни. Что тебе покоя-то не дает?
Ольга покраснела, но наконец решилась.
– Оксана и Сережа… Она как-то смотрела на него… а он… Он, по-моему, ужасно нервничал.
– Здрасьте! – возмущенно всплеснула руками Надежда. – Приехали! Сдурела?!
– Кажется, да, – улыбнувшись, кивнула Ольга.
– Меня все время высмеиваешь и сама туда же! – Надя залепила Ольге шутливый щелбан. – Глупости! Слушать даже не хочу!
Она старалась, чтобы ее возмущение казалось как можно более искренним, потому что заметила не только Оксанины взгляды и нервозность Сергея, но и то, как Оксана то и дело прижималась ногой к его ноге…
Только верить в это нельзя. Показалось. Почудилось, убедила Надя себя еще там, в гостиной. Потому что в противном случае… Если уж и Сергей…
То Дима наверняка.
– Не смей даже думать об этом, – приказала она Ольге.
– Ты права, я полная дура, – согласилась та.
Когда они спустились, Сергей и Оксана мило и отстраненно беседовали о погоде в Москве.
– Обещают минус двадцать, – светским тоном сообщил Барышев.
– Придется купить что-нибудь потеплее, – не менее светски ответила Оксана.
Они распрощались, и когда за Надей и Оксаной захлопнулась дверь, Ольга вдруг решила рассказать Сергею о своей глупой ревности.
«Представляешь, я тебя так люблю, – хотела сказать она, – что не могу с собой ничего поделать, ревную к Оксане!»
– Представляешь, Сереж… – засмеявшись, начала она.
– Я потерял уйму времени, – перебил он ее, развернулся и пошел к лестнице. – Надо наверстывать.
Ольга раздумала признаваться, потому что поняла – это дурость, слабость и сумасшествие…
– Сереж…
Не оборачиваясь, он замер на лестнице.
– Что?
– Сереж, надо бы Оксану специально позвать в гости. Или давай отвезем ее в какой-нибудь хороший ресторан. Она в Паттайе столько со мной возилась…
Он медленно обернулся.
– Как ты считаешь нужным, – слишком уж равнодушно произнес он. – Мне, честно говоря, не до нее, но я попробую найти время… Нет, все-таки постарайся обойтись без меня.
Ольге вдруг показалось, что возле губ у него кораллового оттенка помада Оксаны.
«Я схожу с ума, – в ужасе поняла она. – Как это называется – паранойя? Нет, паранойя – мания преследования. А у меня мания измены».
– Сереж… – Ольга все же решила сказать про ревность, у нее был такой прием с детства – если чего-то очень боишься, надо об этом рассказать вслух и посмеяться…
– Да, – перебил Барышев. – Завтра отец прилетает. Встретишь его? У меня очень трудный день.
– Конечно, встречу…
Он ушел, а Ольга, вытянув перед собой руку, посмотрела на голубой бриллиант.
– Я полная дура, – вслух сказала она. – И кажется, пора выходить на работу, иначе… – Она рассмеялась. – Иначе я начну следить за собственным мужем!
Ей приснилось, что она тонет в болоте.
Вязкая жижа засасывала, не давала вздохнуть, но Ольга знала – она не погибнет. Сережа ее спасет…
– Сережа! – закричала она.
Две сильных руки подхватили ее и потянули вверх. Болото тащило вниз, руки – вверх… Шансов у трясины не было никаких. Ольга почувствовала, что может дышать.
– Спасибо, Сережа… – прошептала она и увидела перед собой строгое лицо Анны Алексеевны.
– Вы? – отшатнулась от нее Ольга. – А Сережа?
– Помрете, пока своего Сережу дождетесь, – проворчала няня.
Ольга зарыдала – ее должен был спасти Барышев, при чем тут няня?
– Ну, как хотите, – нахмурилась Анна Алексеевна, – можете дальше тонуть.
Она развернулась, пошла, кутаясь в воротник из чернобурки, а Ольга почувствовала, что ее снова засасывает. Опять стало трудно дышать, а зеленая ряска оказалась у подбородка.
