Всего 50 (СИ) - Макеева Лилия
– Цикады стрекочут…
– Что? – не расслышал муж, машинально глядя на передвигающийся объект из женских ног.
– Цикады, говорю, стрекочут! – злобно повторила жена, уже не скрывая своего раздражения.
Я постаралась шагать быстрее и ушагать от них подальше – пусть будут спокойны и счастливы.
Никому бы и в голову не пришло, что мне тоже нужно немного внимания и тепла. Вид я сохраняла победный. Всегда, всю жизнь. Даже, когда нечего было есть, или хотелось, выражаясь поэтически, познать небытие. Победный вид делает нас менее уязвимыми и заставляет соответствовать своей добровольно избранной ипостаси…
Надя всё свободное время старалась выуживать меня из полу депрессивного состояния. Мы разговаривали, избегая темы недавнего путешествия. У меня все ещё кровоточила каждая клетка, и мудрая подруга не расковыривала мои раны.
Не фанатично, но верующая, она время от времени снабжала мой мозг «информацией к размышлению». Без сопроводительного пояснения подкладывала мне листочки на прикроватную тумбочку.
– Радостью ткётся светящаяся материя духа, радостью вводится человек в единение с людьми, а, следовательно, с Учителями и со всей Вселенной.
– Стойко надо держаться, чтобы не меркла радость в сердце, когда ложь бьёт и зависть раздирает всё самое прекрасное, что дано человеку от Бога.
– Тихий голос радости: «В себе несёшь Бога, Он жив в тебе. Ищи понять, что ты всегда не один, что всё в тебе, но всё открывает свой лик только радостному».
– Только радостный видит ясно и может действовать в полную меру вещей. Только радость – меч победы.
***
Прошло шесть дней.
Молчание давалось мне с трудом. Серёжины просьбы я уважала, но в душе продолжала недоумевать и вести с ним бесконечный, изнуряющий меня диалог. Мысленно я задавала ему вопросы и сама же на них отвечала. В этом заключался своего рода тренинг: если приходящие на ум ответы меня не устраивали, я придумывала другие, болеё удобоваримые – для улучшения своего психофизического состояния.
Работала я над преодолением чувства утраты по-честному. Мне не хотелось ставить точку в отношениях. Ведь Серёжа её не поставил. «Замолчи пока» – это не «исчезни». Значит, не всё потеряно?
Сидя каждый день у моря, я перебирала в руках камешки и придумывала себе задание: подобрать их то по цвету, то по форме. Я ловила себя на мысли, что взрослому человеку полезно уходить в детское восприятие, полностью отрешаясь от груза взрослых проблем. Рисовать, допустим – без тщеславного желания выставить потом свою картину. Просто сидеть и возить красками по бумаге или холсту, как оттенок попросит, как мазок ляжет. Строить из мокрого песка домик, не думая о том, что люди на пляже сочтут вас инфантильным. Убегать от волн, как от живых существ, играть с ними, визжа при этом восторженно-опасливо. Искать ракушки или разглядывать листики цветов.
В общем, обратить внимание на мир вокруг себя, а не копаться в своих измученных проблемой недрах. Поработал мозгами, порешал продуктивно, как быть – и переводи фокус на окружающую действительность, на её щедрое многообразие.
Все шесть дней природа жила со мной в унисон. С утра – хмурое небо, низкие тучи, предчувствие дождя. Море, словно умоляя о покое, рвалось и клокотало, кидалось волнами, недовольно выбрасывая на берег камни. Успевшее бросить на землю несколько лучей солнце опять вынужденно отступало за облака, и вечер казался потерянным, унылым, без будущего…
Но на седьмой день я проснулась от яркого солнца, отчаянно пробивающегося сквозь решетку металлических ставен, и тихого шороха волн. Голова сразу поразила ясностью, как в молодые годы или наиболее удачные дни. Тело, отдохнувшее, невесомое, приятно разнеженное за ночь под лёгким одеялом, было готово к не замороченным, продуктивным передвижениям в пространстве.
Сегодня неслучайно наступил именно такой день. Это был день рождения Серёжи, и мир словно обрадовался ему, новорожденному. Природа даже сменила погодные условия. И я наконец-то вздохнула и улыбнулась – едва ли не впервые за этот период. Улыбнулась не вымученно, а светло. Без дополнительных искусственных усилий искренне ощутила лучезарность настроения.
Я шла кромкой моря. Волна словно заигрывала с моими босыми ступнями, то омывая их, то убегая и давая ощутить прохладу мокрого песка. Морская стихия, как мудрая, всепрощающая женщина, по-матерински успокаивала. Находясь у моря, я легко устанавливала в себе ту точку тишины, тот полюс спокойствия, откуда можно начать двигаться в нужном направлении.
У осознания всегда один маршрут – к самому себе. Он никому не дается легко. Ни карт, ни компаса, ни попутки. Своими ногами, личным чутьем, собственными ресурсами…
Вдруг волна выбросила мне под ноги маленький, круглый, серый камешек. Он, как живой, блеснул на солнце, притягивая к себе внимание. Ещё секунда – и волна заберет его обратно. В камешке не было ничего сверхъестественного, но я наклонилась и подняла его. Наверное, потому что он упал к ногам, словно просил глянуть на него. Поднятый, он быстро высох и побледнел. Но выбросить его я не смогла. Камешек вызвал в душе ассоциацию, пропитанную нежностью и болью одновременно. Он вызвал в воображении образ Серёжи. Иначе и быть не могло – всё-таки шел день его рождения.
Ощутив мгновенную потребность общения с любимым человеком, я поменяла траекторию, пересекла пляж по нагретому песку и направилась в близлежащее кафе. Заказав кофе, попросила дать мне два листа писчей бумаги. Положив перед собой камешек на скатерть, долго смотрела на линию горизонта. Потом спокойно начала писать письмо.
«Какой чудесный сегодня день! Он – контрастный, как и ты: страстное, палящее солнце и чистое, ласковое море…
Волна выбросила на берег прямо к моим ногам аккуратный, покатый камешек: серенький, как твои глаза, и кругленький, как твоя попка…
Вот родился русый крошка, с нежным именем Серёжка… Вырос из него пацан. Чего хочет, знает САМ.
Мне кажется, что ты САМ поставил точку. Сделал свой выбор. На это имеёт право каждый. И я должна принять этот горький для меня факт. Но сегодня не обо мне речь. Сегодня – ТВОЙ ДЕНЬ. И я хочу с тобой говорить о тебе…
С Днем рождения, прекрасный мой!
Ты выдержал серьёзный экзамен – кризис среднего возраста. Подобные экзамены проходят болезненно, порой коряво. Но ты сдавал его с красивой мечтой, с волшебной идеей – по твоим же словам – «посвятить вторую половину жизни ЛЮБВИ и ТВОРЧЕСТВУ». В практически непосильной работе – поменять СУДЬБУ. Стать абсолютно независимым. Независимым даже от меня – цитируя тебя самого.
Быть четыре года последовательным, «тупо идти к своей цели» – на это нужны колоссальные силы и полная самоотдача. Всё это ты предъявил в высокой мере. Именно поэтому я верила тебе безоглядно.
Ты долго нёс груз ответственности за происходящее. За себя, за свои чувства ко мне, за ту семью, которую создал задолго до нашей встречи, и за наше будущее, в которое не считал возможным войти без подготовки. Тебе было трудно, и порой ты сникал. Но я подхватывала тебя, молилась, «колдовала» – и ты, благодарный, собирал оставшиеся силы и шел дальше. В гору с покатым склоном…
У каждого – свой Эверест. Своя сверкающая, чистая вершина. Не все в состоянии на неё взойти. Любой может сорваться, причем, в самый последний миг. Это не зависит от степени физической или моральной подготовки. От искреннего желания, от рвения. Это – вопрос судьбы. Не всегда с ней можно поспорить.
Ты не потух. Не утонул. Ты сорвался оттуда, сверху, куда почти дошёл. А это гораздо страшнее.
Я была ежесекундно рядом! И всё-таки далеко, на огромном расстоянии. И не успела подставить под тебя руки.
Бессилие любящего человека трагично по своей сути. Ибо сила ЛЮБВИ уникальна, безгранична. И если она по каким-то причинам не срабатывает, случается трагедия…
На моё отчаянное «не молчи, ведь я себя убиваю» ты ответил: «Убивай. Я уже мёртв». После этих слов мне действительно хотелось себя убить, не быть без тебя.
