Наталья Андреева - Дети белой богини
- Планы? Насчет чего?
- Выгодная партия, большая родня. Мама этим бредит. Она помешана на родословной. Мой дедушка живет в Америке, он профессор. Их род очень древний. А родители Германа из деревни. Из глубинки. Это ее оскорбляет. Сидеть за одним столом с деревенщиной! Она их выжила из города. Запугала. Впрочем, это такая длинная и запутанная история! - Вероника помолчала. - Я не была в ту ночь в коттедже. Ничем не могу вам помочь.
- Что ж, извините. Я ошибся.
- Хотите, запишу номер моего мобильного телефона? — Вероника дбстала блокнот. — Мы могли бы еще раз встретиться. Просто посидеть. С вами приятно беседовать. По-моему, вы очень тонкий, внимательный человек. Что в этом городе редкость.
- С вами тоже приятно беседовать, Вероника, - не удержался он. И поспешно добавил: -Это не комплимент. И не потому что вы - дочь мэра.
- Верю. Вам - верю. Она покосилась на бармена: - Опять будет маме звонить. Шпион проклятый! Холуй! Ну почему люди такие жадные до денег? Терпеть не могу холуев! Потому так с ними обращаюсь. И ведь терпит! Какая мерзость! А хотите, я вас отвезу? Зачем вам толкаться в автобусе? Или у вас дела?
-Я живу один, никто меня не ждет. Но удобно ли это? Одно дело просто поговорить на глазах у изумленной общественности, а другое - если вы меня отвезете.
- А мне наплевать! - Она тряхнула белокурой головой. - Ну? Пойдемте?
Из кафе «Мечта» вышли вместе. Признаться, он был удивлен. Никакая она не истеричка. Несчастная молодая женщина. Все у нее есть, а любви нет. Ни близких, ни единственного мужчины, который ей так нужен. На месте Германа, он бы в такую девушку влюбился. Он и влюбился в похожую. В Машу. Но Вероника права. Он - не Герман. Разные люди.
Однако тайна Германа раскрыта. Одна из тайн. Теперь он знает, кто ночевал в коттедже в ночь, когда убили Машу. Осталось спросить у Горанина в лоб.
- Если что, скажите, что я, перед тем как застраховать вашу машину, решил на ней проехаться, — попытался пошутить Завьялов, садясь в «десятку».
- Эх, какой пассаж! - рассмеялась Вероника. - Дочь мэра и страховой агент!
- Аглая Серафимовна будет в шоке!
И они уже смеялись вместе. Ему вдруг стало так легко! Какая простая, милая девушка, если рядом нет Германа! Город не прав в своей нелюбви к ней. Но город во многом не прав.
Вероника высадила его у дома, на прощанье улыбнулась:
- А хотите, я сама вам позвоню?
- Я плохо слышу, - застеснялся он.
- Я буду говорить громко. Мне хочется с вами говорить.
И, улыбнувшись еще раз, она захлопнула двер-' цу. Когда ее машина уехала, он так и не тронулся с места. Как обманчиво первое впечатление! Да она просто красавица! Он так и подумал: «Красавица». Как все время думал о Маше...
День третий
Слухи по городу распространяются быстро. После встречи в кафе «Мечта» он сидел на кухне, курил и думал о Веронике, и вдруг раздался телефонный звонок. Он услышал, взял трубку, и в ней раздалось отчетливее:
- Зява, привет! Узнал?
- Разве тебя с кем-нибудь спутаешь?
- Как дела? Как работа? - спросил Герман.
- Ты по поводу Ники? Уже доложили, что мы сегодня встречались?
- Сообразительный! - рассмеялся Горанин. - Быть может, зайдешь? У меня для тебя приятные новости: Павнов признался в убийстве.
Он боялся даже подумать, как добились признания. Слова застряли в горле. Выдавил только:
- Хорошо. Я зайду.
- Жду, - коротко сказал Горанин и повесил трубку.
Шел в Долину Бедных, чувствуя, как закипает от возмущения. Павел не виноват! Даже если и был в ту ночь в больнице, когда выбегал оттуда, ломика у него в руках не было! Врет Федор!- А значит и обо всем остальном тоже врет!
Горанин встретил его на крыльце. Значит, не терпелось! Широко улыбнулся:
- Зява, проходи! — И сделал вид, что не замечает состояния, в котором находится гость, его плохо скрываемую ярость.
Завьялов не вошел, а влетел в коттедж. Протопал на кухню и, развернувшись к Герману, выпалил:
- Признался, значит! Молодец! Ты молодец!
- Чаю хочешь? - миролюбиво спросил Горанин.
- Чаю?!
- Ты сядь.
- Что показала экспертиза?
- Сядь, Саша.
- Что показала экспертиза?!
- Кровь на ломике и на куртке одной группы. Первой, - нехотя сказал Горанин и включил чайник. Подмигнул: - У меня лимон есть.
- Гора! - ахнул он. - У тебя шесть допусков! Шесть! Ты на криминалистике собаку съел! Ты ж до прокуратуры в розыске работал! Следаком! Первой! Да это же ничего не доказывает!
- Это доказывает все, - спокойно сказал Герман. - У Маши была первая группа крови. Кстати, извини, что не был на похоронах. Совещание. Зампрокурора ушел на пенсию. Давно этого ждали. На освободившуюся должность порекомендовали меня.
- Да первая группа крови, самая распространенная! У тебя тоже первая! Разве не так?
- Поздравил бы меня для начала, что ли? И, между прочим, у Павнова вторая группа крови.
- Нужна сравнительная экспертиза! Что такое первая группа? Надо же установить идентичность!
- Ты знаешь, какое у нас оборудование. Здесь тебе не Москва. Мы в казаки-разбойники не играем. Чем проще, тем лучше. Орудие убийства в наличии? В наличии. Группа крови совпадает. Чего ж еще?
- А отпечатки пальцев?
- Нет, - коротко ответил Герман.
- Хочешь сказать, что убийца был в перчатках? Ха-ха! Будучи в состоянии аффекта натянул на руки перчатки! Чтобы отпечатков не было!
- Он их просто стер. Отпечатки смазаны. Ничего не разобрать. Вот потому, что у меня шесть допусков, и я на криминалистике собаку съел, я тебе и говорю, что ломик тщательно протерли. Чайник вскипел. Погоди.
И Герман полез в шкафчик, висевший на стене. Расставив на столе посуду, миролюбиво сказал:
- Не надо кричать. Давай сядем, тихо, спокойно поговорим. Зачем кричать?
Сел. Действительно, зачем кричать? Надо объяснить все спокойно и обстоятельно.
Герман налил чаю, придвинул блюдечко с лимоном:
- Вот. Витамины. Ешь, тебе надо. А еще на лимонных корочках хорошо спирт настаивать. Тут особая технология. У меня этим Вера Васильевна занимается.
- Вера Васильевна, - эхом откликнулся Завьялов. — Герман, да знаешь, кто ты такой? Ты...
- Постой-ка... Кажись, шаги... - Герман прислушался, удивленно спросил: - Кого это черти несут?
Входная дверь распахнулась, и в холле появилась пожилая женщина в пуховом платке, повязанном по-деревенски. На ней было черное пальто из плащевки производства местной фабрики и резиновые сапоги, по краю голенища которых давно уже свалялся рыжий искусственный мех. На сапогах нашлепки жирной грязи. Оттепель, дороги опять развезло.
