Дона Воэн - Соперницы
Не многие мужчины в Голливуде могли позволить себе вольности в отношениях с ней. А Николас Пикар мог. Ник.
«Мы вместе будем творить прекрасное. Пока».
Какое- то время он будет ей нужен. А разве мужчины в Голливуде не использовали женщин? Пришла ее очередь.
Конечно, женщине, пытающейся вести себя по-мужски, грозит опасность попасть в собственную ловушку и стать жертвой человека, которого она пытается использовать.
Эллисон вспомнила рот Ника, озорной огонек, вспыхнувший в его глазах. Ей следует быть осторожной. Влюбляться в него не входит в ее планы. Эллисон оглядела себя со всех сторон. Что бы сказал Ник о ее теле? С таким весом она похожа на костлявого мальчишку. Она могла бы сосчитать все ребра. Только полная грудь по-прежнему оставалась женственной. Какой для тебя сюрприз, Конрад!
Небо разверзлось над головой Его Величества в тот день, когда вместо сына родилась дочь.
Уже стало семейной легендой, как обожаемая молодая жена Конрада родила ему дочь вместо сына, о котором он так мечтал, который должен был занять его место в четвертом поколении ведущих театральных деятелей.
Сын, о котором мечтал Конрад, родился двумя годами позже и умер через минуту после рождения. Трое других сыновей последовали за первым, и, наконец, Конрад Хиллард понял, что если сделает очередную попытку, то потеряет жену.
Когда Эллисон было уже одиннадцать лет, Его Величество принял решение, определившее ее судьбу. Он вдруг обратил внимание на собственную дочь, и в тот день она стала принцессой.
До того момента Эллисон была пухлым, счастливым, мечтательным ребенком. Она знала о плохом здоровье матери, о том, что ее отец - важная персона и у него нет времени заниматься ею. На нее не обращали внимания, и это ее устраивало.
Ее не устраивала корона принцессы. Жизнь превратилась в мучительную череду диет, частных преподавателей, уроков актерского мастерства и физкультуры. Умирая к концу дня от усталости, Эллисон приходила к выводу, что не угодила отцу, да и всему роду Хиллардов, родившись девочкой.
Конрад Хиллард обычно завтракал в одиночестве. Болезненная жена редко вставала с постели в такую рань, а дочь присоединялась к нему, только если ее приглашали. Сама она приходила, лишь когда ей надо было обсудить с отцом что-то важное.
Эллисон шла по лужайке за внушительной фигурой Конрада. Если он и заметил, что стол накрыт для двоих, то не подал виду. А когда дочь села на другом конце стола, он лишь кивнул.
На собеседников Конрада Хилларда сильное впечатление производила его массивная голова, каждое движение которой, казалось, подчеркивало значимость ее обладателя, даже если он просто наливал себе чай из старинного китайского чайника. В настоящий момент Его Величество сосредоточился на содержимом своей чашки.
И неудивительно. По утрам он обычно страдал от тяжелого похмелья, и темная жидкость в чайнике состояла в основном из виски. Но поскольку бурные попойки проходили, как правило, по ночам, к ним относились снисходительно. Конрад Хиллард был знаменитым алкоголиком в лучших театральных традициях.
«К счастью для него, - думала Эллисон, наливая себе кофе, - иначе он просто считался бы старым алкоголиком и все забыли бы о нем». Она закурила и стала наблюдать, как отец поглощает завтрак, состоявший из яиц, мясного рулета, бекона и свежей клубники.
Раз он знает, что у дочери есть причина присоединиться к его обществу, он не начнет разговор первым. Даже не поздоровается по-человечески.
С его тарелки упала и покатилась по столу огромная ягода размером почти с мяч для гольфа. Эллисон взяла ее, вдохнула аромат и откусила.
- Ты взвешивалась сегодня утром? - неожиданно спросил Хиллард.
- Нет. - Она положила остатки клубники на свою тарелку. - Вчера все было в норме.
- Очень важно следить за своим весом, Эллисон. И ты это знаешь.
«Ради Бога, не теряй самообладания», - приказала она себе, сделав глубокую затяжку, и посмотрела на ягоду.
- Ты должна взвешиваться каждое утро. С твоей стороны безответственно не делать этого. - Хиллард налил новую порцию «чая».
Будь спокойна! Что-то в отце всегда выводило Эллисон из себя. Она загасила сигарету о клубнику.
- Я уволила Джоэля Эдельмана.
Он взглянул на нее и снова вернулся к завтраку.
Эллисон взяла вторую сигарету. Ее пальцы задрожали.
- Почему ты молчишь?
- Джоэль говорил мне, что ты вызвала его и понесла какую-то чушь. Посовещавшись, мы решили, что это просто женский каприз. Джоэль не обратил на него внимания.
Женский каприз! Худшего отец сказать не мог.
- Это серьезно. Джоэль Эдельман больше не мой агент. Я сама займусь своей карьерой.
- Как ты можешь быть такой безответственной?
Начиналась лекция, которую Эллисон выслушивала каждый день с тех пор, как стала принцессой. Но сегодня этому наступит конец. Едва голос отца начал подниматься, она встала из-за стола и покинула террасу, ни разу не обернувшись.
Впервые в жизни Конрад Хиллард лишился слушателя.
Как всегда во время стресса, Эллисон направилась в кухню.
Насколько Конрад Хиллард отличался от других смертных, настолько его кухня не походила на обычное домашнее помещение. Такая кухня отлично подошла бы для ресторана.
Это было самое любимое место Эллисон.
Она прошла прямо к большому двухкамерному холодильнику и принялась вынимать из него копчености, пряности, сладости.
Из стоящей рядом морозильной камеры она достала разнообразные замороженные деликатесы.
Потом села на табурет повара и принялась за дело.
Слева на некотором расстоянии от нее лежал огромный кусок ветчины. Эллисон представила, как она съедает всю ветчину кусок за куском, и почти почувствовала ее вкус.
За ветчиной лежала половина вишневого пирога. Эллисон в мыслях жевала хрустящее нежное лакомство, глотала вишни и густой крем.
Сигарета обожгла пальцы. Эллисон потушила ее о стол.
Потом она поднесла ко рту воображаемую ложку с шоколадным мороженым.
Постепенно она переходила от одного лежащего на столе продукта к другому.
- Мисс Эллисон, желаете позавтракать? - спросил повар.
- Я не могу есть.
- Но, мисс Эллисон, вы…
Эллисон молча вышла из кухни. В своей комнате она принялась за гимнастические упражнения и изнуряла себя до тех пор, пока не легла без сил на пол, уставившись в потолок.
- Эллисон, дорогая, с тобой все в порядке?
В дверях стояла мать, маленькая, хорошенькая и бледная. Беттина Хиллард никогда не интересовалась театром, никогда не хотела стать кинозвездой, ее единственной страстью в жизни был муж.
