Сандра Браун - Брат мой, Каин
Сэйри ушла в свой кабинет и закрыла дверь. Она слышала, как в приемной несколько раз звонил телефон, но Джулия не переводила звонки к ней, понимая, что ей необходимо побыть одной, чтобы осознать случившееся.
Неужели Дэнни звонил ей, чтобы сказать последнее «прости»? Если так, то как ей жить дальше с чувством вины? Ведь она отказалась с ним разговаривать.
Прошло около часа, и Джулия негромко постучала в кабинет Сэйри.
— Войдите, — пригласила она. Когда Джулия переступила порог, Сэйри сказала: — Вам незачем оставаться дольше, Джулия. Идите домой. Со мной все будет в порядке.
Секретарша положила на стол листок бумаги.
— У меня еще есть дела. Позвоните, если я вам понадоблюсь. Принести вам что-нибудь?
Сэйри покачала головой. Джулия вышла и прикрыла за собой дверь. На листке оказались записаны дата и время похорон: вторник, одиннадцать утра.
Сэйри не удивилась тому, что похороны назначили так скоро. Хафф Хойл всегда действовал быстро. Отцу и Крису не терпелось поскорее разделаться с неприятным делом, похоронить Дэнни и продолжать жить дальше как ни в чем не бывало.
Но в том, что похороны назначили на вторник, было одно преимущество. У Сэйри не оставалось времени на борьбу с собой, некогда было думать, ехать или не ехать. Ей требовалось быстро принять решение.
В понедельник утром она вылетела в Новый Орлеан через Даллас и Форт-Уорт и оказалась на месте ближе к вечеру. Сэйри прошлась по Французскому кварталу, поужинала в ресторанчике, где подавали знаменитый гумбо, суп из стручков бамии, и переночевала в отеле «Виндзор-корт».
Хотя гостиничный номер оказался комфортным, Сэйри так и не смогла уснуть. Ей отчаянно не хотелось возвращаться в Дестини. Это было глупо, но родной город представлялся ей ловушкой, из которой она больше не сумеет выбраться и навсегда останется во власти Хаффа.
Рассвет не прогнал ее страхи. Она встала, оделась для похорон и отправилась в Дестини, планируя приехать прямо к началу траурной церемонии и не собираясь задерживаться ни на минуту после ее окончания.
Машины приехавших на похороны занимали все парковки на улицах вокруг церкви. Сэйри пришлось Оставить машину в нескольких кварталах от словно сошедшей со страниц книги красивой церкви с витражными окнами и высокой белой колокольней. Когда она ступила на высокое крыльцо, украшенное колоннами, колокол прозвонил одиннадцать раз.
В вестибюле церкви было значительно прохладнее, чем на улице, но Сэйри заметила, что многие из сидящих под высокими сводами обмахиваются бумажными веерами, потому что кондиционер не справлялся с жарой. Когда она села в заднем ряду, хор закончил петь первый гимн и на кафедру поднялся пастор.
Пока все склонили головы в молитве, Сэйри смотрела на гроб, стоявший перед алтарем. Гроб был закрытым. Да ей и не хотелось видеть Дэнни, лежащего на атласных подушках, подобно восковой кукле. Чтобы не думать об этом, Сэйри сосредоточилась на белых каллах на крышке гроба.
Из-за большого количества людей она не видела отца и брата, но, вероятно, они со скорбными лицами сидели в первом ряду.
Она услышала свое имя, когда пастор перечислял ныне здравствующих членов семьи, присутствующих на церемонии.
— Сестра, Сэйри Хойл, из Сан-Франциско.
Ей захотелось встать и крикнуть, что она больше не носит фамилию Хойл. После второго развода Сэйри пользовалась своим вторым именем, которое было девичьей фамилией ее матери. Она официально превратилась в Сэйри Линч. Именно так было записано в ее дипломе, в деловых бумагах, в водительских правах и паспорте.
Она больше не была Хойл, но не сомневалась ни минуты, что тот, кто дал пастору неверную информацию, сделал это намеренно.
Проповедь оказалась какой-то ученической, словно взятой из учебника для семинаристов, да и сам розовощекий пастор казался слишком молодым даже для того, чтобы голосовать. Его комментарии были обращены ко всем людям, он почти не упоминал о самом Дэнни. Не прозвучало ничего личного, ничего запоминающегося. И Сэйри почувствовала себя еще хуже, ведь даже она, родная сестра усопшего, не захотела поговорить с ним по телефону.
Когда служба завершилась пением гимна, среди собравшихся раздались всхлипывания. Гроб несли Крис, незнакомый Сэйри белокурый мужчина и четверо служащих компании Хойла. Они прошли по центральному проходу к дверям.
Они двигались медленно, и у Сэйри было время хорошенько рассмотреть Криса. Он оставался все таким же стройным и красивым. В его внешности сохранилась некоторая слащавость, свойственная кинозвездам тридцатых годов. Исчезли только тоненькие усики. Волосы были по-прежнему черными, словно вороново крыло. Но теперь Крис стриг их короче, чем раньше. Спереди волосы были намазаны гелем и стояли дыбом. Несколько странный вид для мужчины за тридцать, но Крису это шло. Его темные глаза всегда действовали на людей гипнотически, его взгляд притягивал и не отпускал собеседника.
Хафф Хойл шел за гробом. Даже печальные обстоятельства не заставили его забыть о свойственном ему надменном виде. Он распрямил плечи, высоко нес голову. Его ноги ступали твердо, словно он был завоевателем, обладающим исключительным правом попирать землю.
Губы отца сложились в твердую тонкую решительную линию, которую так хорошо помнила Сэйри. Глаза казались сверкающими черными булавочными головками, напоминая глаза плюшевых игрушек. Они были ясными и сухими. Хафф не оплакивал Дэнни. С тех пор, как Сэйри виделась с отцом в последний раз, его волосы из темных с проседью превратились в совершенно белые, и он, как всегда, стриг их по-военному коротко. Он немного прибавил в весе, появился небольшой живот, но выглядел крепким.
К счастью, ни Крис, ни Хафф ее не заметили.
Чтобы не толкаться в толпе и избежать встреч со знакомыми, Сэйри вышла через боковую дверь. Ее машина двигалась последней в процессии, направившейся к кладбищу. Она припарковалась как можно дальше от тента, натянутого над свежевырытой могилой.
Мрачными группами или по одному люди поднимались по небольшому холму к тому месту, где должен был навеки упокоиться Дэнни. Большинство надели лучшие воскресные наряды, хотя под мышками проступили полукружья пота, а из-под ободка шляп тек пот. Ноги жарились в слишком закрытых для такой погоды ботинках.
Многих из них Сэйри знала и помнила по фамилии. Эти жители Дестини никуда не уезжали из города. Некоторые владели небольшим бизнесом, но большинство работали на Хойла в том или ином качестве.
Она заметила нескольких директоров школ. Ее мать всегда хотела, чтобы дети получили лучшее образование в самых элитарных школах Юга, но Хафф остался непреклонным. Он считал, что они должны стать настоящими бойцами и расти под его присмотром.
