Галина Романова - Чужая жена – потемки
– Итак, тебя куда доставить-то, дылда? К ментам везти или к дому? Или еще какие-то варианты есть? – Он долго смотрел на нее, но теперь уже сквозь темные очки, выражение его глаз рассмотреть было невозможно.
Дина запаниковала, не зная, что ответить.
А и правда, куда ей податься?! В милицию идти ей расхотелось почти сразу, как только она брякнула об этом. Домой? А что ее там ждет? В лучшем случае рассказы соседей о том, что ее ищет милиция. В худшем – засада. И хорошо еще, если засаду организовали представители органов. А если убийца? Хотя…
Она ведь подумывала, и всерьез, что убийца – Кузьмин или кто-то из его сообщников. Так что возле дома ее могла ждать лишь милиция.
Других вариантов пребывания в этом городе у нее не было. Идти ей некуда и не к кому. Да и с Кузьминым, хоть он и сволочь самонадеянная, и подозревала она его, одному богу известно в чем, все же как-то было спокойнее. И знают они друг друга давно, и вообще…
– Ну! Чего молчишь?
– Не знаю я, – промямлила Дина. – В милицию я всегда успею. Домой – не могу. А больше…
– Понял, не дурак, – хмыкнул Кузьмин и резко вывернул руль влево.
Они исколесили весь город, кажется, прежде чем остановились на тихой, утопавшей в зелени улочке. Здесь стоял всего лишь один жилой двухэтажный дом с одним подъездом. Вокруг дома был разбит красивый садик, стояло несколько припаркованных машин, детская площадка была красиво и ярко оборудована, имелся большущий стол, обитый оцинкованным железом, и скамейки вокруг него. Сейчас там сидело четверо мужчин пенсионного возраста и пара на пару играли в шахматы.
– Привет, мужики, – Кузьмин, не прячась, подошел к ним со спины, поочередно пожал всем руки. – Как игра?
– Привет, Данила, – охотно поздоровались они с ним, как с давним знакомым, чему Дина несказанно удивилась – он же недавно в городе? – Игра? Так себе игра. То ли жара, то ли еще что-то мешает. Твоя?
Тут все разом обернулись на Дину, стоявшую чуть в стороне со своей огромной сумкой. Она чуть от стыда не провалилась сквозь землю от такого пристального внимания. Одежка на ней – пугало краше наряжают, страшный рыночный трикотаж, до первой стирки, называется. Волосы в колтун сбились. На подбородке сегодня утром прыщ обнаружился. Кеды в пыли. Бр-рр, отвратительная девица! Смешно будет, если Кузьмин назовет ее своей.
А он и не назвал, сволочь!
– Нет, так, знакомая давняя, – небрежно кивнул он в ее сторону. – Приехала в город из деревни, жить негде, кошелек украли. Как всегда это и бывает с деревенскими клушами, так ведь? На вокзале ее подобрал, а то еще денек-другой – и на панели очутилась бы.
И он незаметно от мужчин подмигнул ей. А ей снова хоть плачь. Клуша, значит, деревенская! Ну-ну…
– Да, что да, то да, – зачмокали разом мужики сочувственно. – Сейчас наивных девок мало, конечно, рыси одни. Но таких мало. И их вычисляют, н-да!
– Каких? – Кузьмин уже было поволок ее за локоток к единственному подъезду, но тут вдруг остановился. – Каких, Григорий Михайлович?
Дядька, по виду самый старый их всех, снова поднял взгляд на Дину. Но глазом на соперника по игре косил – а вдруг тот фигуры переставит?
– Таких, как эта, Данил. Хорошая девка, поверь.
– И чем же она хорошая-то, Михалыч? – Кузьмин присвистнул, отступил на шаг и начал рассматривать ее, как товар на сельской ярмарке, только еще пощупать оставалось. – Дылда, она и есть дылда!
– Дурак ты, Данила! – покрутил Григорий Михайлович пальцем у виска, продолжая наблюдать за соперником. – Не туда смотришь, не туда! Глазки у девки хорошие, а в глазках – вся суть их бабьей натуры. Слышь, Андрей, вот эта пешка разве тут стояла, а?! Чего ты моргаешь, чего моргаешь, спрашиваю?!
Разговор был окончен, и Кузьмин поволок ее к подъезду. Там было прохладно, чисто, на подоконнике между вторым и первым этажами гнездились фиалки в ярких пластмассовых горшках. Дверь, к которой подвел ее Данила, блестела яркой охрой. На полу лежал мохнатый серый коврик.
– А… А мы где? – почему-то шепотом спросила Дина, когда Кузьмин достал из кармана штанов ключ и начал отпирать дверь.
– Мы-то? – Он покосился на нее, со вздохом отобрал у девушки громоздкую сумку, втолкнул в прохладную прихожую. – Мы дома, дылда. Дома! Входи, осматривай помещение. Обживайся.
Квартира была двухкомнатной. Большущая кухня с громадным окном и широченным подоконником. Дине тут же захотелось перетащить на этот подоконник все фиалки из подъезда. Больно уж пусто на нем было. Ничего, кроме стопки газет и каких-то бумаг. Старенький пузатый холодильник «Мир» в дальнем углу. Раковина чугунная, выкрашенная той же охрой, что и входная дверь. Обеденный стол, новый, овальный, персон на десять. Правда, стульев вокруг него было всего пять. Стулья тоже были новые с шелковой (!) обивкой. Очень не вязался этот яркий шелк, явно дорогой, с крашеной раковиной и лампочкой, свисавшей на длинном гнутом шнуре с потолка. И с полками посудными этот шелк тоже не вязался. Вот микроволновка, тостер и кофеварка как-то еще с ним соседствовали, а все остальное…
– Миленько, – пробормотала Дина себе под нос и пошла осматривать комнаты.
В гостиной, достаточно просторной и светлой, стояли два посудных шкафа с пустыми полками, в одном серванте, правда, виднелась полупустая бутылка виски и два низких толстостенных стакана. Большой диван с горой ярких подушек. И пять точно таких же, как и в кухне, стульев, выстроившихся вдоль стены.
В спальне было полно мебели, но все какой-то разномастной. Шкаф – дорогой, огромный – темная вишня. Комод рядом с ним – намного светлее и совсем из другой оперы. Два пуфа, оба из разных гарнитуров. Широченная кровать с балдахином (!).
Но главным предметом обстановки в спальне оказался худосочного вида мужичок, раскинувшийся на простынях под балдахином.
– Господи! – ахнула Дина и попятилась, плотно прикрыла дверь и обернулась к Кузьмину, растянувшемуся на диване. – Кто это?!
– Где? – Он лениво приоткрыл один глаз.
– В спальне! Там кто-то спит!
– Кто?
– Мужчина! Весь… такой… – она помахала растопыренными пальцами в воздухе. – Расписной! Он… Он весь в татуировках, Данила!
– Ай! – охнул он притворно и прикрыл рот кончиками пальцев. – Что вы говорите?! Мужчина, в наколках, в моей спальне?! Ужас какой!
– Прекрати идиотничать, – Дина со вздохом опустилась на один из стульев у стены.
В том, что разукрашенный татуировками мужчина, беззаботно почивавший под балдахином, имел уголовное прошлое, она почти не сомневалась. Не к клубу же фанатов какого-нибудь известного рэпера он принадлежит, в конце концов! Там все загорелые, накачанные, с серьгами в ушах. Этот – бледный, лысый, ребра обтянуты кожей; в сатиновых черных трусах и со страшными мозолями на огромных ступнях.
